Даосские притчи и истории
Даосизм в стабильной религиозной организации оформился только во II веке, но многочисленные свидетельства говорят, что даосизм возник существенно раньше, во всяком случае в V — III веках до н. э. уже имелась развитая традиция, подготовившая элементы учения, активно используемые в Средние века.
Основными источниками даосизма послужили мистические и шаманские культы царства Чу и других «варварских» государств на юге Китая, учение о бессмертии и магические практики, развившиеся в царстве Ци и философская традиция северного Китая.
Философские сочинения, относящиеся к даосизму, начинаются с эпохи Борющихся Царств (Чжаньго) в V век до н. э., практически одновременно с учением Конфуция. Традиция считает основоположником даосизма легендарного Жёлтого Императора Хуанди.
Другим основателем даосизма считается древнекитайский мудрец Лао-цзы. Даосской традицией ему приписывается авторство одной из основных книг даосизма — «Дао Дэ Цзин». Этот трактат явился ядром, вокруг которого стало формироваться учение даосизма.
1
Однажды ученик попросил Лао-цзы:
– Позвольте мне сопровождать Вас на утреннюю прогулку.
Дао-цзы сказал:
– Только с одним условием: не разговаривать.
Утром они пошли в горы. Целый час ученик молчал, сдерживая себя. Но когда
начало подниматься Солнце, долина стала такой прекрасной, что ученик не
выдержал и воскликнул:
– Какой прекрасный рассвет! Лао-цзы сказал:
– Ты все испортил.
Больше он никогда не брал этого ученика с Собой.
2
Ключи Дао
Многие знатные люди хотели учиться у Лао-цзы, но это было невозможно.
Люди были слишком определенными, а Лао-цзы -это естественность, это сама
природа. Чтобы учиться у Природы, нужно быть никем или всем. Быть Единым.
Иначе будешь только препарировать Природу.
Рассказывают, что когда к Лао-цзы пришел Чжу-ан-цзы, Лао-цзы сказал:
– Прекрасно! Ты пришел, чтобы быть моим Мастером? Чжуан-цзы ответил:
– Оставим это! Почему мы не можем просто быть? И он прикоснулся к ногам
Лао-цзы. Тот воскликнул: “Что ты делаешь?” Чжуан-цзы ответил:
– Не ставьте ничего между нами. Если я чувствую, что должен прикоснуться к
Вашим ногам, тогда никто не может помешать мне – ни вы, ни я. Мы просто
наблюдаем, как это происходит!
3
Будьте живыми
Один из тайных ключей Дао гласит: “То, что в вас прекрасно, нужно
скрыть и никогда не демонстрировать. Когда истина спрятана в сердце, она
прорастает как зерно, брошенное в землю. Не извлекайте его наружу. Если вы
извлечете зерно на всеобщее обозрение, оно умрет без пользы”.
Случилось так, что Чжуан-цзы стал весьма знаменит и император
пригласил его возглавить кабинет министров. Лао-цзы рассердился:
– Что-то ты не так делаешь, иначе с чего бы император заинтересовался твоей
особой? Ты, видимо, оказался чем-то полезен. Наверное, ты что-то не
понял в моем учении. Теперь тебе не найти покоя.
Как-то Чжуан-цзы ловил рыбу в реке. Чуйский правитель направил к нему
двух сановников с посланием, в котором говорилось: “Хочу возложить на Вас
бремя государственных дел”.
Чжуан-цзы, продолжая ловить рыбу, сказал:
– Я слышал, что в Чу имеется священная черепаха, которая умерла три тысячи
лет тому назад. Правители Чу хранят ее, завернув в покровы и спрятав в
ларец в храме предков.
– Да, это так, – ответили сановники.
– Что бы предпочла эта черепаха, быть мертвой, но чтобы почитались
оставшиеся после нее кости, или быть живой и волочить свой хвост по грязи?
Оба сановника ответили:
– Предпочла бы быть живой и волочить свой хвост по грязи.
Тогда Чжуан-цзы сказал:
– Уходите! Я тоже предпочитаю волочить свой хвост по грязи.
4
Станьте бесполезными
Рассказывают, что Лао-цзы шел через лес, который рубили. Сотня
дровосеков рубила деревья. Но вот Лао-цзы увидел огромное дерево не
срубленным. Оно было очень большим и прекрасным. Лао-цзы послал своих
учеников узнать, почему дерево не рубят.
“Оно бесполезно, – был ответ, – из него ничего нельзя сделать.
Оно не годится даже для мебели”.
И Лао-цзы сказал ученикам:
– Научитесь у этого дерева, станьте столь же бесполезными. Тогда никто вас
не тронет. Это великое дерево. Взгляните, все эти деревья погибли, они были
прямые и стройные. Должно быть, эти стройные деревья очень гордились собой
и они кому-то понадобились. Станьте бесполезными, но поймите смысл этого:
не становитесь товаром, не становитесь вещью, иначе вас будут продавать и
покупать.
Умер один великий даос. Лао-цзы отправился оказать ему последнюю
почесть. Но на похоронах собралось множество людей. Он удивился и повернул
обратно. Ученики, сопровождавшие его, спросили:
– В чем дело? Почему Вы решили вернуться, не оказав последней почести?
– Он не мог быть человеком Дао, – ответил Лао-цзы. – Столько людей плачут и
рыдают. Видно, он стал для них чем-то незаменимым. Значит, от него им была
какая-то польза. Вот почему я возвращаюсь. Он не следовал учению истинно.
5
Легкое есть верное
Лао-цзы учил: “Хочешь быть твердым, сохраняй твердость с помощью
мягкости; хочешь быть сильным, береги силу с помощью слабости. Кто собирает
мягкое, станет твердым. Кто собирает слабое, ста нет сильным. Наблюдай за
тем, что собирается, чтобы узнать, что прейдет: счастье или беда.
Мягкое и слабое – спутники жизни. Твердое и сильное – спутники
смерти”.
6
Поставить ум в тупик
В даосской традиции Мастер стремился поставить ум ученика в тупик,
показать ему ограниченность ума и, таким образом, вывести его за пределы
понимания.
Для этой цели изобретались хитроумные коаны (головоломки).
Так, например, Мастер говорил ученику: “Медитируй на тему: хлопок
одной рукой “. Подобные приемы использовались и в дзэн-буддизме и в
суфизме.
Жил на свете даосский Мастер по имени Рибху. Среди его учеников
выделялся Нигадха. Мастер возлагал на него большие надежды.
Но однажды Нигадха объявил о своем уходе. Ему предложили должность в
его родном городе, и он намеривался вести жизнь, посвященную обрядам
официальной религии.
Мудрец любил своего ученика и понимал, что работа в качестве
священника не соответствует его способностям.
Однажды он, переодевшись в крестьянина и загримировавшись, отправился
в город, где жил его ученик. В городе проходила ярмарка, люди высыпали на
улицы наблюдать процессию императора.
Мастер подошел к ученику и спросил:
– Что это за суматоха? Нигадха ответил:
– Это едет процессия императора. Мастер спросил:
– О, император? Но где он?
– Ты что, деревенщина, не видишь, он на слоне! – ответил Нигадха.
– Да, я вижу двух, – сказал крестьянин, – но который из них император, а
который слон?
– Что? – воскликнул Нигадха. – Вы видите двух и не знаете, что человек
сверху – это император, а животное внизу – это слон? О чем можно еще
говорить с таким человеком, как Вы?
– Прошу Вас, не сердитесь на такого невежду, как я, – взмолился крестьянин.
– Но Вы сказали “сверху” и “снизу”. Что это значит?
Нигадха не на шутку рассердился и сказал:
– Если ты, деревенщина, не понимаешь слов, то я объясню тебе по другому.
Нагнись, сейчас все поймешь!
Крестьянин нагнулся, Нигадха взобрался ему на
спину и сказал:
– Теперь знай. Я – сверху, как император, а ты – снизу, как слон. Ясно?
– Нет еще, -тихо сказал крестьянин. – Вы сказали, что Вы сверху, как
император, а я снизу, как слон. Император, слон, сверху, снизу – все это
приблизительно ясно. Но прошу Вас, скажите, что Вы подразумеваете под “я” и
“ты” ?
Нигадха был поставлен в тупик. Как объяснить словами, что такое “я” и “ты”?
Тут его осенило. Он в тот же миг упал на колени перед Мастером со словами:
– Кто еще кроме моего достопочтенного Мастера Рибху мог отвлечь мой разум
от поверхностного физического существования к Истине бытия?
7
Ворованная еда.
На востоке жил человек, которого звали Осторожным.
Стал он умирать от голода на дороге. Заметил его разбойник по имени Цю, принялся
кормить его кашей, поить вином.
Трижды глотнув. Осторожный открыл наконец глаза.
– Кто ты? – спросил он.
-Я -Цю. Живу в здешних лесах.
-Ox! Не разбойник ли ты? Зачем ты меня кормишь? Мой долг – не принимать от тебя
пищу.
Осторожный оперся руками о землю и попытался извергнуть пищу, но у него не
вышло. Он закашлялся, упал и умер.
Тот, кто боится, есть, думая, что, съев украденное, сам станет вором, не
понимает ни названия, ни сущности.
Искусный трудится, знающий печалится, неспособному же не к чему стремиться.
Наевшись досыта, скитается в праздности, подобно отвязавшемуся в половодье челну
– пустой движется он по воле волн.
8
Верховный судья
Лао-цзы пытался отказываться от назначения, но тщетно. Тогда он
согласился и сказал:
– Но Вы будете сожалеть об этом назначении, так как мои пути понимания и
видения полностью отличаются от Ваших.
Император настаивал, поскольку был уверен в необыкновенной мудрости
этого человека.
Лао-цзы занял место верховного судьи и первое дело, которое он
рассматривал, было о человеке, Которого схватили на месте преступления за
воровство в доме самого богатого человека. Фактически дело не
рассматривалось, поскольку вора поймали на месте преступления и он сам
признался в содеяном.
Лао-цзы вынес ему знаменитый приговор, настолько уникальный и
исполненный понимания, что никогда, ни до него, ни после никто не выносил
такого приговора. Он гласил, что вора нужно отправить в тюрьму на шесть
месяцев и богача тоже следует отправить в тюрьму на такой же срок.
Богач промолвил:
– Не могу поверить своим ушам! Мои деньги украдены и меня же в тюрьму? То
же самое наказание, что и вору! За что?
Лао-цзы сказал:
– Ты и есть первый вор, а он уже второй. Но тебе следовало бы вынести более
суровое наказание. Ты собрал все ценности столицы в свои закрома и сделал
тысячи людей голодными, а ведь это люди, которые производят! За счет них ты
живешь. Ты великий эксплуататор.
Весь зал хранил молчание. Богач же сказал:
– Возможно, ты и прав, но перед тем, как ты отправишь меня в тюрьму, я хочу
видеть императора. Встретившись с императором, он сказал:
– Вы поставили верховным судьей человека, который осудил меня. Но помните,
если я – вор, то Вы – гораздо больший вор. Вы эксплуатируете всю страну.
Отстраните этого человека, иначе он и Вас объявит вором.
Император сказал:
– Признаю, это мое упущение, он предупреждал меня, что его понимание
совершенно отлично от нашего. Мы поправим это дело.
Лао-цзы освободили от его обязанностей и император сказал ему:
Ты был прав, прости меня. У нас действительно разные способы мышления.
10
Не будьте самодовольными
Проходя через провинцию Сун, Янцзы зашел на постоялый двор. У хозяина
двора были две наложницы: красивая и безобразная. Хозяин ценил безобразную,
а красивой пренебрегал. На вопрос Янцзы, какая тому причина, он ответил:
– Красавица сама собой любуется, а я не понимаю, в чем ее красота.
Безобразная сама себя принижает, а я не понимаю, в чем ее уродство.
– Запомните это, ученики, – сказал Янцзы. – Действуйте достойно, но гоните
от себя самодовольство и вас полюбят всюду, куда бы вы не пришли.
11
Учение о бессмертии.
В старину жил один проповедник, учивший, как познать путь к Бессмертию. Царь
послал за ним, но посланец не спешил, и тот проповедник умер. Царь сильно
разгневался и собрался было казнить посланца, когда любимый слуга подал царю
совет:
– Люди более всего боятся смерти и более всего ценят жизнь. Если уж сам
проповедник утратил жизнь, то, как же он мог сделать Бессмертным царя.
И посланца пощадили.
Некий Бедняк тоже хотел научиться Бессмертию и, услыхав, что проповедник умер,
стал бить себя в грудь от досады. Услышал об этом Богач и принялся над ним
смеяться:
– Сам не знает, чему собрался учиться. Ведь тот, у кого хотели научиться
Бессмертию, умер. Чего же он огорчается!
– Богач говорит неправду, – сказал Хуцзы. – Бывает, что человек, обладающий
средством, не способен его применить. Бывает также, что способный применить
средство им не обладает.
Некий вэец прекрасно умел считать. Перед смертью он передал сыну свой секрет в
виде притчи. Сын слова эти запомнил, а применить их не сумел. Он передал слова
отца другому человеку, который у него спросил. И тот человек применил секрет не
хуже, чем это делал покойный.
Вот так и с Бессмертием. Разве умерший не мог рассказать о том, как познать путь
к Бессмертию?
12
Выбор коня.
Однажды Владыка Поднебесной сказал По:
– Ты обременен годами. Может ли кто-нибудь из твоей семьи служить мне и выбирать
лошадей вместо тебя?
По ответил:
– Хорошую лошадь можно узнать по ее виду и ходу. Но несравненный скакун тот,
что не касается земли и не оставляет следа, – это нечто таинственное и
неуловимое, неосязаемое, как утренний туман. Таланты моих сыновей не достигают
высшей ступени: они могут отличить хорошую лошадь, посмотрев на нее, но узнать
несравненного скакуна, они не могут. Однако есть у меня друг по имени Као,
торговец хворостом и овощами, – он не хуже меня знает толк в лошадях. Призови
его к себе.
Император так и сделал. Вскоре он послал Као на поиски коня. Спустя три месяца
тот вернулся и доложил, что лошадь найдена.
– Она находится в Шахью. – добавил он.
– А какая это лошадь? – спросил император.
– Белая кобыла, – был ответ. Но когда послали за лошадью, оказалось, что это
черный, как ворон, жеребец.
Император в негодовании вызвал По.
– Твой друг, которому я поручил найти коня, совсем осрамился. Он не в силах
отличить жеребца от кобылы! Что он может понимать в лошадях, если даже масть
назвать не сумел?
По вздохнул с глубоким облегчением.
– Неужели он и вправду достиг этого? – воскликнул он. – Тогда он стоит десяти
тысяч таких, как я.
Я не осмелюсь сравнить себя с ним, ибо Као проникает в строение духа. Постигая
сущность, он забывает несущественные черты; прозревая внутренние достоинства, он
теряет представление о внешнем. Он умеет видеть то, что нужно видеть, и не
замечает ненужного. Он смотрит туда, куда следует смотреть, и пренебрегает тем,
на что смотреть не стоит. Мудрость Као столь велика, что он мог бы судить и о
более важных вещах, чем достоинства лошадей.
И когда привели коня, оказалось, что поистине он не имеет себе равных.
13
Разговоры о бесполезном.
Творящий Благо сказал Чжуанцзы:
– Ты все время говоришь о бесполезном.
– С тем, кто познал бесполезное, можно говорить и о полезном, – ответил
Чжуанцзы. – Ведь земля и велика и широка, а человек ею пользуется лишь на
величину своей стопы. А полезна ли еще человеку земля, когда рядом с его стопою
роют ему могилу?
– Бесполезна, – ответил Творящий Благо.
– В таком случае, – сказал Чжуанцзы, – становится ясной и польза бесполезного.
14
Хозяин и раб.
Инь управлял огромным хозяйством.
Подчиненные ему рабы, боясь гнева хозяина, работали без остановки, не отдыхая,
от зари до самой темноты.
Одного старого раба, у которого уже не осталось сил, Инь заставлял трудиться
особенно много. Утром раб со стонами шел на работу, ночью, усталый, крепко
засыпал. Когда жизненная энергия рассеивалась, он каждую ночь видел себя во сне
царем, стоящим над народом, правящим делами всего царства. Он наслаждался, как
хотел, проводя время с наложницами, в прогулках, пирах и зрелищах, испытывая
несравненную радость.
Пробуждаясь, он снова оказывался рабом. Люди утешали его в тяжком труде, раб же
им говорил:
– Человек живет сто лет. Это время делится на день и ночь. Днем я раб-пленник и
страдаю горько, а ночью становлюсь царем и радуюсь несравненно. Чего же мне
роптать?
У хозяина же Иня сердце было занято одними хлопотами. В заботах о дарованном
предками наследии он утомлялся и телом и душой, и вечером, усталый, засыпал. И
каждую ночь во сне он становился рабом, которого погоняли, поручая любую работу,
всячески ругали и били. Во сне он бредил и стонал, и отдых приходил к нему
только наутро.
Страдая от этого, Инь попросил совета у своего друга. Друг сказал ему:
– Ты намного превосходишь других своим положением, которого вполне достаточно
для славы. А имущество и богатства у тебя излишек. Становиться во сне рабом и
возвращаться от покоя к мучению – таково постоянство судьбы. Разве можешь ты
обладать всем и во сне и наяву?
Выслушав совет друга, Инь уменьшил бремя своих рабов. Он сократил все дела, о
которых заботился, и лишь тогда почувствовал облегчение.
15
Как управлять Поднебесной?
Хуанди поехал повидаться с Высоким Утесом на гору Терновая Чаща. Колесничим у
него был Едва Прозревший, на коренной сидел Блестящий Сказочник, впереди коней
Бежали Предполагающий и Повторяющий, позади колесницы – подобный Привратнику и
Смехотвор.
Доехав до равнины у города Сянчэна, семеро мудрецов заблудились. Узнать же
дорогу было не у кого. Тут встретился им мальчик-табунщик, и они его спросили:
– Знаешь ли ты гору Терновая Чаща?
– Да, – ответил мальчик.
– А знаешь ли ты, где живет Высокий Утес?
– Удивительно? – воскликнул Хуанди. – Ребенок, а знает не только, где гора
Терновая Чаща, но и где живет Высокий Утес. А разреши тебя спросить: что нужно
делать с Поднебесной?
– Что делать с Поднебесной? – ответил мальчик. – То же, что и с табуном. Что еще
с ней делать?
С детства я бродил по миру и глаза мои ничего не видели. Некий старец научил
меня: “Броди в степях у Сянчэна, подобно колеснице солнца”. И вот глазам моим
стало лучше, и я снова пойду скитаться за пределами шести стран света. Что
делать с Поднебесной? То же, что и с табуном. Что же еще мне с ней делать?
– Управление Поднебесной действительно не ваше дело, мой учитель. И все же,
разрешите спросить, что делать с Поднебесной?
Мальчик отказался отвечать. Но Хуанди повторил свой вопрос, и мальчик сказал:
– Нe так ли следует управлять Поднебесной, как пасти коней? Устранять все, что
вредит коням, и только.
Хуанди дважды поклонился мальчику, назвал его небесным Наставником и удалился.
16
Разные применения.
Один человек сказал Чжуанцзы:
– Царь подарил мне семена тыквы-горлянки. Я посадил их и вырастил огромные
тыквы. А что в них проку? Для воды и сои они оказались слишком хрупкими, а
разрубленные на ковши, они оказались слишком мелкими. Я решил, что они
бесполезны, и порубил их.
Чжуанцзы ответил:
– Вы не сумели придумать, что делать с огромными тыквами, как тот супец, который
обладал прекрасным снадобьем для рук, чтобы кожа на них не потрескалась.
Пользуясь этим снадобьем, в его семье из поколения в поколение занимались
промыванием шелковой пряжи. Об этом услышал чужеземец и предложил за рецепт
сотню золотом. Собрав всю семью на совет, сунец сказал:
– Из поколения в поколение мы промывали шелковую пряжу, но получали совсем
немного денег. А сегодня за одно утро мы можем выручить сотню золотом. Давайте
продадим ему снадобье.
Чужеземец получил рецепт и рассказал о нем своему царю. Вскоре царь сделал
владельца рецепта полководцем. Когда сунцы оказались в тяжелом положении, он
объявил им войну и вступил зимой в морское сражение. Используя чудодейственное
снадобье, он разбил сунцев наголову, отнял у них землю и получил ее в награду.
Снадобье было все то же, а воспользовались им по-разному; один с его помощью
промывал пряжу, а другой сумел получить землю.
17
Сон.
Когда мы спим, мы не знаем, что видим сон. Во сне мы даже гадаем по сну и, лишь
проснувшись, узнаем, что это был сон. Но есть еще великое пробуждение, после
которого узнаешь, что все это великий сон. А дураки думают, что они бодрствуют и
доподлинно знают, кто они: “Я царь! Я пастух!” Как тупы они в своей уверенности!
Ты и Конфуций – только сон. И даже то, что я называю тебя сном, – тоже сон.
18
Народ
Ханьданя в день Нового Года подносил своему Повелителю горлиц. В большой
радости государь щедро всех награждал.
– Зачем?- спросил его гость.
– Я проявляю милосердие, – ответил Повелитель.- Отпускаю птиц на волю в день
Нового Года.
– Всем известно желание Повелителя отпускать птиц на волю в день Нового Года.
Оттого и ловят горлиц, соревнуясь и убивая при этом огромное количество птиц.
Если Повелитель действительно хочет оставить горлиц в живых, пусть он лучше
запретит их ловить. Если же отпускать на волю пойманных, спасенные из
милосердия не смогут восполнить числа убитых.
И государь согласился с ним.
19
Обучение.
Лецзы мог легко передвигаться по воздуху, оседлав ветер.
Об этом узнал ученик Инь. Он пришел к Лецзы и несколько месяцев не ухолил домой.
Он просил учителя рассказать на досуге о его искусстве, десять раз обращался с
глубоким почтением, и десять раз учитель ничего не говорил. Наконец ученик Инь
возроптал и попросил разрешения попрощаться. Лецзы и тогда ничего не сказал.
Инь ушел, но мысль об учении его не оставляла, и чрез некоторое время он снова
вернулся.
– Почему ты столько раз приходишь и уходишь? – спросил его Лецзы.
– Прежде я обращался к тебе с просьбой, – ответил Инь, – но ты мне ничего не
сказал, и я на тебя обиделся. Теперь я забыл обиду и поэтому снова пришел.
– Прежде я считал тебя проницательным, – сказал Лецзы. – Теперь же ты оказался
столь невежественным. Хорошо. Оставайся. Я поведаю тебе о том, что открыл мне
мой учитель,
С тек пор как я стал служить учителю, прошло три года, я изгнал из сердца думы
об истинном и ложном, а устам запретил говорить о полезном и вредном. И лишь
тогда я удостоился взгляда учителя.
Прошло пять лет. В сердце у меня родились новые думы об истинном и ложном, а
устами я по-новому заговорил о полезном и вредном. И лишь тогда я удостоился
улыбки учителя.
Прошло семь лет, и, давая волю своему сердцу, я уже не думал ни об истинном, ни
о ложном. Давая волю своим устам, я не говорил ни о полезном, ни о вредном. И
лишь тогда учитель позвал меня и усадил рядом с собой на циновке.
Прошло девять лет, и как бы ни принуждал я свое сердце думать, как бы ни
принуждал свои уста говорить, я уже не ведал, что для меня истинно, а что ложно,
что полезно, а что вредно. Я уже не ведал, что учитель – мой наставник. Я
перестал отличать внутреннее от внешнего. И тогда все мои чувства как бы слились
в одно целое: зрение уподобилось слуху, слух – обонянию, обоняние – вкусу. Мысль
сгустилась, а тело освободилось, кости, и мускулы сплавились воедино. Я перестал
ощущать, на что опирается тело, на что ступает нога, и, следуя за ветром, начал
передвигаться на восток и на запад. Подобный листу с дерева или сухой шелухе, я,
в конце концов, перестал осознавать, ветер ли оседлал меня или я – ветер.
Ты же ныне поселился у моих ворот. Еще не прошел круглый срок, а ты роптал и
обижался дважды и трижды. Ни одной доли твоего тела не может воспринять ветер,
ни одного твоего сустава не может поддержать земля. Как же смеешь ты надеяться
ступать то воздуху и оседлать ветер?
Ученик Инь устыдился. Он присмирел и долго не решался задавать вопросы.
20
Машина.
Странствуя, Конфуций заметил Огородника, который копал канавки для грядок и
поливал их, лазая в колодец с большим глиняным кувшином. Он хлопотал, расходуя
много сил, а достигал малого. Конфуций сказал:
– Есть машина, которая за один день поливает сотню грядок. Сил расходуется мало,
а достигается многое. Не пожелаете ли вы ее испробовать?
– Какая она? – подняв голову, спросил Огородник.
– Ее выдалбливают из дерева: заднюю часть – потяжелее, переднюю – полегче. Она
несет воду, точно накачивая. Будто кипящий суп. Называется она водочерпалкой.
Огородник от гнева изменился в лице и, усмехнувшись, ответил:
– Я не применяю ее не от того, что не знаю, а от того, что стыжусь ее применять.
Я слышал от своего учителя, что тот, кто пользуется механизмами, будет все
делать механически, а тот, кто действует механически. Будет иметь механическое
сердце. Если же в груди будет механическое сердце, тогда будет утрачена
первозданная чистота, а когда утрачена первозданная чистота, жизненный дух не
будет покоен.
Стыдясь и раскаиваясь. Конфуций опустил голову и промолчал.
Через некоторое время Огородник спросил:
– Кто ты?
– Я – Конфуций.
– Не из тех ли ты много знающих, что пытаются в самодовольстве всех превзойти?
Не из тех ли, что бренчат в одиночестве на струнах и печально поют, чтобы купить
себе славу на всю Поднебесную?
Ты из тех, кто торгует своей славой в мире. Неужто ты забыл о своем духе и
презрел свое тело? Ты не умеешь управлять самим собой, – где уж тебе наводить
порядок в мире. Уходи и не мешай мне работать!
Больше на сайте http://www.edinstwo.narod.ru/daos.html