Русский граф, американец и цыган в одном лице
230 лет назад родился Федор Иванович ТОЛСТОЙ (1782 – 5.11.1846), граф, полковник, авантюрист, сорвиголова и забияка, вошедший в историю как Толстой-Американец.
Одним из ярких представителей пушкинской эпохи, кто не оставил своего следа в искусствах муз, хотя был дружен почти со всеми крупными художниками и мыслителями своего времени, был граф Федор Иванович Толстой, прозванный Американцем. С ним пили шампанское и посвящали ему стихи поэты золотого века русской литературы. Графа-авантюриста, первым в России сделавшим татуировку, укротила любовь к красавице-цыганке.
Авантюрист граф Федор Толстой родом с московского Арбата. Американцем его нарекут после заморских плаваний. Среди его добрых знакомых были Пушкин и Жуковский, Грибоедов, Батюшков и Чаадаев. Князь Петр Андреевич Вяземский посвятил своему другу обширное послание в стихах, где он назвал Федора Ивановича “американцем и цыганом”. Слава графа была настолько велика, что в Москве еще при его жизни появился самозванец, выдававший себя за Американца. Современники полагали, что им был лицедей, который за бесплатный ужин и вознаграждение в 15 рублей ассигнациями рассказывал “монотонным голосом” небылицы о якобы своих путешествиях в дальние страны и женитьбе на туземке.
Граф Федор Иванович Толстой родился 6 февраля 1782 года в приходе церкви Харитония в Огородниках. В Москве сформировался характер будущего Американца и его сочный, подлинно московский русский язык. Сначала он обучался в Морском кадетском корпусе в Кронштадте, хотя курса так и не закончил. В конце 1797 года его произвели в портупей-прапорщики лейб-гвардии Преображенского полка — чин, который в Табели о рангах считался унтер-офицерским. С этого небольшого чина началась служба и эксцентрические проказы.
По свидетельствам современников, граф в совершенстве владел всеми видами оружия. Превосходно стрелял и мастерски рубился на саблях. Фехтованию его обучал
первый фехтмейстер в Европе Иван Ефимович Севербрик — преподаватель Первого кадетского и Пажеского корпусов, который давал уроки членам императорской фамилии. В один прекрасный день автор “Руководства к изучению правил фехтования на рапирах и эспадронах”, побившись с учеником Толстым в офицерском классе, публично признал того за достойного партнера. Однако Федор бретером и хладнокровным убийцей не стал.
Он сделался одним из наиболее известных гурманов Первопрестольной, увлекшись кулинарным искусством. При этом граф пописывал вирши. Плохие. Зато во всем остальном он на голову превосходил окружающих, к чему всегда стремился. В первом десятилетии XIX столетия в России гостил французский воздухоплаватель Андре-Жан Гарнерен (1769—1823), который поднимался на аэростате в Москве и Петербурге. В столице компанию ему составил генерал С. Л. Львов, оправдавший свою грозную фамилию тем, что отважился на опасное предприятие. Вероятно, и граф Толстой участвовал в воздушных путешествиях француза в июне или июле 1803 года. По крайней мере, об этом пишет автор лучшей современной биографии Американца Михаил Филин.
В августе того же года уже подпоручик Толстой отправляется в кругосветное путешествие на кораблях “Надежда” и “Нева” в качестве кавалера российского посольства в Японию. Во время десятидневного пребывания на Нукагиве Толстой сумел уговорить местного умельца покрыть его тело замысловатой татуировкой. Дело в том, что чем знатнее был островитянин, тем в большей степени он был покрыт тату. Конечно, достигнуть степени знатности короля людоедов Тапеги Кеттонове, с которым подпоручик подружился, Федору Толстому не удалось. Однако вся его грудь (в московских салонах Толстой потом будет с гордостью демонстрировать “насечки”) сплошь была татуирована.
“В самой середине сидела в кольце какая-то большая пестрая птица, что-то вроде попугая, кругом какие-то красно-синие закорючки. Обе руки его тоже были сплошь татуированы, на них вокруг обвивались змеи и какие-то дикие узоры”, — вспоминала племянница графа М. Ф. Толстая (в замужестве Каменская), которая в силу принадлежности к дамскому сословию не могла видеть всего тела дядюшки, демонстрируемого только кавалерам. “Почетная” наколка, сделанная русскому графу, свидетельствовала о том, что он принадлежит к высшей касте каннибалов.
Исследователь Михаил Филин последовательно рассматривает басни, сложившиеся вокруг имени Толстого, проверяя их на истинность. Мифы сопутствовали авантюристу на протяжении всей жизни. Не стало исключением и кругосветное плавание. В некоторых книгах или публикациях можно прочитать, что Толстой был списан на берег за то, что научил дрессированного орангутана марать чернилами судовой журнал. Что примат якобы и проделал в каюте начальника экспедиции Крузенштерна.
На самом деле причиной списания Толстого на берег стало его вмешательство в конфликт, возникший между директором Российско-американской компании камергером Николаем Резановым и капитан-лейтенантом Иваном Крузенштерном. В результате “пешеходный турист” сделался Американцем, чем отличался от сотен (если не тысяч) потомков рода Толстых. Правда, Федор Иванович не был ни на Алеутских островах, ни на северо-западе американского континента, ни в Русской Америке. Знаменитая фраза из бессмертного “Горе от ума”: “В Камчатку сослан был, вернулся алеутом”, касательная до Толстого, не верна. Граф сам распускал слухи. Так, Фаддею Булгарину он сказывал, что “объездил от скуки Алеутские острова, посетил дикие племена Галошей (колоши или колюши — индейцы из группы тлинкитов. — Ред.), с которыми ходил на охоту”. Несмотря на то что Толстой не был в Русской Америке, он все-таки остается Американцем.
Во-первых, поскольку побывал в Южной Америке (кругосветка) и долго пробыл на территории, находившейся “под протекторатом” Российско-американской компании. А
вот среди камчадалов Толстой действительно жил. Современники писали, что в Белокаменной граф “одевался по-алеутски” и “стены его увешаны были оружием и орудиями дикарей, обитающих по соседству с нашими американскими колониями”.
Меткое прозвище, данное приятелем графа Сергеем Мариным, пошло гулять по свету и очень нравилось самому Толстому, который нередко с удовольствием писал о себе в третьем лице, называясь Американцем.
Прозябавшего в захолустном Нейшлотском гарнизонном батальоне Американца спасла начавшаяся в 1808 году война со Швецией. Во время кампании граф совершил подвиг, сходив в разведку. Его донесение позволило войскам Барклая де Толли перейти по льду Ботнический залив и занять Вестерботнию. За отличие “в экспедиции при покорении Аландских островов” Толстой “удостоился монаршего благоволения”.
Дрался штабс-капитан и на дуэлях. Во время одной ранил капитана Генерального штаба Бруннова, а через несколько дней убил гвардейца Александра Нарышкина, сына обер-церемониймейстера и тайного советника. Несмотря на некоторые различия в свидетельствах мемуаристов, все сходятся в одном — Американец всячески пытался избежать смертельного поединка (не из трусости), но принужден был стреляться с мальчишкой. Дуэлянт подвергся довольно мягкому наказанию — графа заключили в Выборгскую крепость месяца на три с небольшим.
В “великий день Бородина” подполковник граф Толстой находился на важнейшей позиции — центральной батарее, названной впоследствии батареей Раевского, а французами — “адской пастью”. 26 августа 1812 года Американец был “ранен в левую ногу пулею навылет”. Участвовал в европейском походе победоносной русской армии. Командуя передовыми аванпостами, отличился при осаде и штурме крепости Горн и поста Гам в зимней операции 1814 года, получил орден Святого Равноапостольного князя Владимира 4-й степени с бантом. Татуированный граф был представлен к вожделенному для любого русского офицера ордену Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса. На рапорте царь написал: “Исполнить”.
По возвращении из похода граф поселился в Староконюшенном переулке, где между картами и попойками хлопотал об отставке. Осенью 1814 года, когда древняя столица заново отстраивалась и веселилась напропалую, в “одном из разгульных обществ” граф встретил 17-летнюю цыганку Дуняшу — Авдотью (Евдокию) Максимовну Тугаеву. И когда граф добился взаимности от свободолюбивой девушки, собутыльники прозвали его Цыганом. Между прочим, Американец с юных лет отличался черными кудрями. Страсть барина к цыганке оказалась не мимолетным увлечением. К 1819 году у пары родились четыре дочери. Авантюриста цыганка превратила в добропорядочного отца семейства.
24 декабря 1846 года незаурядный русский граф, прозванный Американцем и Цыганом, покинул бренный мир. Толстого отпевали в церкви Трехсвятительской у Красных Ворот, гроб с телом предали земле на Ваганьковском кладбище.
Александр ГРИБОЕДОВ в “Горе от ума” написал о нем:
Но голова у нас, какой в России нету,
Не надо называть, узнаешь по портрету:
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом
И крепко на руку нечист;
Да умный человек не может быть не плутом.
Племянником Толстого-Американца был Лев ТОЛСТОЙ, гордившийся своим родственником.