“В долгосрочной перспективе мы все покойники”. К размножению миллиардеров в кризис

“В долгосрочной перспективе мы все покойники”. К размножению миллиардеров в кризис

 Анатолий Вассерман, «ОДНАКО»

 По сравнению с прошлым годом в мире прибавилось вроде бы не так уж много миллиардеров: было 1210, стало 1226, т.е. появилось всего 16 новых фигур в знаменитом списке Форбс. И состояния их увеличились вроде бы не очень намного – с 4,5 трлн до 4,6, всего на сотню миллиардов. Понятно, что это достаточно солидная сумма – многие страны мира обладают значительно меньшим не то, что бюджетом, а суммарным капиталом. И на эти самые 100 млрд можно было бы прикупить, скажем, добрый десяток каких-нибудь африканских стран. Тем не менее тенденция в целом очевидна – общее число миллиардеров действительно растёт, и возникает естественный вопрос: как же это так? Вроде бы вся мировая экономика в кризисе, а в то же время богачей становится с каждым днём больше.

Между тем, потому богачей и становится больше, что мировая экономика нынче в кризисе. Дело том, что фактически единственное средство борьбы с кризисом, активно употребляемое сейчас – это предложенное Кейнсом заваливание деньгами дырок в экономике. Ещё накануне первой Великой депрессии Джон Мейнард Кейнс показал – в определённых пределах впрыскивание денег в экономику способно ускорить её обороты. С тех самых пор рецепт Кейнса считается стандартным. Во время первой Великой депрессии деньги в экономику впрыскивались в основном путём девальвации валют.

Скажем, в Соединённых Государствах Америки одним из первых действий президента Фрэнклина Делановича Рузвельта была почти двукратная девальвация доллара. Накануне его прихода в Белый дом тройская унция золота стоила двадцать один и две трети доллара, а по его распоряжению тройская унция стала стоить ровно тридцать пять долларов – этого ему хватило. После этого на протяжении пары десятилетий доллар реально стоил именно столько, а официально золотое содержание доллара изменил только президент Никсон в семьдесят первом году – с тридцати пяти до сорока пяти долларов за унцию. Сейчас применяются несколько иные средства накачки экономики деньгами, поскольку всё тот же Никсон в семьдесят третьем вовсе отменил золотое содержание доллара, и вслед за этим все остальные развитые страны оказались также вынуждены отменить привязку своих валют к золоту, но сама по себе технология, предложенная Кейнсом, никого не сомневает. Сейчас – так же, как в его время – в экономику массированно впрыскиваются необеспеченные деньги, а дальше начинают работать правила, сформулированные ещё в «Золотом Телёнке»: если по стране бродят денежные знаки, у кого-то их скапливается много.

В частности, значительная часть денежных потоков, направленных вроде бы на реанимацию экономики, неизбежно концентрируется в руках каких-то конкретных деятелей, а не расплываются по экономике равномерно. Почему это так, есть на сей счёт множество теорий от сравнительно здравых экономических до совершенно конспирологических, но общий принцип остаётся неизменным: этот принцип сформулирован в Евангелии от Матфея, если не ошибаюсь: всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет. (Здесь в классическом толковании несколько иной смысл: тот хочет узнать, приумножит знание, а тот, кто к знаниям не стремится, утратит и то, что знает). Как ни крути, а для того, чтобы заработала экономика в целом, должны запускаться конкретные производства, и, естественно, это принесёт пользу в первую очередь тем, кто этими производствами владеет. Соответственно, выход из кризиса путём заливания экономики деньгами гарантирует рост экономического неравенства в целом.

Но, кроме того, важно ещё и то, что рецепт Кейнса работает только на краткосрочную перспективу. Грубо говоря, до тех пор, пока впрыснутые в экономику необеспеченные деньги не сделают по ней полный оборот – после этого они начинают, наоборот, раскачивать и обрушивать её. По мере впрыска необеспеченных денег от них начинают избавляться всеми доступными способами – т.е., по сути дела, скупать всё подряд, поэтому цены начинают расти быстрее, чем впрыснутая в экономику денежная масса, и, соответственно, отношение товарной массы, выраженное в ценовых единицах, к денежной массе падает. Чем больше денег попадает в экономику, тем острее их не хватает.

В своё время я убедился, что этот факт – вроде бы очевидный – не осознают даже многие вполне профессиональные экономисты. Думаю, что современные политики задумываются о нём ещё меньше. Собственно, сам Кейнс не очень-то заботился о долгосрочных последствиях предложенного им рецепта, когда ему сказали, что в долгосрочной перспективе инфляция разрушительна для экономики, он ответил, что в долгосрочной перспективе мы все – покойники.

А политики тем более не думают о долгосрочных последствиях. Как отметил ещё Уинстон-Леонард Спенсорович Чёрчилль: политический деятель думает о следующих выборах, государственный деятель – о следующих поколениях. Чем чаще проходят выборы, тем больше становится политических деятелей и тем меньше – государственных, поэтому любой политик будет заливать кризис деньгами в надежде на то, что эти деньги ударят по экономике страны, когда ею будет руководить уже следующий политик. Можно не сомневаться: по мере развития всемирного кризиса список “Форбса” в обозримом будущем будет пополняться, невзирая на то, что чем дальше, тем очевиднее становится: впрыскивание в нынешнюю экономику сколь угодно больших денег не реанимирует её.

…Единственное, что приносит моральное утешение, что сами фигуранты этого списка постоянно убеждаются – каждый следующий доллар приносит им меньше пользы, чем предыдущий. Во всех смыслах меньше. От открываемых новых деловых возможностей и до удовольствия, получаемого от т.н. демонстративного потребления.