Власть против оппозиции: драка до первой крови или бой до победного конца?
События 6 мая показали: потенциал протестного движения совсем не исчерпан
Впервые идею «Марша миллионов» озвучил оппозиционный активист, лидер «Левого фронта» Сергей Удальцов на митинге 10 марта 2012 года. Акция была назначена на 6 мая, организаторы согласовали с властями Москвы шествие по Большой Якиманке с митингом на Болотной площади с количеством участников до 5000 человек. Число митингующих, по оценкам ГУ МВД по Москве, составило порядка 10 000 человек, по оценкам же независимых наблюдателей число участников «Марша миллионов» превысило количество собравшихся на шествии и митинге «За честные выборы» 4 февраля с. г. и составило порядка 50 000 человек. В ходе разгона акции силами ОМОНа были задержаны более 400 человек.
Параллели между современными белоленточными протестами и событиями начала XX столетия в России не проводил только ленивый. Но пока что все акции на Сахарова и Болотной, похоже, не представлялись для власти какой-то реальной угрозой. Даже провозглашенную бывшим президентом Медведевым политическую реформу нельзя в полной мере назвать реакцией власти на требования оппозиции. Так, в Кремле подчеркнули, что законопроекты о прямых выборах и партиях начали зреть задолго до Болотной. Так это или нет, узнать можно будет разве что из мемуаров высокопоставленного кремлевского чина лет через двадцать, но пока можно говорить лишь о том, что власть сделала некоторые шаги навстречу протесту. При этом Кремль поражения не признал, а стало быть, и говорить об успехе протеста не приходится.
Исходя из этого, то, что творилось на центральных московских улицах 6 мая, можно назвать скорее «нервным срывом» некоторых оппозиционных лидеров (тут очень важно разделить собственно протестующих и их лидеров), а также нескольких человек «наверху», отвечающих за правопорядок. «Не поняли» друг друга – и понеслось. Кто первый сказал «дурак» – поди разберись теперь. Опять же дискуссионный вопрос, на каком именно уровне был озвучен приказ ОМОНу действовать. Тут простор для конспирологов разной квалификации просто сказочный, есть где душе и уму разгуляться: сознательный ли это был «устрашающий маневр» или просто не самое удачное решение не самого умного полицейского начальника. В сети можно, например, встретить такую версию, что якобы кто-то в Системе решил досадить лично Нургалиеву за прошлые обиды. Впрочем, чего только в Сети не увидишь…
Но произошло то, что произошло, и если не 1917, то 1991 или даже 1993 год кто-то наверняка невольно вспомнил. Что и говорить, для нынешнего поколения полицейских летящий на них коктейль Молотова в новинку. Казалось, что столица после событий начала 90-х навсегда забыла о бузотерах с арматурой, фаерами и кусками асфальта: чай, не Лондон, не пригороды Парижа, не Нью-Йорк. Но пришлось вспомнить и поежиться: зимние протесты на фоне предынаугурационных уличных боев выглядят просто народными гуляньями. А кто-то же от них нос воротил, упрекал организаторов в «расшатывании лодки». Просто никто не мог представить, что на улицы Москвы может пролиться кровь.
Она почти пролилась 6-го, но протест, как можно было видеть на примере «Марша миллионов», и не думает «сдуваться». И самое страшное – его рост уже, похоже, не купировать внесением хороших законопроектов, которые к тому же в процессе слушаний становятся «как всегда».
Надеяться ли на простое здравомыслие «тех» и «этих»? А что еще остается…
Феномен открывшегося «второго дыхания» у протеста в беседе с обозревателем KM.RU прокомментировал член редколлегии журнала «Полис», доцент философского факультета МГУ, политолог Борис Межуев:
– Мне представляется, что нынешнее протестное движение вышло на некий новый этап развития, и он довольно опасный, причем опасный не только для власти. 6 мая на акции оппозиции присутствовало большое количество представителей регионов. Да, кого-то пытались не пустить, но все же провинция была представлена очень хорошо. Очевидно, что левое движение в целом и лично Сергей Удальцов смогли перебросить мостик между московским городским протестом и недовольством русских регионов, которое было проявлено еще во время думской избирательной кампании.
И теперь можно говорить о некоей новой реальности, когда лицом протеста являются молодые люди, приехавшие из регионов. Вовсе не обязательно, что это – именно «дуболомы», но это – провинциальное студенчество, подчас невостребованное у себя на малой родине. И вот как раз впереди – четыре выходных дня, почему бы не приехать в Москву и не поучаствовать в акции протеста, тем более что претензий к власти достаточно?
До этого момента только власть пыталась использовать регионы в своих акциях. Можно вспомнить слова лидера движения «Суть времени» Сергея Кургиняна о «революции норковых шуб», сказанные о московских зимних акциях, и о «противостоящих» норковым шубам ватниках. Теперь мы видим, что ни о каких «норках» речи уже не идет: приехали ребята из провинции, это уже не золотая молодежь. И это – достаточно тревожная тенденция для власти: ведь уж у этого-то протеста как раз есть определенные перспективы.
Оппозиция открывает канал политической мобилизации для доселе невостребованной русской молодежи в регионах. Мы ведь прекрасно понимаем ситуацию в, по сути, брошенных дотационных регионах, где у растущего там молодого человека откровенно немного перспектив для самореализации, где порой и работы нормальной не найти, чтобы можно было просто нормально прожить. И – безотносительно моральных оценок, кто прав, кто виноват, – если руководствоваться только реальностью, становится совершенно очевидно, что оппозиция прежде всего дала возможность этим молодым людям таким образом реализоваться. При этом они могут избегать ношения белых ленточек и вообще категорически не разделять либеральных идей.
Я мог наблюдать это лично: ради интереса я тоже поучаствовал в шествии 6 мая и понял, что у протеста есть перспективы. Вопреки распространенному мнению, он перестает быть «московским» и «либеральным» именно за счет активного участия регионов. Либеральные лозунги, конечно, присутствовали, но они тонули в «красном» море. При этом люди из регионов на данных акциях в полной мере питались сочувствием протестующих москвичей и ощущали с их стороны симпатию, что тоже было очень важно психологически.
Вообще я ожидал, что «Марш миллионов» соберет лишь левую молодежь, но оказалось, что и традиционный либеральный контингент Болотной площади также был готов протестовать вместе с ней. Оказалось, что непроходимой грани между белыми ленточками и красными знаменами нет. И это – важный фактор, который свидетельствует о том, что протестные настроения вряд ли ослабеют. Есть такое ощущение, что власть сейчас просто не слишком понимает, что ей со всем этим делать.
– Как раз по реакции власти есть немало вопросов. Например, насколько действия ОМОНа в данном случае можно назвать адекватными ситуации. Для кого-то они были «недостаточными», но в основном они говорят о беспрецедентном зверстве, и львиную долю ответственности за беспорядки перекладывают как раз на полицию…
– К тому, что происходило 6 мая, я подхожу взвешенно и стараюсь более сочувственно относиться как раз к власти. Но все-таки в тот день была реальная угроза провокаций, вышло людей гораздо больше заявленного количества, и ОМОН был заряжен на пресечение беспорядков. По моим ощущениям, вину за произошедшее в ходе «Марша миллионов» в равной степени несут и те, кто руководил ОМОНом, и те, кто организовывал саму акцию. Если тут вообще, конечно, можно говорить о чьей-то вине. Подобные акции вообще происходят во всем мире, мы не раз видели подобные кадры и из других стран, казалось бы, более благополучных. Молодежь бузит, полиция разгоняет – всё в рамках «правил игры». Но в случае с «Маршем миллионов» эти правила были нарушены: организаторы фактически вели на бой с властью женщин, детей, простых горожан, не готовых к противостоянию. Это было даже как-то непорядочно. Если уж идешь на прорыв – не влеки за собой невольно людей, которые к такому сценарию не готовы.
Но вот действия полиции в последующие дни, после «Марша», произвели на меня лично очень неприятное впечатление. Ожесточенность со стороны силовиков была явно избыточной, что влекло за собой ответную реакцию со стороны протеста и не способствовало мирному решению вопроса.
Пока что существующая политическая система, построенная на безальтернативности и явно не предполагающая качественных улучшений в ближайшие шесть лет (я – реалист и в «индустриальное русское чудо» в современных условиях не верю), является источником напряжения. И если власть не продемонстрирует волю к реальной политической реформе, а ограничится и далее рассуждениями о нерушимости тандема, то напряжение и далее будет неотвратимо нарастать.