100 лет назад скончался знаменитый генерал Белого движения Дроздовский
14 января 1919 года, так и не оправившись от последствий ранения, после мучительной агонии ушёл из жизни один из самых популярных и результативных военачальников Гражданской войны со стороны Белого движения Михаил Дроздовский, незадолго до кончины произведённый в генерал-майоры. Его отряд, в начале 1918 года совершивший 1200-вёрстный поход из Румынии на Дон, значительно усилилДобровольческую армию и сделал её способной противостоять Красной армии.
100 лет назад, в первый день нового, 1919-го года по старому стилю, от последствий несложного ранения умер один из ключевых военных деятелей Белого движения на Юге России, один из создателей Добровольческой армии генерал Михаил Дроздовский. Его смерть стала настоящим шоком для командования и ближайших соратников, поскольку изначально такой развязки ничто не предвещало. Поговаривали, что генералу «помогли» отправиться на тот свет: врагов у него хватало, и самым опасным являлся начальник штаба Иван Романовский, одна из непопулярнейших фигур в белых войсках.
Дроздовский получил злополучное ранение 31 октября 1918 года во время боёв под Ставрополем, окончившихся успехом вверенных ему сил.
Красноармейская пуля поразила лично руководившего контратакой генерала в ступню. С медицинским обеспечением дела обстояли у белых тогда очень плохо. Бинтов не хватало, поэтому заново использовали старые, предварительно отварив их в котлах. Так и осталось невыясненным, что послужило причиной заражения крови. Рана Дроздовского загноилась. Операции не помогли стабилизировать ситуацию: развилась гангрена.
«Рана пустячная, в ногу. Капитан Тер-Азарьев, снимавший вместе с другими офицерами Дроздовского с коня, рассказывал, что рана не вызывала ни у кого тревоги: просто поцарапало пулей. Все так и думали, что Дроздовский вскоре вернётся к командованию. Но рана загноилась. Михаила Гордеевича оперировали при мне.
Я помню его бормотанье: «Что вы мучаете меня… Дайте мне умереть»”, — вспоминал в своей книге «Дроздовцы в огне» преемник генерала Антон Туркул, изначально командовавший у Дроздовского ротой.
Агония умирающего была очень похожа на ту, что ровно год спустя испытал другой видный белый военачальник Владимир Каппель, сражавшийся в движении Александра Колчака на Востоке страны. Два месяца Дроздовский мучился от сильнейших болей, пока не скончался в госпитале Ростова-на-Дону в окружении своих восстанавливавшихся от ранений подчинённых.
Среди них нашлись те, кто обвинил в смерти любимого командира начштаба Романовского: якобы тот подослал к умирающему плохого врача, ориентированного не на то, чтобы вылечить, а чтобы довести Дроздовского до кончины. После трагического финала медик сбежал за границу, и вернулся в Россию уже при большевиках.
Конфликт между генералами развивался с момента появления Дроздовского на Юге России весной 1918 года и базировался, во-первых, на личной неприязни двух офицеров, а, во-вторых, на их конкуренции за положение при Деникине.
По крайней мере, убийство самого Романовского в апреле 1920 года сотрудником контрразведки поручиком Мстиславом Харузиным многими объяснялось именно местью за Дроздовского. По мнению убийцы, основанному на полученных данных, бывший начштаба был связан с константинопольскими банкирами, снабжавшими деньгами большевистских агентов, внедрявшихся в Добровольческую армию.
«1 января 1919 года, в самую стужу, в сивый день с ледяным ветром, в полк пришла телеграмма, что Дроздовский скончался. Разные слухи ходили о смерти генерала. Его рана была легкая, неопасная. Вначале не было никаких признаков заражения.
Обнаружилось заражение после того, как в Екатеринодаре Дроздовского начал лечить врач, потом скрывшийся.
Но верно и то, что тогда в городе, говорят, почти не было антисептических средств, даже йода. Весь Ростов своим гарнизоном участвовал в перенесении тела генерала в поезд. Михаила Гордеевича, которому ещё не было сорока лет, похоронили в Екатеринодаре. Позже, когда мы отходили на Новороссийск, мы ворвались в Екатеринодар, уже занятый красными, и с боя взяли тело нашего вождя. Смерть Дроздовского? Нет, солдаты не умирают. Генерал жив в каждом его живом бойце”, — писал Туркул.
Другой дроздовский офицер, штабс-капитан Владимир Кравченко приводил в своем труде «Дроздовцы от Ясс до Галлиполи» мысль, что покойный «первым зажёг светильник борьбы и не дал ему погаснуть».
«Нервный, худой, Дроздовский был типом воина-аскета: он не пил, не курил и не обращал внимания на блага жизни;
всегда — от Ясс и до самой смерти — в одном и том же поношенном френче, с потертой георгиевской ленточкой в петлице; он из скромности не носил самого ордена. Всегда занятой, всегда в движении. Трудно было понять, когда он находил время даже есть и спать”, — таков словесный портрет Дроздовского в труде Кравченко.
Штабной офицер Андрей Черныш, в отличие от сослуживцев генерала, давал ему менее привлекательную характеристику, упоминая, что в ставке Дроздовским часто бывали недовольны и отмечали ошибки, допущенные им на поле боя.
«При первой встрече его внешность произвела хорошее впечатление. Высокий, статный, почти молодой, с бритой энергичной физиономией, быстрыми движениями. Но впоследствии моё впечатление о Дроздовском, как о начальнике энергичном, решительном как будто поколебалось. Некоторые события вызвали осуждение его деятельности.
Из разговоров в оперативном отделении я уловил, что действиями Дроздовского под Армавиром не совсем довольны, у него обострились отношения со штабом армии.
В какой-то момент недовольство достигло той сильной степени, когда сочтено было необходимым прибегнуть к неприятной мере воздействия на Дроздовского. Это было, пожалуй, уже слишком резко, обидно для такого особенно самолюбивого человека, да и едва ли справедливо. Видимо, в отношении Дроздовского уже что-то было в штабе армии, какая-то неприязнь у кого-то, только, конечно, не у командующего Деникина. Это способствовало решению прибегнуть к выговору ему”, — указывается в книге Андрея Черныша «На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914−1918».
После смерти Дроздовского его именем был назван 2-й Офицерский стрелковый полк, позднее развёрнутый в дивизию. Дроздовцы превратились в одну их четырех «цветных» — наиболее надежных и боеспособных — частей Белого движения на Юге России. Их отличительными чертами стали малиновые фуражки и погоны с желтой литерой «Д». Память о генерале послужила объединяющей силой для этих людей.
Дроздовского почитали как икону, а его подразделение традиционно направлялось на сложнейшие участки фронтов.
Помимо «дроздов» в Добровольческой армии появились «алексеевцы», «корниловцы» и «марковцы» — элитные формирования, названные в честь ушедших из жизни на раннем этапе Гражданской войны генералов Михаила Алексеева, Лавра Корнилова и Сергея Маркова. Именно «цветные» части вместе с армией генерала Якова Слащёва защищали Крым от красных в последнем крупном сражении войны на Перекопе и Чонгаре в ноябре 1920 года.
С именем Дроздовского ассоциируется легендарный 1200-вёрстный поход Яссы — Дон: 11 марта 1918 года не скрывавший монархических убеждений полковник увёл своих добровольцев с Румынского фронта на Юг России с целью присоединиться к армии Алексеева — Корнилова для совместной борьбы с советской властью. Дислоцированные на этом участке фронта Первой мировой войска оказались наименее подвержены революционной агитации по причине слабой связи с Петроградом. В Яссах изначально отказались признать большевиков.
Для начала Дроздовскому пришлось противодействовать румынам, пропустившим добровольцев до русской границы лишь под угрозой применения оружия.
Не менее любопытны дневниковые записи полковника, оставленные в ходе марша по Украине.
«С украинцами отношения отвратительные: приставанья снять погоны, боятся только драться — разнузданная банда, старающаяся задеть. Некоторые были побиты — тогда успокоились, хамы, рабы. Когда мы ушли, вокзальный флаг (даже не строго национальный) сорвали, изорвали, истоптали ногами. Украинцы — к ним одно презрение, как к ренегатам и разнузданным бандам», — заключал Дроздовский.
Продвижение по занятым вражескими силами территориям России также сопровождалось регулярными стычками. За время похода дроздовцев пополняли новые добровольцы из числа царских офицеров и юнкеров.
В Пасхальную ночь на 5 мая дроздовцы неожиданным для всех штурмом взяли столицу Донской Советской республики — Ростов, гарнизон которого в 25 раз превосходил численность их отряда. Ими же была ликвидирована советская власть в Мелитополе и Бердянске.
8 мая примерно 3000 вооруженных и полностью экипированных походников соединились с Добровольческой армией, существенно увеличив её численность.
«Мы были одни, но далеко в Румынии, в Яссах, билось сердце полковника Дроздовского, бились сердца пришедших с ним нам на помощь. Спасибо вам, рыцари духа, пришедшие издалека, чтобы влить в нас новые силы. Примите от меня, старого солдата, мой низкий поклон», — заявил организатор Белого движения генерал Алексеев, выступая перед военными.
За двухмесячную кампанию отряд Дроздовского невероятно сплотился, набрался опыта боевых действий в непривычных условиях Гражданской войны, и впоследствии неоднократно громил красных, уступая им количественно, но превосходя в тактике, выучке и боевом духе.
Поход Яссы — Дон наравне с Ледяным походом под руководством Алексеева, Корнилова и Деникина считается одним из наиболее героических эпизодов белогвардейского сопротивления за всю войну.
В память о нём был создан военный марш «Из Румынии походом шёл дроздовский славный полк», на мотив которого в противоположном лагере сочинили более известное сегодня произведение «По долинам и по взгорьям».