Смерть нефтяного бобика
Модель проедания нефтедолларов полностью исчерпала себя
2012 год вынес финальный вердикт ресурсно-сырьевой модели экономики — если обвал 2008–2009 годов в правительстве еще по инерции воспринимали как досадную неприятность, то в 2011–2012 годах стало очевидно, что произошел окончательный и бесповоротный крах «экономики трубы». Российской экономике, парализованной коррупцией и произволом монополий, не в силах помочь даже стабильно высокие и растущие цены на нефть.
«Экономика трубы» на краю пропасти
Отечественная экономика, промышленность, инвестиционная активность и, что хуже всего, доходы населения (по крайней мере, 70% россиян с доходами ниже среднего показателя по России) перестали реагировать на рост цен на нефть. И это стало ключевым итогом 2012 года, который подтвердил худшие опасения экспертов: Россия стоит на грани экономического кризиса, который в силу накопленных дисбалансов и структурных противоречий грозит перерасти в системный.
Впервые за всю новейшую историю России рост цен на энергоносители, обеспечивающие свыше 66% товарного экспорта и порядка 60% доходной части бюджета (с учетом мультипликатора и косвенных эффектов — все 80%), не сопровождался ускорением экономического роста. Несмотря на скачок цен на североморскую нефтяную смесь Brent за период с начала 2010 года по конец 2011 года на 40% (до 120 долларов за баррель), темпы роста российской экономики оставались неизменными на отметке 4,3%. Более того, даже в 2012 году, когда среднегодовые цены на нефть находились на своем историческом максимуме и превышали отметку 112 долларов за баррель, происходило ускоренное затухание производственной активности.
Если еще в I квартале 2012 года годовые темпы роста экономики превышали 4,9%, то уже в III квартале прирост сжался до едва заметных 2,9%, а по итогам ноября с трудом дотянул до 2,3%. Другими словами, буквально в течение одного календарного года произошло практически двукратное падение темпов роста ВВП. И это притом что еще в 2007 году при аналогичных ценах на нефть экономика росла на 6,5–7%.
Даже по самым оптимистичным прогнозам Министерства экономического развития, по итогам 2012 года рост российской экономики не превысит 3,6%. Столь радикальный спад экономической активности в условиях крайне благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры и стабильно высоких цен на нефть иначе как исчерпанием существующей экономической модели и не назовешь. Это не коррекция — просто «нефтяной бобик сдох» (по образному выражению М. Делягина).
Сам президент в своем декабрьском Послании Федеральному собранию открыто указал на то, что российская экономика затухает, природно-сырьевая модель «экономического роста без развития» себя исчерпала, а нынешние темпы роста ВВП не позволят исполнить социальные обязательства перед населением и реализовать планы по модернизации. А министр экономики Андрей Белоусов на совещании у президента признал, что при сохранении нынешних приоритетов макроэкономической политики темпы роста экономики не будут превышать 2%, в то время как для нормального развития России требуются темпы роста свыше 5%.
Больше всего опасений вызывает тот факт, что этих темпов роста экономики в России не наблюдается уже более пяти лет.
Брызги от «нефтяного дождя» постепенно перестают долетать до подавляющей части населения России, оседая в карманах сырьевых гигантов, естественных монополий, ЖКХ, спекулянтов и перекупщиков. В значительной степени именно это стало экономическим фундаментом роста недовольства населения властями, социальных волнений и, как результат, «триумфальноболотной».
Ситуация усугубляется скрытой приватизацией бюджетной сферы и повышением платности базовых социальных, медицинских и образовательных услуг, которые становятся непозволительной роскошью для подавляющей части населения страны. Вслед за приватизацией ЖКХ, разрушением единой энергосистемы, монетизацией льгот последовали поправки в ФЗ-83, которые переводят социальные услуги на платную основу.
Затухание промышленности
Еще тяжелее обстоит дело в промышленности, годовые темпы роста которой сжались с 4,7% в 2011 году до 4% в I квартале 2012 года и 2,5% по итогам III квартала. Хуже того, осенью затухание отечественного производственного сектора лишь усилилось — темпы роста сжались до минимальных отметок с кризисного 2009 года — 1,8% в октябре и 1,9% в ноябре. Более того, за последние полгода трижды наблюдалось помесячное падение объемов выпуска продукции как в промышленном секторе в целом, так и в сегменте обрабатывающей промышленности (на 0,5–0,7%), в частности, с учетом сезонного и календарного факторов, что свидетельствует о скатывании экономики в рецессию.
Не лучше складывается ситуация в обрабатывающих производствах — годовые темпы роста упали с 11,8% в 2010 году до 6,5% в 2011 году и 4,4% по итогам января–ноября 2012 года. При этом в октябре темпы роста едва дотянули до 3%, а по итогам ноября ускорение до 4% практически целиком и полностью было обусловлено статистическим эффектом низкой базы предыдущего года. В настоящий момент темпы роста промышленного производства в 2,5 раза ниже, чем в докризисный период 2003–2007 годов (7%), тогда как в обрабатывающем секторе прирост отстает от динамики пятилетней давности (9,5%) более чем в 3 раза.
Сложно назвать оптимистичной ситуацию в добывающем секторе экономики, который по логике должен был стать главным бенефициаром превращения России в «сырьевую колонию» и извлекать сверхприбыли от стабильно высоких цен на сырьевые товары. Тем не менее имеет место затухание производственной активности и в этом сегменте. Если еще в 2010 году прирост выпуска продукции в добывающем секторе составлял порядка 3,6%, а в среднем в докризисный период превышал 4,6–5%, то к концу 2011 года сжался до 1,9%, а по итогам первых десяти месяцев текущего года едва превысил 1,2%. Более того, по итогам ноября годовая прибавка составила менее 0,3%, а в месячном выражении и вовсе зафиксирован спад на 2,2%.
Не выдерживает критики тезис о преодолении кризисного состояния в отечественной промышленности и возврате к объемам докризисного 2007 года. На самом деле, по состоянию на конец 2011 года объемы выпуска машин и оборудования оказались на 16,3% ниже уровня 2007 года, производство электрооборудования, электроники и оптического оборудования не дотягивает до отметок четырехлетней давности более чем на 19%, а выпуск неметаллических минеральных изделий ниже на 14,9%. Одновременно с этим обработка древесины и целлюлозно-бумажное производство сократились на 8,2% и 7,3% соответственно, а выпуск металлургической продукции сжался на 3,5%.
Другими словами, несмотря на разговоры о модернизации, отечественная обрабатывающая промышленность, задыхающаяся от коррупционных поборов и неподъемных тарифов монополий, по-прежнему вынуждена работать на изношенных на 75% основных фондах и устаревших технологиях, что вкупе с наплывом дешевого китайского импорта и крайне дорогими кредитами просто уничтожает остатки несырьевой промышленности.
Подтверждением общей тенденции является ухудшение ситуации в сфере транспортных перевозок, которая традиционно воспринимается в качестве весьма репрезентативного и надежного опережающего индикатора, отражающего положение дел в реальном, производственном секторе экономики.
Согласно данным Росстата, темпы роста грузооборота коммерческого транспорта снизились с 6,8% в 2010 году до 3,4% в 2011 году и едва заметных 1,7% по итогам января–ноября текущего года. Более того, в октябре и ноябре 2012 года годовой прирост грузооборота сжался до откровенно пугающих 0,1% и 0,4% — это очень тревожный симптом, если учесть, что в аналогичные месяцы предыдущего года прирост активности на транспорте находился на минимальных отметках за год (0,9–1,1%), иными словами, даже статистический эффект низкой базы не смог оказать поддержку грузоперевозкам.
И это притом что по итогам 2011 года в целом грузооборот транспорта оказался на 20% ниже уровня 1990 года. При этом на железнодорожном транспорте объем грузоперевозок ниже отметок 21-летней давности на 20,3%, на автомобильном — в 1,5 раза, на внутреннем водном — в 4 раза, а на морском транспорте спад превышает в 5 раз. Даже в трубопроводной системе, обслуживающей интересы нефтегазового сектора и являющейся столпом деиндустриализированной «экономики трубы», наблюдается снижение грузооборота за последний 21 год на 7,5% — с 2,575 до 2,382 млрд тонно-километров.
Аналогичная ситуация складывается в строительном секторе — темпы роста выполненных строительных работ в денежном выражении с учетом инфляции замедлились с 5,1% в 2011 году до 2,1% по итогам первых десяти месяцев 2012 года. Тогда как прирост ввода новых жилых домов сократился с 6,6% в 2011 году до 4,9% в январе–ноябре текущего года. Принимая во внимание, что в расчете на душу населения (0,43 кв. м) в России вводится в 1,5–2,5 раза меньше жилья, чем, например, в Китае, а средняя цена на недвижимость (55 тыс. рублей за кв. м) более чем в 2 раза превышает среднюю заработную плату населения (которую не получает свыше 65% работников), можно смело говорить о том, что строительный сектор обслуживает интересы лишь 10–15% россиян.
Качественная деградация
Мало того что буквально на глазах происходит стремительное затухание российской экономики, которой не в силах больше помочь даже стабильно высокие цены на нефть и расширяющийся профицит внешней торговли, так еще и наблюдается деградация и примитивизация самой структуры экономического роста.
Напомним, что, согласно официальным данным Росстата, ВВП России по итогам первых девяти месяцев текущего года вырос на 3,9%. Однако в глаза бросается скачкообразный рост добавленной стоимости в целом ряде непроизводительных секторов экономики, которые не создают реального продукта, никоим образом не связаны с модернизацией экономики и лишь прокручивают поступающие в страну нефтедоллары, спекулятивный капитал и иностранные кредиты.
Так, прирост добавленной стоимости в сфере финансовых операций превысил 16%, в оптово-розничной торговле — 7%, а в операциях на рынке недвижимости достиг 6,6% (в январе–сентябре 2011 года прирост в финансовых спекуляциях достигал 5%, в оптово-розничной торговле — на 4,5%, а на рынке недвижимости — на 3,1%).
Одновременно с этим темпы роста добавленной стоимости в обрабатывающих производствах сжались с 6,7% в январе–сентябре 2011 года до 3,3% в аналогичном периоде 2012 года, в строительстве — с 3,6% до 1%, в системе госуправления и обеспечения безопасности — с 2% до 0,5%, в здравоохранении и предоставлении социальных услуг — с 3,6% до 0,2%, а в деятельности домашних хозяйств — с 7,8% до 4,9%.
При этом прирост добавленной стоимости в добыче полезных ископаемых не превышает 1,5%, в производстве электроэнергии, газа и воды составляет менее 1%, а в транспорте и связи опустился до 3,1%. Хуже всего то, что в системе образования, являющейся опорой модернизации экономики и развития инновационного потенциала, снижение добавленной стоимости на 0,8% в январе–сентябре 2011 года сменилось чуть менее чувствительным, но все же сокращением на 0,4%. А едва заметный и с трудом отличимый от статистической погрешности рост на 0,3% в предоставлении коммунальных и социальных услуг сменился снижением на 1,6%.
На этом весьма неблагоприятном макроэкономическом фоне настораживающим выглядит увеличение налоговой нагрузки на отечественную экономику со стороны государства. Несмотря на практически двукратное торможение темпов роста ВВП за период с начала текущего года, правительство продолжает усиливать налоговое давление.
Вместо того чтобы давать стимул для развития несырьевых секторов экономики, активизировать производственную и инвестиционную активность в контуре наукоемких отраслей современного технологического уклада и создавать налоговые механизмы поощрения модернизации, финансово-экономические власти продолжают сокращать поддержку отечественного производства и наращивают фискальный пресс.
Закономерным результатом политики «государственного невмешательства» стало снижение веса обрабатывающих производств в структуре экономики с и без того неадекватно низких 16% до 15,6%, сельского хозяйства — с 4% до 3,4%, транспорта и связи — с 9,1% до 8,9%, строительного сектора — с 5,9% до 5,8%, а производства электроэнергии, газа и воды — с 3,8% до 3,4%.
Другими словами, имеет место расцвет тех секторов экономики, которые вообще никоим образом не связаны с реализацией планов по модернизации экономики и инновационному развитию. Стремительно растет вес торгово-спекулятивных секторов, обеспечивающих прокручивание нефтедолларов и иностранного капитала.
2012 год — зеркало эпохи упущенных возможностей
Принципиально важно то, что 2012 год отнюдь не стал каким-то исключением из правил — деградация структуры экономики и примитивизация производства наблюдались на протяжении всех последних лет. То, что в академических кругах называется «ростом без развития», на деле является процессом структурной деградации, архаизации экономических отношений, а также вырождением научно-технического и производственного потенциала.
Именно этот процесс структурной деградации и шел полным ходом на протяжении 2000– 2008 годов, ставших для 15% населения «тучными нулевыми», а для 70% россиян с доходами ниже средней оплаты труда войдет в историю как эпоха упущенных возможностей.
По оценкам Росстата, за период 2000–2011 годов ВВП России в реальном выражении (то есть с учетом официального дефлятора) увеличился на 66,7%, а за период 2003–2011 годов накопленный прирост едва дотянул до 41,3% (см. таблицу). Мало того что вопреки всем предвыборным обещаниям властей оказались сорваны планы по «удвоению ВВП», так еще и само качество наблюдаемого роста вызывает очень сильные опасения.
И здесь ситуация выглядит откровенно удручающей. Прежде всего в глаза бросается скачкообразный рост добавленной стоимости в финансовом секторе (в 4,38 раза), торговле автомобилями (в 2,6 раза), а также оптовой и розничной торговле (в 1,78 и 1,63 раза, соответственно) за период 2003–2011 годов.
Также стремительный рост зафиксирован в сегменте операций с недвижимостью и в строительном секторе (прирост в 1,99 раза и в 1,58 раза соответственно), которые уже давно оказались оторваны от нужд 70% россиян, превратившись в весьма действенный инструмент легализации преступных доходов и инвестиционный актив для 5–10% наиболее состоятельных россиян.
При этом совершенно непонятно, о каком создании «добавленной стоимости» в сфере финансовых спекуляций и торговопосреднических операциях в принципе может идти речь — они не создают реального продукта, а выполняют исключительно посреднические функции. Их излишек (тем более, столь колоссальный) является чистым убытком производственного сектора и отражает масштабы концентрации капитала в фиктивном секторе экономики.
На этом фоне прирост добавленной стоимости в сельском хозяйстве за рассматриваемые 9 лет едва дотянул до 21,5%, в производстве продуктов питания составил не более 30,9%, в производстве машин и оборудования — всего 6,7%, в выпуске электрических машин — 13,2%, а в производстве медицинских изделий прирост едва достиг 4,6%.
В текстильной промышленности, по итогам 2003–2011 годов, и вовсе зафиксирован спад добавленной стоимости на 39,4%, в лесном хозяйстве — на 15,8%, в производстве электронных компонентов — на 17,1%, в выпуске судов и летательных аппаратов — на 41,1% и 24,0% соответственно, а в производстве мебели — как минимум на 0,4%.
Другими словами, одновременно с бурным расцветом финансовых спекуляций и торговли импортными товарами происходит стагнация в несырьевых отраслях высоких переделов, являющихся опорой «экономики знаний».
Монополисты и перекупщики разгоняют инфляцию
На фоне затухания российской экономики наблюдается раскручивание инфляционной спирали, основной вклад в которое вносят монополисты, задирающие цены на свои услуги, а также скачкообразный рост цен на ГСМ и услуги ЖКХ вкупе с произволом перекупщиков, которые, почувствовав безнаказанность во время пожаров 2010 года и создав искусственный дефицит зерновых на прилавках магазинов, насколько можно судить, занимаются любимым занятием и сегодня.
Если еще в начале 2012 года годовые темпы роста потребительских цен в силу заморозки отпускных цен на бензин и переноса сроков индексации тарифов естественных монополий с 1 января на 1 июля (осуществленных на время предвыборной кампании) не превышали 2,5–3%, то к концу текущего года инфляция ускорилась до 6,5–7%, что заметно хуже результатов 2011 года.
Согласно официальным оценкам Росстата, по состоянию на 17 декабря 2012 года цены на пшеничную муку подскочили более чем на 27,3%, хлеб подорожал на 11,9%, куры выросли в цене на 15%, цены на картофель выросли на 8,1%, белокочанная капуста стала дороже аж на 45,6%.
Одновременно с этим услуги ЖКХ подорожали в среднем на 9,2%, холодное водоснабжение — на 11,3%, горячее — на 11,6%, отопление — на 9,9%, плата за жилье в домах государственного и муниципального фондов — на 10,1%, тогда как проезд в трамвае и на троллейбусе стал дороже на 10,3% и 7,6% соответственно.
Не лучше обстоят дела в «отреформированной» социальной сфере — услуги образования выросли в цене на 10,4%, услуги культурных организаций и спорта — на 8,7% и 7% соответственно, а санаторно-оздоровительные услуги и услуги дошкольного воспитания подскочили в цене как минимум на 6,1–6,3%.
Чиновники наотрез отказываются ограничить аппетиты монополистов, а также ужесточить контроль за деятельностью разного рода перекупщиков и посредников, задирающих цены на десятки процентов. Вместо этого финансово-экономический блок правительства, плотно оккупированный «рыночными фундаменталистами», продолжает предпринимать изначально бесперспективные и крайне вредные для экономики попытки борьбы с инфляцией издержек монетарными методами. Благодаря действиям Банка России и Минфина за период с января по начало ноября 2012 года объем денежной массы по агрегату М2 вырос на едва заметный 1%.
Тем не менее кроме формирования кризиса ликвидности в банковском секторе, роста стоимости кредитных ресурсов, сворачивания инвестиционных программ несырьевой обрабатывающей промышленности, роста издержек производства и, как следствие, роста цен на конечную продукцию ужесточение денежно-кредитной политики со стороны Банка России ничего позитивного не обеспечило.
Денежная удавка
На протяжении последних полутора лет Россия живет в состоянии перманентного кризиса ликвидности в банковском секторе. Ставки по краткосрочным кредитам в рублях на межбанковском рынке (MIACR) подскочили в 2,5 раза. Хуже того, ставки по кредитам «овернайт» в середине декабря обновили максимальные отметки с середины кризисного 2009 года.
По большому счету это является закономерным результатом отказа Банка России исполнять функции кредитора последней инстанции, ключевого эмиссионного центра и инструмента рефинансирования экономики.
Именно об этом впервые был вынужден сказать президент Путин во время своего последнего декабрьского Послания Федеральному собранию. Президент открыто признал, что Банк России должен следовать лучшему опыту крупнейших центробанков мира (ФРС США, ЕЦБ, Банка Японии и т.д.), став кредитором последней инстанции и основным механизмом финансирования модернизации, отказавшись от фетиша «борьбы с инфляцией» в пользу создания новых рабочих мест и развития производственного сектора.
Свой вклад в перманентный дефицит ликвидности вносит и Министерство финансов, которое продолжает изымать деньги из экономики.
Минфин умудряется заниматься сразу «двойной стерилизацией» денежной массы. С одной стороны, за счет притока нефтедолларов и перевыполнения плана по сбору ненефтегазовых доходов (то есть расширения налоговой нагрузки на бизнес и население) он сводит бюджет с профицитом. По состоянию на сентябрь–ноябрь 2012 года исполнение доходной части бюджета превышает 88,3%, тогда как расходная ведомость исполнена менее чем на 81%.
С другой стороны, даже в условиях, когда профицит федерального бюджета по итогам января-ноября текущего года превысил 1,4% ВВП России (или 788,7 млрд рублей), Минфин продолжает упорно наращивать заимствования на внутреннем рынке — порядка 437,3 млрд рублей с начала текущего года. Притом что неиспользуемый остаток средств правительства на счетах в Банке России и коммерческих банках достигает 7 трлн рублей (60% федерального бюджета России в 2012 году), а размер Резервного фонда с начала текущего года вырос практически в 2,4 раза и вплотную приблизился к 2 трлн рублей.
Неудивительно, что кредитные ресурсы стали недоступной роскошью для подавляющей части малого и среднего бизнеса, занятого в несырьевом секторе экономики и наукоемкой промышленности. Нельзя добиться модернизации в условиях, когда ставка рефинансирования Банка России сопоставима с рентабельностью экономики в целом. А стоимость даже среднесрочных кредитных ресурсов для малого и среднего бизнеса в обрабатывающей промышленности, наукоемких производствах и АПК (18–25%) в 2,5–3 раза превышает норму рентабельности производства.
Нефть больше не помогает россиянам
Однако больше всего опасений вызывает то, что высокие цены на нефть перестали оказывать позитивное влияние на доходы населения. В 2011 году цены на нефть смеси Brent выросли практически на 40% и достигли отметки 120 долларов за баррель. Тем не менее на протяжении восьми месяцев предыдущего года реальные располагаемые доходы населения не только не росли, но даже снижались на 0,5–1,5%.
И лишь благодаря беспрецедентному и бесконтрольному вливанию 3 трлн бюджетных рублей (большая часть которых осела в карманах чиновников, монополистов и «бюджетного» бизнеса) в разгар предвыборного сезона в ноябре–декабре 2011 года удалось обеспечить рост доходов на 0,8% по итогам года.
В 2012 году ситуация несколько улучшилась — по итогам января–ноября реальные располагаемые доходы населения выросли на 4%. Во многом этому способствовало расширение профицита внешней торговли с 143,9 до 150,4 млрд долларов вкупе с масштабными бюджетными вливаниями в социальную сферу в разгар парламентских и президентских выборов.
Однако надо учитывать, что, во-первых, «социальная инфляция» для 70% россиян, 60% семейного бюджета которых уходит на оплату безудержно дорожающих продовольственных товаров, услуг естественных монополий, ЖКХ и транспорта, достигает 13–15% (рост цен на минимальную потребительскую корзину), то есть в 2–2,5 раза превышает официальную среднюю инфляцию.
В таком случае уместно говорить о том, что вместо увеличения реальных располагаемых доходов населения практически на 5% по итогам неполных двух лет (как это фиксирует Росстат) произошло их снижение на 3–4%. Тогда как 52% россиян, чьи душевые доходы не дотягивают до 15 тыс. рублей (то есть до реального прожиточного минимума), стали беднее в реальном выражении на 5–7%. А 37% граждан с доходами ниже 10 тыс. рублей утратили как минимум 10% своей покупательной способности за последние два года.
Во-вторых, крайне остро стоит проблема социально-экономической дифференциации населения — масштабы имущественной пропасти сопоставимы со слаборазвитыми странами третьего мира.
По оценкам академиков С. Глазьева, Р. Гринберга и О. Богомолова, с учетом доходов от капитала и предпринимательской деятельности, а также неучитываемых официальной статистикой коррупционных и криминальных доходов, разрыв в уровне доходов 10% наиболее состоятельных и наименее социально обеспеченных россиян достигает 40–70 раз. Это в разы превышает предельно допустимую норму имущественного расслоения (10 раз), рекомендованную ООН. Неудивительно, что в последнее время наблюдается устойчивый рост недовольства населения проводимой социально-экономической политикой.
Кредитный пузырь: последняя подпорка
Насколько можно судить, российская экономика либо уже находится в состоянии рецессии (если очистить макроэкономические показатели от статистических манипуляций, приписок и занижения инфляции), либо уверенно скатывается в кризисное состояние. С высокой долей вероятности уже по итогам 2012 года даже крайне политкорректный Росстат был бы вынужден зафиксировать снижение ВВП, если бы ему на руку не играл один крайне значимый фактор.
На фоне стагнирующих доходов населения единственным механизмом, обеспечивающим расширение потребительской активности россиян и, как следствие, поддержание на плаву российской экономики, является надувание пузыря на рынке потребительского кредитования. И именно это происходит на протяжении всех последних лет.
Только за период с января по октябрь 2012 года совокупная задолженность российских граждан перед кредитными организациями подскочила на 32,2% (с 5,227 до 6,913 трлн рублей), а в годовом выражении выросла на 46,4%. При этом суммарная задолженность россиян по банковским кредитным картам увеличилась практически на 75%, а по ипотечным кредитам выросла на 37,1%.
Именно благодаря надуванию кредитного пузыря и втягиванию в большинстве своем бедного населения в долговую петлю удалось удержать на плаву российскую экономику и предотвратить соскальзывание в рецессию. Неудивительно, что в нынешнем году органами статистики зафиксировано расширение потребительской активности населения на фоне затухания экономического роста, промышленного производства и грузоперевозок.
К сожалению, даже по состоянию на конец декабря 2012 года Росстат все еще не опубликовал данные об использовании ВВП в III квартале текущего года. Однако даже имеющиеся данные по первому полугодию позволяют зафиксировать ускоренный рост потребления домашних хозяйств на фоне охлаждения экономической активности.
Так, темпы роста конечного потребления домашних хозяйств ускорились с 6,1% в январе–июне 2011 года до 6,6% в аналогичном периоде текущего года на фоне снижения темпов роста потребления со стороны органов государственного управления с 1,5% до 0% за аналогичный промежуток времени и смены роста экспорта на 2% его снижением в размере 1,4%.
Закономерным результатом безудержного наращивания потребительского кредитования со стороны банков, риски потерь по которому существенно перекрываются высокой реальной эффективной ставкой, стало ускорение темпов роста просроченной задолженности. Всего же доля просроченных кредитов населения в структуре предоставленных займов подскочила с 8,3% в начале 2012 года до 9,9% по итогам ноября. Особенно тяжелая ситуация наблюдается в сегменте потребительских кредитов, которые стали наиболее рентабельным видом деятельности для большинства банков — доля «плохих» долгов в данном сегменте выросла с 9,3% до 11%.
Хуже всего то, что львиная доля выделяемых банками кредитов населению направляется на приобретение импортной продукции и стимулирование экономического роста стратегических конкурентов. Другими словами, российские банки кредитуют иностранных производителей, создавая спрос на их продукцию и финансируя модернизацию за рубежом.
При этом удивительную устойчивость демонстрирует потребительская активность россиян, которые наотрез отказываются обращать внимание на ухудшение ситуации в экономике, сжатие производственной активности и стагнацию реальных доходов. Темпы роста розничного товарооборота хоть и снизились с 7% в 2011 году до 6% в январе–ноябре текущего года, но по-прежнему в 2–2,5 раза превышают динамику ВВП, промышленного производства и обрабатывающей промышленности.
Мало того что необеспеченное ростом реальных доходов населения и развитием внутреннего производства потребление импортной продукции (тем более на заемные средства) негативным образом сказывается на торговом балансе, провоцируя отток иностранной валюты за рубеж. Подобная «жизнь взаймы» способствует примитивизации производства и снижению конкурентоспособности отечественной экономики, усиливая зависимость экономики от импортной продукции. Уже сегодня на долю продукции иностранных компаний и ТНК приходится порядка 60% продовольственного рынка, 85% рынка фармацевтической продукции и 90% электроники и бытовой техники.