Святые Новомученики и украинский церковный вопрос
8 февраля Святая Церковь отмечает Собор Новомучеников Российских, от безбожной большевистской власти убиенных. В этот памятный день каждый человек, считающий себя православным, должен прийти в храм. О Новомучениках Российских говорили на проповедях, научная конференция по Новомученикам состоялась в Киево-Печерской Лавре под руководством Блаженнейшего Владимира, митрополита Киевского и всея Украины.
Тем не менее, «оранжевая” цензура запрещает говорит правду об истории Церкви, как и ее современных святых. Так же запрещала и цензура большевистская.
Мне хотелось бы сказать о св. Новомучениках в контексте одного из главных вопросов Русской Церкви – украинского. Как относились Святые Новомученики к идее украинской автокефалии, ведь мнение последних, самых близких к нам святых, важно в наибольшей степени.
Как известно, большевики поддерживали насильственную украинизацию, особенно на территории Донбасса и Новороссии (огромное пространство от Екатеринослава до Тирасполя), которую большевики в борьбе с “великорусским щовинизмом” передали УССР. Большевики активно поддерживали украинский автокефалистский раскол, им было необходимо полностью уничтожить Русскую Православную Церковь. И святой Патриарх Тихон ликвидирует автономию, данную Украинской Церкви Всероссийским Поместным Собором 1917-18 г.г. Св. Тихон устанавливает Патриарший экзархат на Украине.
Мы можем определенно утверждать, что большинство, то есть Собор Новомучеников, были категорически против отделения Киевской митрополии Русской Церкви. Это Владыки Никодим (Кротков), Константин (Льяков), Михаил (Ермаков), Онуфрий (Гагалюк), Анатолий (Грисюк), священномученик Роман (Медведь) и многие, многие другие. ИХ жития собраны в книге протоиерея Николая Доненко “Наследники Царства” (Симферополь, 2000 г.).
Приведем свидетельство о священномученике архиепископе Херсонском Прокопии Титове.
На допросе в НКВД на вопрос “Как вы относитесь к дореволюционной России” он ответил следующее:
“Я националист и люблю Россию. Я люблю Россию в том виде, в каком она существовала до революции, с ее мощью величием, с ее необъятностью, с ее завоеваниями. Происшедшее после революции дробление России и, в частности, выделение Украины, Белоруссии и т.д. я рассматриваю как явление политического упадка, тем более печального, что для этого дробления нет никаких оснований. Украинцы и русские всегда составляли единое целое. Украинцы и русские один народ, одна нация, и выделять Украину в какой бы то ни было форме из общего целого нет никаких оснований” (Цит. соч., стр. 273).
Первая жертва большевиков-митрополит Киевский Владимир (Богоявленский). Перед тем как его убили большевики, его травила братия Киево-Печерской Лавры во главе с еп. Алексием (Дородницыным), распропагандированная автокефалистами. Наш современник митрополит Ташкентский Владимир (Иким) так описал страдания и смерть священномученика митрополита Владимира:
“В Киеве автокефалисты приняли законного архипастыря в штыки. Церковная Рада потребовала, чтобы святитель Владимир – ни к чему людина, как его называли раскольники, – покинул украинскую столицу в течение суток. Но святой митрополит отказался подчиняться беззаконникам. Так началось стояние святителя Владимира за православную Киевскую Русь.
В атмосфере травли, окруженный ненавистью, святой митрополит с терпением и лаской пытался вразумить заблудших. Ему уже угрожали смертью, и он понимал, что это не пустые слова. Но как и всю жизнь свою, так и мучительные месяцы в революционном Киеве святитель Владимир провел всецело предавшись воле Божией. Я никого и ничего не боюсь, – заявлял он в ту пору, приближавшую его к славе святых страстотерпцев, о которых говорит он в своих творениях:
«Мы просим, чтобы воля Божия и насельниками земли осуществлялась так же, как и насельниками Неба, так же полно и беспрекословно, так же непрестанно и добровольно, с таким же подданным детским сердцем, которое исполняет волю Бога, не спрашивая, почему это нужно, а исполняет только потому, что это воля Бога…
Последователи Христовы всякое поношение и гонение за имя Его почитают честью для себя. Они благодушно и с радостью переносят всякие нужды и лишения, лишения не только имущества и благ земных, но и самой жизни. Они благодушествуют и ликуют среди своих мучителей, которые подвергают их пыткам и убивают. Кровь Распятого Христа и их мученическая кровь делаются семенем Его Церкви.
Святой равноапостольный великий князь Владимир просветил святой верой диких язычников. Отстаивая Православие в России там, где оно началось, в городе своего Небесного покровителя, святой митрополит Владимир противостал врагу гораздо более жестокому, чем языческое невежество. Идол национальной идеи, подобно древним Молоху и Ваалу, требовал кровавых жертвоприношений.
Однажды в покои святителя Владимира в Киево-Печерской лавре ночью явился член Церковной Рады иерей Фоменко вместе с каким-то человеком в военной форме и начал льстиво предлагать ему сан “Патриарха всея Украины”. Святитель отклонил фальшивую “честь” сделаться раскольничьим первоиерархом. Тогда ночные посетители сменили тон и, угрожая оружием, потребовали выдачи ста тысяч рублей из церковных средств. Чтобы избавиться от “идейных” бандитов, митрополит вынужден был обратиться к братии лавры. На этот раз иноки вступились за своего архипастыря. Увы! Вскоре их ревность была разъедена националистической пропагандой.
Глава раскольников архиепископ Алексий вселился в лавру и повел среди монахов-украинцев “национально-автокефальную” агитацию. Этот злой посев принес плоды: некоторые из братии стали недоброжелательно смотреть на святителя Владимира, грубить и всячески досаждать ему. Остальные не находили в себе мужества пресечь подобные выходки. В стенах монастыря, коего он, как все архипастыри Киевской митрополии, являлся настоятелем, святитель Владимир остался в одиночестве».
В январе 1918 года в Киеве по благословению Святейшего Патриарха Тихона был созван законный Всеукраинский Церковный Собор. При голосовании вопроса об автокефалии члены Собора 150 голосами против 60 отвергли националистические притязания. Если бы время было мирным, вопрос был бы исчерпан. Но на Украине полыхало пламя гражданской войны.
23 января 1918 года революционные войска, составленные из большевиков, левых эсеров и анархистов, ворвались в Киев. Еще при штурме города революционеры обстреливали из пушек монастыри и храмы. После взятия Киева начался безудержный разбой, причем революционные банды поделили между собой городские районы. Киево-Печерская лавра досталась “на поток и разграбление” анархистам.
(Показательно, что палачами первомученика Русской Церкви XX века, святителя Владимира, явились не большевики, которых ныне представляют единственными виновниками революционного кошмара, а анархисты. Партия анархистов, выставляемая романтическими “народными повстанцами”, сейчас снова вышла на политическую арену, издает свою газету, ведет пропаганду. Между тем в программе анархистов, с ее лозунгом “Анархия – мать порядка”, содержался призыв к крайнему произволу и вседозволенности и более явственно, чем у большевиков, проступала демоническая разрушительная сущность. В российском обществе был представлен широчайший спектр революционных партий, и все они были в той или иной степени заражены безбожием и нацеливались на свержение православной монархии. Представители этих более умеренных, чем большевики, но также преступных течений затем заняли очень видное место в безоглядно восхваляемом ныне Белом движении, а потом оказались в эмиграции. Там же очутились и многие украинские националисты – настоящие убийцы святого Владимира, митрополита Киевского, тогда как бандиты-анархисты явились только его палачами. Вот что нужно понимать, чтобы с должной осторожностью относиться к церковным и политическим веяниям, как исходящим из-за рубежа, так и возрождающимся в современной России).
Киево-Печерскую обитель стал навещать отряд анархистов из пяти человек во главе с комиссаром в кожаной куртке и матросской бескозырке. (Матросская “братва”, эта “гвардия революции”, в начале всероссийского мятежа принадлежала по большей части к анархистам.) Посетители ели в лаврской трапезной. Комиссар остался недоволен поданным на стол черным хлебом и бросил его на пол с криком: “Разве я свинья, чтобы есть такой хлеб?” Таковы были барские замашки “борца за народное счастье”. Инок-трапезарь отвечал: “У нас, господа, лучшего хлеба нет, какой нам дают, тот мы и подаем”. Потом “господа-товарищи” с деланным участием начали расспрашивать братию: нет ли жалоб на начальство? Один из иноков, распропагандированный автокефалистами, стал указывать пальцем наверх, где находились покои митрополита, заявляя: “Народ несет в лавру тысячи и миллионы, а поедает их он!”
Знал ли иуда-националист, кому он приносит клеветническую жалобу на своего архипастыря? Не мог не знать. Еще в 1917 году пьяная революционная матросня кощунствовала в лаврских пещерах, подвергая надругательству честные мощи угодников Божиих. Вот и на этот раз “участливые гости”, распоясавшись, начали угрожать монахам: “Скажите, отцы, что у вас в пещерах? Все оттуда вынесем и посмотрим: если ничего не окажется или окажутся воск и опилки – всех вас перережем”. А один из “гостей” добавил: “Отец Серафим в Сарове был вторым лицом после царя, потому-то Серафим и святой. Вот и ваш митрополит Владимир будет святой”. (В отношении святителя Владимира этот бандит невольно оказался пророком: так бесы иногда против своей воли выкликают истины Божии).
Предательство и робость царили среди лаврской братии, и бандиты поняли, что любое преступление здесь останется безнаказанным. Уходя из трапезной, комиссар сказал своим спутникам: “Нужно сделать здесь что-нибудь особенное, замечательное, небывалое”. “Замечательные” дела революционеров обычно заключались в насилиях, пытках, убийствах.
Вечером 25 января эти революционеры явились к святителю Владимиру. Запершись с ним в его спальне, они вымогали деньги, издевались, душили святого цепочкой от креста. Когда палачи выводили старца-святителя из комнаты, он жалобно обратился к стоявшим в сторонке епископу Феодору и наместнику лавры архимандриту Амвросию, сказав: “Вот, они уже хотят расстрелять меня, вот что они со мной сделали”. Однако ни архиерей, ни архимандрит не нашли в себе мужества вступиться за святого митрополита Киевского.
У крыльца лавры к окруженному убийцами святителю подошел под благословение его келейник Филипп. Комиссар оттолкнул его с криком: “Довольно кровопийцам кланяться! Кланялись – будет!” Тогда митрополит, сам благословив келейника, сказал: “Прощай, Филипп”, – и прослезился. По свидетельству Филиппа, идя на казнь, святитель Владимир был уже совершенно спокоен, словно бы шел на служение Божественной литургии, и по пути напевал: Благообразный Иосиф, с древа снем Пречистое Тело Твое, плащаницею чистою обвив…
Бандиты на автомобиле привезли семидесятилетнего старца-мученика на поляну, расположенную неподалеку от лавры. Случайно оказавшийся поблизости от этого места очевидец потом рассказал об обстоятельствах славной кончины святителя Владимира. Выйдя из автомобиля, страстотерпец спросил: “Вы здесь хотите меня расстрелять?” – и услышал в ответ: “А что ж, церемониться с тобой что ли?” Перед расстрелом святитель коротко помолился вслух: Господи прости мои согрешения вольные и невольные и приими дух мой с миром, – а затем крестообразно, обеими руками благословил своих палачей, промолвив: Господь вас да простит.
Выстрелы слышали в лавре. При этом между иноками затеялся спор: Владыку ли это расстреливали или для расстрела одного человека выстрелов было слишком много? Потом все отправились на покой, и обитель спала спокойно.
Только наутро от пришедших в лавру паломниц (эти женщины сыграли роль жен-мироносиц священномученика Владимира) братия узнала, где лежит изувеченное тело святого страстотерпца.
Медицинское освидетельствование тела святителя выявило картину изуверского убийства: святого Владимира кололи штыками, целясь в лицо, в грудь, в живот; один удар был так силен, что разворотил всю грудную клетку; потом палачи, наслаждаясь зрелищем его страданий, “достреливали” мученика”.