Союз левых сил: новый социальный заказ
В нашем обществе политическую деятельность по-прежнему воспринимают как странное соединение хобби и бизнеса
За последние десять дней меня раз пять спрашивали, не собираюсь ли я создать собственную партию. Сначала я думал, что надо мной издеваются, но это было не так. В нашем обществе политическую деятельность по-прежнему воспринимают как странное соединение хобби и бизнеса.
Надо отдать должное власти — объявив о начале политической реформы и новых либеральных правилах регистрации партий, она немедленно внесла сумятицу в ряды оппозиции. Сначала все дружно заявили, что не купятся на эту приманку, не начнут строить карликовые организации, соперничающие друг с другом, но тут же потихоньку занялись интригами и комбинациями именно в этом направлении.
Буржуазные круги привыкли решать проблемы более простыми способами — с помощью взяток, откатов и лоббирования. Борьба за должности и влияние во власти ведется нешуточная, но это совсем не похоже на борьбу за власть, когда под вопросом оказывается не состав кабинета министров или распределение бюджетных денег, а ориентация и фундаментальные принципы государственной политики. Акрам Муртазаев сравнил происходящее со свалкой на капитанском мостике «Титаника». Спорят о том, кто будет крутить руль, а не о том, куда мы плывем.
***
Левые не стали исключением. После декабрьских протестов в Москве они неожиданно обнаружили, что оказались, если не в центре общественного внимания, то по крайней мере в сфере серьезной политической дискуссии. То, что вчера было беседой старых приятелей или склокой никому не интересных маргиналов, сегодня становится достоянием широкой публики, обсуждается множеством людей, которые ранее не задумывались о подобных проблемах.
Общество меняется, но сами левые активисты и группы не успевают за переменами. В отчаянной попытке догнать стремительно развивающийся процесс, надеясь использовать открывающиеся возможности, люди начинают суетиться, делать заявления, провозглашать лозунги, как будто это может заменить отсутствие адекватной стратегии, тактики и организации. Призывы к немедленному и механическому объединению на левом фланге всех со всеми привели только к блокированию содержательной дискуссии, которая, естественно, разъединяет. Между тем Ленин был глубоко прав, когда говорил, что прежде чем объединяться, надо размежеваться. Если не будут честно обсуждены разногласия, никакая организация работать не будет.
После того как в Москве два месяца назад прошел Форум левых сил, стало понятно, что у левых нет не только идеологического единства, но даже единого понимания ситуации. Не определившись ни по отношению к президентским выборам, ни по отношению к официальным политическим партиям, ни по отношению к либеральной оппозиции, участники форума принялись формировать координационные структуры и принимать полные общих слов документы.
Пока на форуме обсуждался вопрос, как наладить взаимодействие, Сергей Удальцов от имени «Левого фронта» поддержал на президентских выборах кандидатуру Зюганова. Это вызвало изумление не только у других левых групп, но и у многих членов самого ЛФ, узнавших о позиции своего лидера из газет. Никакой предварительной дискуссии с региональными организациями не было, их мнения никто не спрашивал. Позиция Удальцова оказалась неприятным сюрпризом и для тех активистов КПРФ, которые порвали со своим партийным руководством, взяв курс на диалог и объединение с другими левыми. В партии разворачивается бунт против Зюганова, его соглашательской политики и православно-националистической риторики.
Трудно сказать, много ли пользы принесла Зюганову поддержка Удальцова, но удар по остальным левым был весьма болезненный. Не прошло и месяца, как последовала новая инициатива. На сей раз, похоже, самый большой ущерб она причинит своим непосредственным участникам. Собравшись в узкой компании, депутаты Госдумы Илья Пономарев и Геннадий Гудков вместе с Сергеем Удальцовым, опять ни с кем не проконсультировавшись, объявили, что создают Социал-демократический союз. Заочно сюда вписали кучу организаций, от свободных профсоюзов до КПРФ и «Справедливой России». Теперь уже лидеры этих партий узнали из газет о запланированном для них будущем.
Естественно, никакого союза таким способом создать не удастся, а вот имеющиеся структуры уже начинают разваливаться. В «Левом фронте» выражают скептицизм и недоумение, в других организациях возмущение. Объявленный Удальцовым перенос акций протеста с 1-го на 6 мая вызвал не меньший протест среди левых, тем более что вместо «Марша миллионов» будет скорее всего очередная, становящаяся уже рутинной акция оппозиции, за которой последуют репрессии против активистов со стороны оправляющейся от первоначального испуга власти.
***
Попытки создать искусственное объединение сверху порочны сами по себе, но за бесцеремонными и некомпетентными действиями повисших в воздухе лидеров скрывается растерянность перед политическими и программными вопросами. На левом фланге происходит процесс размежевания, в ходе которого выявляются три основные тенденции.
Одна часть активистов бросилась в гущу гражданского движения, пытаясь изображать его левое крыло. Ведя бесконечные идеологические споры с либералами и националистами, они неизменно каждый раз соединяются с ними по вопросам о тактике и практических действиях, не сознавая, что все идейные различия только в том случае имеют смысл, если из них следуют разные практические поступки и, соответственно, различные политические линии.
Другая часть левых резко критикует своих товарищей за оппортунизм, идейную беспринципность и уступки либералам, делая отсюда резонный вывод о том, что лучше вообще ничего не предпринимать. Их политическая мудрость сводится в конечном счете к формуле Винни-Пуха о неправильных пчелах, делающих неправильный мед.
Тем временем снизу стихийно складывается и набирает силу третья тенденция, делающая ставку не на столичную политическую суету, а на организацию и координацию социального протеста снизу. На фоне спада митинговой активности в Москве мы наблюдаем рост числа локальных протестов — от сопротивления вырубке леса в городе Жуковском до забастовки на заводе «Бентелер» в Калуге. Так складывается новая мозаика протеста, понемногу меняющая обстановку в стране. На сцену выходят общественные слои, которые не были затронуты декабрьским гражданским движением. Они составляют реальное большинство: именно от их позиции в конечном счете зависит будущее России.
***
Политическая организация левых должна складываться через работу с социальными движениями, через их координацию. Политическое единство может быть достигнуто через дискуссию, посвященную задачам практической деятельности, и на этой же основе может быть выработана программа, отвечающая не вкусам нескольких идеологов и конъюнктуре текущего момента, а потребностям широких общественных слоев.
Левая политика возможна и осмысленна только как политика массовая. В любой другой форме она неминуемо превращается в сектантское самоудовлетворение, интеллектуальную игру или симуляцию. Но сегодняшняя ситуация в России дает основание надеяться, что политика наконец становится достоянием масс. Этот переворот не менее тяжел для оппозиции, чем для власти. Может быть, он даже сложнее для оппозиции, ибо ей необходимо действовать, в то время как власти достаточно лишь обороняться и тянуть время в надежде, что рано или поздно общество выдохнется и вернется в сонно-апатичное состояние. Конечно, надежды правящих кругов иллюзорны. Общественное пробуждение еще только начинается, так же как и политизация масс. И это пробуждение бросает вызов не только власти, но ничуть не в меньшей степени — оппозиции, создавая «заказ» на новые организации, новых лидеров, новые формы действия и новые лозунги. Этот «заказ», формируемый стихийно сотнями тысяч и миллионами людей, должен быть обобщен и сформулирован. В этом задача и перспектива левых сегодня.
Левая партия возможна лишь как живой политический организм, тесно связанный с движением на местах, демократически организованный снизу, создающий каналы для продвижения новых лидеров, формирующий кадры для повседневной работы, причем в первую очередь не избирательной, а культурной, идеологической. Это прежде всего механизм обеспечения практической солидарности и лишь в последнюю очередь — электоральная машина. И только такие организмы могут получать поддержку масс и побеждать, в том числе на выборах. Если, конечно, выборы имеют в обществе хоть какое-то практическое значение.