В логове черных трансплантологов: “Я смотрел, как труп режут пилой”

“Живых людей обматывали колючей проволокой и бросали вниз с холма”, – это одно из самых “мягких” воспоминаний главного героя книги “Мальчик из Желтого дома”, автор которой, сербский писатель Саша Миливоев, собрал воедино лишь один из фрагментов чудовищных преступлений, совершенных албанскими террористами в Косово до и после агрессии НАТО против Югославии.

– “Мы не хотим быть разрезанными на куски”

Главный герой – 12-летний серб, похищенный средь бела дня и чуть не ставший жертвой “черных трансплантологов” в печально известном “Желтом доме” на севере Албании, где были умерщвлены не менее 300 человек, в основном – сербы. Как утверждают многие источники, их органы были проданы за рубеж, что позволило изрядно обогатиться “верхушке” террористической Армии Освобождения Косово.

“Голос России” – первое российское СМИ, публикующее фрагмент книги “Мальчик из желтого дома” на русском языке.

“Я чувствовал запах хлорки, странный запах, запах больницы, лекарств. Двери открылись, и нас ослепил яркий свет из операционной. Я видел врачей и человека на столе, у которого большими, толстыми шприцами что-то брали из тела. Я был совсем ребенком, мне было страшно, и я не знал, что происходит. Вероятно, они изымали у него костный мозг, так как и его можно трансплантировать. Лица жертвы я не видел. Мне было плохо. Я видел только, что жертва лежала в позиции кошки: колени вместе, позвоночник изогнут. Работали специалисты. “Мы должны подождать, пока они закончат”, – сказал Лысый. Ему было плевать на то, что я плакал. Он мог бы меня отпустить, если бы захотел. “Я очень боюсь. Боюсь. Они меня убьют? Не убивайте! Не убивайте! – умолял я в слезах.

– Заткнись!

Я замолчал, когда он приставил пистолет к моему виску, и просто трясся от страха и холода. Мы сидели в углу и ждали, когда закончится операция. Врачи не были одеты в классические больничные халаты. У них были только резиновые перчатки и фартуки, светло-зеленого, больничного цвета. Я помню пол, на котором я молил о пощаде, окруженный шприцами, пустыми пластиковыми бутылками и марлей, пропитанной кровью. Операционный стол был огромным.

В операционной было только самое необходимое: инструменты и аппараты. Жертву, у которой брали костный мозг, дорезали, положили на каталку и вывезли из зала. Привели полуживого человека, которого я видел в тюремной камере, когда меня вели по коридору. Он был весь желтый, весь в ранах, он был как труп, только бредил. Ему дали анестезию. Они очень торопились, надевали медицинские маски на лица, готовили посуду. Жертву подключили к какому-то аппарату, вероятно, для отсасывания крови. Я стал терять сознание, я видел их как в тумане. Я слышал позвякивание льда, пока меня тошнило в углу. Я долго ждал в ознобе. Я видел, как Носатый упаковывает орган. Я ослабел, меня прошиб холодный пот.

Меня преследуют ужасные картины. Я смотрел, как режут труп пилой. Как жертву замотали в простыню, а затем в толстый полиэтилен. Усатый открыл ворота и свистнул. Пришли несколько парней, вынесли расчлененный труп. Я испугался, что меня следующего положат на стол, но я молчал, боясь Лысого, который держал пистолет наведенным на меня.

Пришли какие-то женщины, стали мыть стол, прыскать на него какими-то химикатами. Один доктор был среднего роста, средних лет и толстый. У него был выступающий живот, румяные щеки, густые черные брови и усы, и страшный взгляд. Другой был выше ростом, более худой, бледный и с огромным носом. Они разговаривали с Лысым. Здесь были медбратья и медсестры. У меня такое ощущение, что в этом проклятом доме их было человек пятьдесят, тех, кто похищал человеческие органы.

Помню одного негра и одного бородатого, моджахеда. Кто знает, из каких далеких стран прибыли эти добровольцы. Они бегали туда-сюда, входили, выходили, сменяли один другого. Делали анализ крови. Ко мне подошел Усатый и пальцем оттянул кожу под глазом, его интересовал мой глазной белок: Verdhez (алб. – желтуха – прим. авт.) – сказал он.

– У тебя желтуха, мразь ты такая! Я тебя заживо сожгу, если ты меня заразил! – кричал Лысый, тыча в меня пистолетом.

– Прошу вас, не убивайте меня!

Он ударил меня кулаком в голову, разбил мне нос, драл меня за уши. Носатый схватил его за руку и стал защищать меня: “Ведите его в больницу. Пусть его вылечат, а потом вернете сюда”.

Я пытался понять, о чем они говорят. Поскольку мой организм был ослаблен из-за острого гепатита и желтухи, меня хотели сначала вылечить, а потом уже вытащить органы. Тогда- то я оставил этот проклятый дом, с бинтом на носу, унося с собой ужас смерти. От страха я чуть-чуть освободился лишь спустя девять лет и только тогда стал говорить об этом. Но мне по-прежнему больно. Очень. Говорят, что время лечит все. Время ничего не лечит. Оно разрушает. И во мне сейчас – руины, пыльные, похороненные руины”.

В интервью “Голосу России”  автор романа Саша Миливоев рассказал, как создавалась книга “Мальчик из желтого дома”, герою которой в итоге удалось бежать из больницы и тем самым спасти свою жизнь.

– Изучая список пропавших и похищенных в Косове, я многое узнал об ужасной судьбе жертв. В списке 1128 человек. Среди них женщины, дети, священники. От них ни осталось и следа… Материал для романа я собирал, беседуя со свидетелями, с семьями, потерявшими родных в Косово, с военными Армии Югославии и полицейскими, которые в 90-е сражались против печально известной Армии Освобождения Косово. Я изучал обвинительные заключения Прокуратуры по военным преступлениям, сравнивал их с показаниями свидетелей, говорил и с албанцами, и с оккупантами, читал полицейские рапорты – именно так мне удалось услышать множество жутких историй о пропавших и похищенных в Косово.

– Каково соотношение художественного вымысла и фактов в вашей книге?

– Автор романа всегда имеет право на вымысел, но в данной ситуации он мне был совершенно не нужен, было достаточно рассказов из жизни, настолько страшна эта действительность. Я все видел, словно на киноэкране. Не я придумал косовскую войну, и меня тоже бомбили в 1999 из-за выдуманного дела “Рачак”, села, в котором якобы сербы устроили резню албанцев .

– Косово: агрессия НАТО под вымышленным предлогом

И я, анализируя события косовской войны, определил местонахождение одного из захоронений. У полиции и прокуратуры есть информация о похищенном в 1998 году автобусе, в котором были работники шахты Белачевац. По информации свидетеля, жертвы были брошены в колодец, который находится в крепости косовского города Призрен, древней столицы сербского царства.

– Международное сообщество старательно закрывает глаза на проблему “черной трансплантологии” на Балканах. Как вы считаете, с чем это связано?

– С тем фактом, что почти весь мир участвовал в бомбардировках Сербии и косовской войне. Даже филиппинские военные. НАТО бомбило сербов, а албанцы получили добро на то, чтобы изгонять и убивать наш народ, а на территории нашего края создавать криминальное государство, на деньги, полученные от кражи полезных ископаемых и изъятия органов похищенных мирных людей. Между тем ни албанцы, ни сербы никогда не освободятся от оккупации, если не будут сотрудничать. 

И если проблему “черной трансплантологии” на Балканах кто-то хочет замолчать, это значит, что он или себя, или кого-то еще защищает – от суда или всемирного позора.

– В Интернете пишут, что вы – один из первых сербских журналистов, сделавших “черную трансплантологию” объектом своего пристального изучения. Почему вы решили заняться этой темой?

– Меня многое связывает с Косово: оттуда моя мама, она родилась в Приштине. Потом, есть несколько тысяч невинных жертв этой войны, которые взывают к справедливости. Роман “Мальчик из желтого дома” появился для того, чтобы показать миру, что мы не “самый геноцидный народ на свете”, как нас пытаются представить. И да, меня вдохновила книга Карлы дель Понте. То, что я узнал о трагических судьбах жертв, было сильнее меня.

– Какую роль в международном расследовании торговли органами может сыграть прокуратура Сербии?

– Прокуратура Сербии должна сделать достоянием общественности информацию о тайных захоронениях, так же, как они опубликовали показания защищенного свидетеля, бывшего члена Армии освобождения Косово, о том, как у живого серба вырезали сердце. Рассказав о захоронениях, прокуратура доказала бы факт геноцида, которому подверглись сербы.