Доклад Виктора Александровича Васильева на конференции «Ойкумена Императора Павла»

Первый монастырь Ордена Святого Иоанна Иерусалимского в России

Духовная сторона орденской идеи Императора Павла в последнее время всё больше привлекает внимание исследователей. Приняв на себя титул Великого магистра Ордена святого Иоанна Иерусалимского, Император предвидел возможность большого духовного переворота в жизни православной России и христианства в целом.

В России этот древний христианский духовный орден, возглавляемый православным монархом, должен был стать альтернативой масонству, столь распространённому в высших кругах российского общества. Во вселенском христианстве этот шаг Императора мог привести к сближению и даже соединению христиан Востока и Запада на твёрдых канонических основах.

Одной из составных частей орденского движения в России была зарождавшаяся линия по созданию орденских монастырей. Таких монастырей было всего два: неоконченный строительством Харлампиев монастырь в Гатчине и основанная в 1595 году Никандрова пустынь в Порховском уезде Псковской губернии.

Возвышение заштатной пустыни и причисление её к российскому Приорству Ордена Святого Иоанна Иерусалимского связано с именем её тогдашнего настоятеля архимандрита Геннадия. Будущий архимандрит Геннадий, священнический сын, был пострижен в пустыни в монашество в возрасте 21 года. После этого, о. Геннадий,уже в сане иеромонаха, был казначеем обители при строителе игумене Сосипатре (+1794). Он энергично участвовал во всех делах по устроению и благоукрашениюпустыни. Сверх своей должности был присутствующим в Псковской Духовной Консистории и благочинным монастырей.

После кончины игумена он возглавил монастырь и привел его за десять лет настоятельства в цветущее состояние. Имея обширный ум, обладая исключительной энергией, архимандрит Геннадий постоянно устремлялся вперед, заводя разные улучшения и постройки, которые отчасти были исполнены. Приятные свойства ума и сердца доставили ему выгодные связи. Произведенный в архимандрита третьеклассного монастыря, Геннадий испросил себе позволения остаться в таком звании в Никандровой пустыни, став ее первым настоятелем в сане архимандрита.

Через светлейшего князя Лопухина, проживавшего иногда в своем псковском поместье в погосте Карачуницы, Геннадий был представлен Императору Павлу I и удостоился особенного Высочайшего благоволения. С первого свидания Государь навсегда сохранил расположение к Геннадию и любовь к Никандровой пустыни. Встречи эти повторялись не раз.

Государь Император Павел Петрович, услышав рассказ архимандрита Геннадия о святом месте, где подвизался пустынножитель Никандр, заочно полюбил пустынь и старался делом помочь монастырю.

О том, как проходила знаменательная для Никандровой пустыни встреча архимандрита Геннадия с Императором Павлом осенью 1800 года, в монастырском журнале исходящих бумаг за тот год под 20 числом ноября рукой архимандрита Геннадия было записано следующее: «и удостоен я с Его Императорским Величеством час и восемь минут во благосклоннейшем Его Величества благоволении сидеть с ним и говорить удостоен, где я ему Государю и икону Преподобного поднес. <Государь> под благословение неоднократно изволил подходить и удостоил ручку свою жаловать целовать и мою многогрешную руку целовал, ризницы пожаловал, а сколько – в том есть реестр».

Видимо, запись эту архимандрит Геннадий сделал уже по возвращении в Пустынь из Петербурга, потому что 10 ноября 1800 года последовали сразу два документа: Высочайший указ и рескрипт Императора Павла архимандриту Геннадию:

«Указ нашему Синоду.

Соизволяя дабы Пустынь Святаго НикандраЧудотворца причислена была к великому приорствуроссийскому Державного Ордена Св. Иоанна Иерусалимского, повелеваем Синоду НАШЕМУ учинить следующия по сему распоряжения.

Павел.»

Высочайшим указом повелено было иметь в пустыни тридцать монашествующих и тогда же пожалована была ей, в знак особенного монаршего благоволения, полиставрийная (многокрестная) ризница, с крестами Ордена Иоанна Иерусалимского от Государя как Великого Магистра Ордена.

Эти придворные облачения были главной достопримечательностью ризницы Никандровой пустыни. На них по малиновому бархату изображены были сплошные кресты и в виде особого отличия нашиты в соответствующих местах кресты Ордена св. Иоанна Иерусалимского из серебряного глазета. Эта полиставриясостояла из полного архиерейского облачения, семи священнических риз с епитрахилями, подризниками и поясами, девяти стихарей и орарей, тринадцати пар поручей и большого запаса других принадлежностей священного и церковного облачения. Тогда же был прислан в обитель печатный перевод статута ордена св. Иоанна Иерусалимского. Книга эта в хорошем переплете хранилась в монастырской библиотеке вплоть до ее разгрома.

Пользуясь благоволением Императора, архимандрит Геннадий стал хлопотать о возвышении Пустыни до ранга ставропигиальной. Начал он с того, чтобы было дозволено настоятелю Пустыни совершать богослужения в саккосе и омофоре (принадлежности архиерейского облачения), которые входили в состав ризницы, пожалованной Императором.

Но Синод охладил архимандрита Геннадия. На его рапорт последовал указ Синода № 6247 от 14 декабря 1800г., в котором говорилось: «…вам в служении не иначе употреблять из оной ризницы, как токмо одни приличныявашему званию священническия одежды. Сакос же и омофор, яко облачения единственно ахиерейскому сану принадлежащих, хранить без употребления, так как и вдругих местах хрантся оные, на случай могущаго быть когда-либо архиерейскаго в помянутой пустыни служения…»

Вопрос о том, каким чином совершать богослужения в Пустыни, снова будет подниматься уже после мученической кончины Императора.

Деятельная поддержка Государя окрылила архимандрита Геннадия. У него созревает мысль о возведении в обители на месте церкви Благовещения над гробом преподобного Никандра величественного собора. Предполагалась новая соборная церковь квадратная, двухэтажная, с шестью престолами, с четырьмя угловыми башнями, колокольней и галереями с колоннадами внизу, с 300 окнами. Высота церкви должна была быть около 45 метров. Смета на строительство этого произведения зодческого искусства превышала 300 тысяч рублей. Архимандрит Геннадий успел заложить фундамент для этого проекта, но осуществить его не смог. (Заметим, что на постройку Гатчинского Павловского собора 50 лет спустя ушло всего лишь 180 т.р.)

В бытность архимандрита Геннадия были устроены в иконостасе Благовещенской церкви замечательные местные иконы Спасителя и Знамения Божией Матери, а также большая храмовая икона Благовещения, поставленная особо в киоте красного дерева близ раки преподобного. Тщанием архимандрита Геннадия были устроены и два огромных серебряных подсвечника. На одном из этих подсвечников было выгравировано изображение семьи Императора Павла.

Отношения с Орденом святого Иоанна Иерусалимского продолжались у Пустыни и некоторое время после убийства Императора Павла. В сентябре 1802 года Священный Совет державнаго Ордена Святаго Иоанна Иерусалимскагоразсмотрел прошение Архимандрита Геннадия касательно назначения монастырю содержания и предоставлении ему разных церковных преимуществ.Было олпределено, что «так как по Указу блаженныя памяти Государя Императора и Великаго Магистра 11 ноября 1800 года означенная пустыня причислена к великому приорству российскому, но со стороны ордена не назначено оной никакого денежнаговспоможения, то Священный Совет, хотя и не может принять на себя полнаго содержания означеннагомонастыря, желая однако же по возможности споспешествовать вящшему благосостоянию сего богоугоднаго заведения, разсудил уделить из суммы на богоугодные дела назначенной 2000 руб., которыя и отпускать каждогодно из орденскаго казначейства в два срока 1 января и 1 июля… При том Священный Совет дозволил украсить печать пустыни крестом ордена». …

По некоторым сведениям, средства, отпущенные пустыни, продолжали выделяться государственным казначейством даже после прекращения опеки Ордена над пустынью, составляя одну из статей ее дохода вплоть до революции.

Священный Совет Ордена ходатайствовал перед священноначалием и о том, чтобы «в честь и славу великагороссийскаго приорства отправляемо было богослужение по чину Киево-печерския лавры». Это означало разрешение Архимандриту «носить мантию с изображением на скрижалях которой на одной стороне Благовещения Богородицы, а на другой Святого Никандра Чудотворца, и в оной в Царские двери, кроме Священных одежд входить; 2-е иметь в руках жезл среброкованный епископский; 3-е на рясе носить панагию; 4-е облачаться и разоблачаться среди церкви на ковре, служить с другими рипидами; 5-е осенять двумя рипидами и с осенильными трикирием и дикирием; 6-е петь в олтаре со священнослужителями Святый Боже: и осенять народ рукою; 7-е садиться на горнем месте; 8-е на великом выходе принимать СвятыяДары в Царских дверях; 9-е Святыя Тайны преподавать и причащать иеромонахов, а одному из сослужащихсвященников, а позади всех нести архимандричью шапку; по пропетии Достойно есть читать иеродиакону выкличкуподобную архиерейской со воспоминанием имяниАрхимандрита приносящаго Святыя Дары». И т.д.

Однако Митрополит Новгородский и Санкт-ПетербургскийАмвросий в ответ на письмо генерал прокурора 6 сентября 1802г. предложил «во смирение украшаться более подвигами возвышающими дух благочестия и человеколюбия», но согласился с некоторыми церковными привилегиями для Никандровой пустыни, сильно, однако, их урезав: «во удовлетворение Святейшаго Совета в честь и славу российскаго приорства предоставить ей преимущества церковныя, ежели на то будет высочайшее Его Императорскаго Величества Соизволение:1-е быть ей в равном степени с знатнейшими и равное число братии имеющими пустынями Саровской, Ниловой, Флорищевой и Софроньевской; 2-е как в Ниловой пустыне вместо строителя … то и в Никандровой пустыне учредить архимандрию же – равную оной с именованием сверх того пустыни ставропигиальною; 3-е архимандриту иметь посох архимандричей из чернаго древа и мантию шелковую с крижалями бархатными краснаго цвета; 4-е священнослужение совершать ему в своей пустыни на ковре постилаемом пред престолом до Царских врат и в церковь для онаго входить со звоном, а прочее все отправлять по священнически…»

Весной 1801 года в Санкт-Петербурге заговорщики убивают Государя императора Павла Первого. После смерти Государя капитул ордена св. Иоанна Иерусалимского сделал представление в св. Синод о несовместимости с его назначением распоряжений по делам пустыни. Поэтому монастырь был обращен в непосредственное ведение Священного Синода по духовным делам, а по прочим частям (хозяйственным) оставлен в ведении капитула. Однако, не имея больше покровителя в лице Государя, пустынь уже в 1808 году была передана в ведение епархиального архиерея, став снова заштатной.

Можно сказать, что со смертью Императора Павла закатилась и звезда архимандрита Геннадия. В 1805 году по разным жалобам, о справедливости которых трудно судить в настоящее время, он был уволен от настоятельства и низведен в число братства в один из монастырей Орловской гу-бернии, в котором и умер 7 февраля 1826 года. После архимандрита Геннадия всем настоятелям пустыни, если они будут в сане архимандрита, дозволено было употреблять при священнослужении камлотовую мантию со скрижалями малинового цвета.

Принимая в расчет обширные планы и исполненные труды о. Геннадия по улучшению монастыря, который ему собственно обязан благоустройством и после едва поддерживался в том виде, а иногда даже приходил в упадок, нельзя не подивиться обширному уму и деятельности этого чело-века, а также не пожалеть о превратности его судьбы.

Такова, в общих чертах, история недолгого возвышения причисленной к Ордену святого Иоанна Иерусалимского Свято-Благовещенской Никандровой пустыни – единственного действующего орденского монастыря в России. На печати пустыни вплоть до революции сохранялся восьмиконечный мальтийский крест в память об этом кратком периоде, связанном с памятью благочестивейшего Императора Павла Петровича, а большой портрет Государя на протяжении более чем ста лет украшал покои настоятеля пустыни.

Виктор Александрович Васильев,

Секретарь комиссии по канонизации святых Гатчинской епархии