Премьеру Украины Арсению Яценюку устроили «теплый прием» в немецком Аахене, куда он приехал в четверг. Сотни жителей Германии вышли с плакатами «Яценюк — террорист», «Киев, руки прочь от Донбасса», «Спасите людей Донбасса». У одного из митинговавших в руках был трогательный плакат из картонки с георгиевской лентой и надписью «Бой — фашизму». Если уж немцы стали называть политику новых властей Украины по отношению к Донбассу фашистской, значит, дело далеко зашло. Киеву неплохо бы как минимум задуматься.
В Донецке бойцы спецподразделения армии Донецкой народной республики захватили гарнизон ракетных войск, зенитно-ракетный полк ПВО № А-1402. На вооружении части стоят мощные системы противовоздушной обороны дальнего радиуса обнаружения и уничтожения воздушных целей.
.jpg)
.jpg)
Сегодня «стрелковцы» сдерживают всю мощь украинской армии, иностранных наемников и боевиков «Правого сектора». Они ежедневно готовы пожертвовать жизнью и уже давно не боятся смерти. Об их лидере – Игоре Стрелкове – наш сегодняшний материал.
Министр обороны Донбасса не любит давать интервью, и тем более — рассказывать в них о себе. Такая скромность имеет свое объяснение – ведь даже самая невинная на первый взгляд информация может стать подсказкой врагу, ослабить оборону и оказаться первым звеном цепочки, ведущей к поражению. Но люди должны знать своих героев, и некоторые факты из жизни Стрелкова нам разрешили предать гласности.
МАЛЬЧИК ИЗ ХОРОШЕЙ СЕМЬИ
Игорь Стрелков – коренной москвич. На самом деле его зовут Игорь Всеволодович Гиркин, Стрелковым он стал во времена службы в ФСБ. Родился в обычной семье, отец – военный. После школы Игорь решил поступать в престижный, хотя и совершенно мирный Историко-архивный институт. Вопреки практически непреодолимому конкурсу в 11 человек на место поступил успешно и отучился там на специалиста-историка. Но гены предков-офицеров уже тогда взяли свое – единственным увлечением в студенческие годы оказалась военная история, преданность которой поражала однокурсников.
«Игорь абсолютным отличником не был, но учился в целом неплохо, — вспоминает однокурсник Стрелкова Александр Работкевич. — Он до сумасшествия увлекался военной историей. Мог, показывая на карту, описать любое сражение, показать, в какое время корабль передвинулся в том-то направлении и куда следовал далее. Также он мог в подробностях описать форму того или иного военного в любой период времени».
Разгульная жизнь «золотой молодежи» с ее гулянками и вечеринками обошла студента Стрелкова стороной. Зато хобби, которым будущий лидер обороны Донбасса обзавелся в стенах альма-матер, было буквально пропитано духом истории. Стрелков стал одним из основателей реконструкторского движения, с 1989 года углубленно изучая и по крупицам восстанавливая историю Белой гвардии. Штудии в архивах, разбор антикварных коллекций, кропотливая, по-настоящему научная работа – все это не просто заполняло досуг, но и учило тщательности и вниманию к мелочам.
Доучиться до диплома спокойно, как все, у Стрелкова не получилось. 1992 год выдался очень непростым для молодого российского государства. На просторах вчерашней советской империи бушевали конфликты. Переворот в Грузии, одностороннее объявление независимости Нагорным Карабахом, гражданская война в Таджикистане… Когда в Приднестровье молдавские националисты повернули оружие на своих русских соседей, пятикурсник Стрелков оформил академический отпуск и взял билет до Бендер.
БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ
Состав российских добровольцев в Приднестровье представлял собой чрезвычайно пеструю картину. Здесь можно было встретить интернационалистов-«афганцев», ветеранов «тайных войн» из числа советских инструкторов в Африке и Латинской Америке, возрождающееся казачество.
«Народ был разный. В рядах добровольцев находились «идейные» монархисты, коммунисты, казаки, просто «любители повоевать», наконец, случайно попавшие на войну люди», — вспоминает Стрелков те времена.
Много среди них было и романтических юношей, без боевого опыта и даже простой срочной службы в армейских рядах за плечами. К последним на тот момент относился и он сам, отличаясь от прочих необычайно серьезным отношением к своей миссии.
«Когда Игорь в Приднестровье с приятелем поехал, они нашли две старые винтовки Мосина, ухитрившись провезти их через российскую и украинскую границы, — рассказывает старый друг Стрелкова руководитель военно-исторического клуба «Донская пулеметная команда» Владислав Середа. — Приднестровское командование тогда сказало, что ребята оказались чуть ли не единственными, кто прибыл со своим оружием».
Приехавшего из столицы студента распределили во второй взвод Черноморского казачьего войска, базировавшийся на Бендеры. Игорю и нескольким другим необстрелянным новичкам казаки устроили настоящий «курс молодого бойца». Понятие дисциплины, обязательного исполнения приказа вкладывалось в них жесткими, но эффективными способами, впрочем, нисколько не мешавшими зарождению настоящей боевой дружбы.
«Игорь и сейчас-то не выглядит как боец спецназа, а в молодости был щуплым, ему и водки сперва наливать не хотели», — вспоминает Александр Н., несколько раз сталкивавшийся с Стрелковым.
В реальных боевых действиях, под пулями, наука воевать как будто сама собой укладывается в головы сумевшим выжить. Игорь постепенно стал настоящим бойцом.
«Он старался четко выполнить приказ и сделать даже больше необходимого, — продолжает Александр Н. — Уже первые задания доказали всем, что это настоящий воин, осторожный и внимательный. Он воевал умно, без видимых эмоций, но зато очень результативно».
Известно несколько эпизодов приднестровского конфликта, в которых, по рассказам очевидцев, принимал участие нынешний министр обороны Донбасса. Ему, в частности, приписывают идею обшить стальными листами обыкновенный бульдозер, чтобы компенсировать полное отсутствие у добровольцев бронетехники. Молдавская полиция летом 1992 года широко применяла БТР в столкновениях с казаками, и такой самодельный «танк» действительно хорошо показал себя в боевых условиях. Неожиданно ударив вражеской бронемашине в бок, казакам удалось опрокинуть ее, а когда экипаж в панике покинул перевернувшийся БТР – вновь поставить его на колеса и использовать уже на своей стороне.
В другой раз казаки-черноморцы получили информацию о готовящейся диверсии – группа молдавских боевиков решила взорвать плотину Дубоссарской ГЭС. После нескольких прямых попаданий артиллерийских снарядов сооружение потеряло запас прочности и могло рухнуть даже от небольшого количества заложенной в нужном месте взрывчатки. А ниже по течению — мосты, поселки, живые люди, не подозревающие о возможном ударе стихии.
«На перехват выдвинулись казаки, в рядах которых тогда воевал Стрелков. Диверсанты — четверо молдаван и румынский инструктор — были схвачены на подходе к плотине. Их взрывчатка и запалы пополнили арсенал приднестровцев… Уже в то время стало заметно, что Игорь всё больше внимания уделяет планированию, детальной подготовке своих будущих действий, сбору разведывательной информации. Он по-прежнему оставался рядовым бойцом, да никто и не пустил бы в те времена московского студента командовать опытными добровольцами. Но со временем эта привычка до мелочей вникать в оперативную ситуацию сделала Стрелкова профессионалом своего дела», — говорит Александр Н.
Первые шаги, сделанные на берегах Днестра, определили всю дальнейшую жизнь Игоря Стрелкова. Но в тот момент они оставили в его душе чувство недосказанности, недовершенности.
«Завершилась война в Приднестровье. Завершилась вничью, по мнению большинства ее участников. У многих из них, уже понюхавших пороху, потерявших друзей и ожесточившихся, осталось чувство, которое коротко можно выразить фразой: «Не довоевали». После первой эйфории — живы! — наступало состояние, знакомое большинству профессиональных вояк: желание вновь рисковать, жить «полной» жизнью. Это так называемый синдром отравления порохом», — напишет позже Стрелков в автобиографическом «Боснийском дневнике».
А пока путь студента-историка, впервые ощутившего себя солдатом, лежал в Боснию.
НАУКА ПОБЕЖДАТЬ
Если Приднестровье было курсом молодого бойца, то Югославия стала для будущего донбасского военачальника настоящим университетом. Все просчеты и недочеты в организации боевых действий, ошибки командования, неподготовленность соратников Стрелкову пришлось в буквальном смысле прочувствовать на себе. По его воспоминаниям, боснийская кампания могла быть четко охарактеризована одним-единственным словом – «бардак».
«Полное отсутствие дисциплины в сотне, где пьянство со стрельбой, мордобоями и порками, бросанием ручных гранат прямо из окон казармы было чуть ли не ежедневным явлением», — таким запомнилось ему одно из подразделений российских добровольцев.
Руководители отрядов конфликтовали между собой, охотно скандалили с союзниками-сербами, а о боевом слаживании или практической учебе не шло и речи.
Понятно, что боевые качества таких казаков оставляли желать лучшего. Однажды, корректируя огонь минометной батареи наутро после пьянки, добровольцы по ошибке накрыли собственные позиции. Но даже бессмысленная и нелепая гибель товарищей не смогла отучить их от злоупотребления алкоголем. С тех пор Стрелков стал убежденным сторонником сухого закона в действующей армии и требует неукоснительного его соблюдения от собственных подчиненных.
Бывали и ситуации, когда соседние подразделения внезапно исчезали с поля боя, оставив отряд добровольцев один на один с серьезно превосходящим в численности противником. Даже командование не всегда удавалось застать на отведенных для него местах.
Так, однажды подразделение Стрелкова бросили прикрывать сербский штаб. И каково же было удивление, когда – рискуя жизнью – они пришли и выяснили, что рисковали зря.
«В помещении штаба горел свет, пищала не выключенная ранцевая радиостанция. Окна были широко распахнуты, и на грядках огорода отчетливо просматривались отпечатки ботинок сбежавших штабных «вояк». Не тронутыми остались две автомашины, продовольственный склад. На позициях, ранее занимаемых сербами, разведчики нашли ящики с консервами, ящик гранат и затвор пулемета», — вспоминает Стрелков.
Но и в таких условиях можно воевать и побеждать! По словам боевого товарища Игоря, писателя Михаила Поликарпова, в характере Стрелкова имелся настоящий стальной стержень. Он мог пойти на риск во имя идеалов, был безжалостен и к себе, и к другим. Умением создавать армию с нуля главный защитник Донбасса обязан именно полученному в бывшей Югославии опыту – ведь, несмотря на юный возраст, Игорь был там заместителем командира 2-го Русского добровольческого отряда (ДО).
Как-то под Вышеградом позиции россиян оказались между сербскими частями. Не выдержав напора мусульман-бошняков, сербы отступили, оголив фланги добровольцев. Единственным вариантом спасти личный состав было немедленное отступление, и Стрелков сам встал к пулемету, прикрывая товарищей.
«Отходя, Игорь зацепился за ветку и застрял, — вспоминает о том бое Михаил Поликарпов. — Бошняки принялись палить по легкой мишени, но тут россиянину повезло — одна из пуль разнесла злополучную ветку, и освободившийся Игорь быстро догнал своих».
Так требования Полевого устава к координации совместных действий частей и соединений оказались буквально кровью вписаны в его память.
Еще один закон военного времени – «своих не бросают» — Стрелкову пришлось прочувствовать опять же на личном опыте. Когда 2-й РДО попал под снайперский обстрел бошняков, выносить раненых с поля боя пришлось добровольцам. Был среди них и Игорь, еще не получивший псевдонима Стрелков. Так его стали называть намного позже, в Чечне.
Сегодня в распоряжении Стрелкова опытные и сплоченные бойцы. Фото: РИА «Новости», Андрей Стенин
В ГОРАХ КАВКАЗА
Обе чеченские войны Игорь провел с оружием в руках. Внимательный, точный, дисциплинированный, да еще с солидным боевым опытом, он оказался для ФСБ настоящей находкой. И в первую, и во вторую кампании Стрелков много раз ходил в разведывательно-поисковые рейды. Черные горы, Волчьи ворота, Веденский, Шатойский, Урус-Мартановский районы.
«Я больше года чистого времени провел в тех местах, где погибла шестая рота», — вспоминает он.
Там же ему присвоили позывной «Стрелков». Был ли он связан с нижеописанным случаем или нет, доподлинно неизвестно, но такое предположение вполне имеет право на существование.
«Я помню один эпизод. Август, жара, пыль. Ведем бой. Снайпера нашего посекло осколками в самом начале, он истек кровью прямо в обнимку с эсвэдэхой (снайперская винтовка Драгунова. – Ред.). Игорь был к нему ближе всех, да и стреляет он неплохо, так что решил попробовать себя в роли снайпера. Как потом сам рассказывал, думал, что это просто: смотри в прицел, наводи куда надо да стреляй. Но даже на четыреста метров стрелять, много о чем помнить надо – превышение там, ветер, кориолис, другие факторы. А как за восемьсот метров выцеливать? Но Стрелков все же потихоньку высунулся и решил пулеметчиков заснайперить. Кого-то из них задел, я помню. Но потом все-таки взял автомат», — рассказал нам один их бойцов антитеррора ФСБ.
Но куда больше времени Стрелкову пришлось провести не под обстрелом. Работа военного разведчика заключается в длительном, подчас многодневном наблюдении за врагом, тщательном анализе самых малозаметных мелочей, неусыпном, постоянном самоконтроле. Маршруты и направления передвижения противника, состав грузов, численность боевиков, условные сигналы, организация дозоров и оборонительных порядков – всего не перечислить. И от любой малости может зависеть жизнь наших солдат, которые пойдут на штурм, руководствуясь собранными разведкой данными.
«Отряд захватил часть Чабанмахи, забравшись в самую верхнюю часть села и немного не дойдя до сердца вражеской обороны, центральной мечети. Но ночью ваххабиты предприняли отчаянную контратаку, видимо, намереваясь прикрыть отход основной группы в горы или рассчитывая, в случае крупного успеха, прорваться вниз. Среди окопов и разрушенных строений, в густом кустарнике, покрывающем крутые склоны, разгорелся упорный бой. Противники стреляли друг в друга почти в упор. Но бешеная атака моджахедов увенчалась лишь частичным успехом. Бойцы отряда были отброшены с гребня, однако, совсем недалеко. Потери спецназовцев в этой схватке составили 6 убитых и около 20 раненых. Больше всего пострадал разведвзвод, оказавшийся на самом острие вражеской атаки. Потери атакующих были больше в 3–4 раза. Только убитых боевиков насчитали не меньше двух десятков», — описывал Стрелков один из таких боев с экстремистами.
ВЫБОР, КОТОРЫЙ ИЗМЕНИЛ ВСЮ ЕГО ЖИЗНЬ
Не так давно полковник Стрелков уволился из рядов ФСБ. Это было осознанным решением, про которое он говорил неохотно. Но 40 с небольшим лет – не тот возраст, когда тянет писать мемуары, даже если ты историк-архивист по первому образованию. На гражданке тоже есть много работы для специалиста с опытом и навыками нашего героя. Например – в должности военного консультанта или эксперта по безопасности.
В прошлом году Стрелкова пригласили выступить на круглом столе «Независимого военного обозрения», посвященном входящей в острую фазу войне в Сирии. Его доклад обратил на себя внимание: «Основа успеха в войнах нового типа – это превентивные специальные, а не крупные войсковые операции. Именно так действуют Вооруженные силы и спецслужбы Израиля, и результат налицо: несмотря на враждебное окружение, безопасность израильских граждан на порядок выше, чем в любой другой стране Ближнего Востока», — говорил он тогда, словно предугадывая собственное будущее. Через какое-то время Стрелков смог воплотить теорию в практику.
Только действовать ему пришлось не в далеких сирийских барханах, не на Голанах или Синае, а на земле Украины, знакомой с детства.
…В ноябре прошлого года коллеги-реконструкторы радостно встречали Игоря на военно-историческом фестивале «Даешь Киев!». Тогда еще никто не мог представить, что спустя всего несколько дней случится Майдан, разделивший историю страны на две половины – мирное «вчера» и кровавое «сегодня». И Игорь не мог представить, что ему – как и многим – придется делать выбор, который изменит всю его жизнь.
Когда жители Крыма на референдуме заявили о своем желании вернуться в состав Российской Федерации, Игорь Стрелков вместе с другими добровольцами помогал им пресекать провокации экстремистов из «Правого сектора». А после того, как на Донбасс бросили отряды нацистских боевиков, туда же поспешил и Стрелков – организовывать оборону, растить Сопротивление, защищать завоеванное дедами право на мирную жизнь и память об их подвиге.
Буквально с нуля ему пришлось организовывать силы самообороны Юго-Востока. Даже отслужившие в армии, его новые бойцы оставались рабочими, шахтерами, инженерами. Но талант военачальника и богатейший опыт сотворили невозможное – малочисленные и вооруженные лишь легким оружием, донбассцы стали на равных воевать со строевыми армейскими частями, брошенными Киевом на мятежный регион. Сбитые вражеские самолеты, сожженная и захваченная бронетехника лучше любых слов доказывают, что народ победить невозможно.
Один из соратников Стрелкова, воюющий вместе с ним под Славянском, рассказал такую историю о событиях, произошедших буквально месяц назад.
«Разведка засекла колонну киевских бронетранспортеров, двигавшуюся к нашим позициям. Разумеется, у всех легкая паника, думаем, куда отходить… А Стрелков сосредоточенный такой сидит, а потом сказал: – «Мы их сделаем», — сообщил боец Сопротивления на условиях анонимности. — Объяснил, что раньше, в Афганистане, а потом и в Чечне, такие колонны били, сжигая первую и последнюю машину. Решили попробовать и тут. Подогнали ребят с РПГ, те подбили броневики в голове и хвосте колонны. Остальные встали, не знают, что делать. И тут до «киевских» дошло, что практически они все у нас на прицеле. И как побегут! А все целые БТР нам достались».
Эффективность и решительность действий «стрелковцев» оказалась для киевских бандеровцев полной неожиданностью. Призванные второпях новобранцы отказывались воевать, в войсках началось массовое дезертирство. Причем некоторые бежавшие из украинской армии переходят на сторону донбасской самообороны, предпочитая воевать за правое дело. Тем более что сегодня в подчинении Стрелкова уже не необстрелянные дружинники, а опытные и сплоченные бойцы, почувствовавшие вкус победы и намеренные до последнего защищать от новых оккупантов родные дома и земли.
– Мне иногда кажется, что люди с врожденными способностями более несчастны, чем те, кто открывает их в себе постепенно, – признается В. Зубаков. – Они обладают тем, чем в итоге не умеют воспользоваться. Чем, например, отличается гениальный художник от обыкновенного рисовальщика?
