Репрессированная прозрачность
Кому и для чего понадобилось ворошить дела давно минувших лет – пока не ясно, но основная версия – передел сфер влияния в структурах Федеральной Таможенной службы.
Напомним, что с 8 мая 1998 до 12 марта 1999 Драганов занимал пост председателя Государственного таможенного комитета РФ (ГТК) и, по версии следствия, превысив полномочия, перевёл счета территориальных таможенных органов из Мост-банка в АКБ «Росбанк». При этом на счетах Мост-банка осталось около 700 млн руб., которые принадлежали Шереметьевской и Ногинской таможням, а также Восточно-Сибирскому таможенному управлению. Деньги сначала зависли, а позже безвозвратно исчезли. Пропавшие миллионы на протяжении 10 лет, похоже, никого не волновали, но вдруг о них вспомнили, было возбуждено уголовное дело, и Верховный суд вынес решение – лишить Драганова депутатской неприкосновенности.
Позволю себе высказать предположение, согласно которому обострение межклановой войны в таможенном ведомстве вызвано теми коррупционными перспективами, которые открываются перед таможенниками благодаря ограничениям, вводимым государством, якобы для защиты национальных производителей. Подумайте сами, сколько можно заработать на теневой растаможке иномарок, ввозные пошлины на которые после нового года поднимутся в несколько раз… А ведь это только один из многочисленных ручейков, созданных для утоления финансовой жажды притаможенных чиновников.
Если вернуться на 10 лет назад и попытаться понять, что стало основной причиной отставки господина Драганова с поста главы Государственного таможенного комитета РФ – сам ли проворовался, или другим помешал, то перед нами встанет дремучий лес тёмного царства, называемого таможней. Поднимая публикации той поры, начинаешь понимать масштабы информационной войны, которая велась за кресло в ГТК, – работали профессиональные пиар-агентства, чьи услуги стоят, ой, как недёшево. Им платили, а значит «овчинка стоила выделки», ещё бы, ведь коррупционный потенциал российской таможни, только по официальным данным Генпрокуратуры, – более 20 млрд долларов ежегодно.
Свою деятельность во главе ГТК Драганов начал с разоблачения коррупционных схем своего предшественника Анатолия Круглова и замещения приближенных к нему кадров, в общем, применил известный приём борьбы за власть. Первым делом были отменены указы Круглова, дававшие льготы по таможенным платежам более чем 150 фирмам, в том числе скандально известному Национальному фонду спорта. Затем Драганов стал активно лоббировать коммерческие интересы председателя ОАО «Ростэк» Амбарцума Сафаряна, а также принялся перераспределять официальные финансовые потоки таможни, чем настроил против себя ряд банков и страховых компаний.
Слишком интенсивные действия Драганова по закрытию старых коррупционных схем и созданию новых напугали команду Круглова: началась война, направленная на снижение таможенных отчислений в бюджет. Говоря другими словами: «кругловцы» сознательно блокировали прохождение грузов на некоторых таможенных терминалах. На этой волне Драганов через год был отправлен в отставку, сохранив за собой статус борца с коррупцией, восставшего против системы, но поверженного ею. При этом необходимо припомнить, что, будучи заместителем Круглова до мая 1998 года, господин Драганов (на эту должность его утвердил Егор Гайдар) имел совершенно другое амплуа – «человека, который решает в таможне любые вопросы». Любопытная и многогранная натура, не правда ли…
Впрочем, проблема не в том, кто больше украл: Драганов или Круглов (они оба стоят друг друга), и ни в том, кто и для чего сейчас возбудил уголовное дело против бывшего главы ГТК, а в порочности самой системы таможенных сборов, сложившейся в стране с момента развала СССР. На сегодняшний день таможня – одна из самых коррупционных отраслей российской экономики – кадровые перестановки, увы, ничего не меняют. Выход из ситуации – прозрачность, обеспечиваемая электронным документооборотом и ограничением человеческого фактора на пропускных пунктах, но кому нужны эти «розовые» мечты технарей и участников ВЭД, когда на дворе финансовый кризис и семьи коррумпированных госчиновников переживают угрозу дефолта.
Может быть, когда-нибудь потом, когда экономические страсти улягутся и детишки высокопоставленных пап, устав от роскоши, попросят своих предков подумать о России, тогда ещё, возможно, что-то и изменится, но не сейчас. А до той счастливой поры, когда «ненасытная орава» не скажет – «нам хватит» (если подобное вообще когда-нибудь произойдёт) само слово – «прозрачность», применённое по отношению к госведомствам, будет находиться под негласным запретом.
Вспомните, какие надежды возлагались на идеи президента о внедрении системы «электронное правительство», во что она выродилась в итоге, – на сайтах судов пообещали публиковать фамилии судей и ход судебных разбирательств, т.е. идею довели до абсурда… А в какой стадии внедрения у нас находится система предварительного электронного информирования и декларирования грузов, той самой, от которой зависит прозрачность работы таможни? – Электронное декларирование, увы, не работает, т.к. Министерство транспорта РФ на протяжении более десяти лет не может утвердить международные стандарты обмена данными. Зная главу Минтранса Игоря Левитина, как до твердолобости упрямого и по уши втянутого в передел авиатранспортной отрасли, таможенники могут быть уверенны – прозрачность им не грозит. Минтрансу сейчас не до этого.
Таможня РФ в нынешнем её варианте, представляет собой нечто чудовищное – она же осуществляет выборочную проверку компаний (очень часто по звоночку заинтересованного чиновника); она же занимается налогами, хотя по логике вещей, это должен делать только Минфин и налоговая служба (милиция, к примеру, не берет налоги – она только следит за порядком и берет штрафы, а налогами занимаются другие организации). Основная обязанность Таможни – бороться с контрабандой, а вот это-то, судя по объёмам контрофакта в стране, у неё получается не очень. Похоже, все усилия уходят на что-то другое…
Беда российской таможни и одновременно счастье оккупировавших её коррумпированных структур – это отсутствие схем информационно-технологического контроля, их нет, а значит, все вопросы, опираясь на Таможенный кодекс, сотрудники таможни решают по своему усмотрению, руководствуясь интуицией и опытом. На практике это выглядит так: – либо ты платишь таможеннику, и он тебя пропускает, либо не платишь – и твой груз простаивает неограниченно долго и портится. Благодаря таким средневековым условиям работы, Таможня превратилась у нас в царство вседозволенности в царстве безответственности.
Правительство не знает, сколько всего зарабатывает Таможня, оно просто спускает ей сверху план, который обычно выполняется. Сколько уходит денег на счета «серых таможенных кардиналов» остаётся тайной, покрытой мраком. Схема, бесспорно, порочная, т.к. основным критерием эффективности ФТС становится наполнение бюджета, неважно какой ценой. Государство, по сути, берёт с Таможни взятку за то, что разрешает ей обирать участников ВЭД, а всё, что обирается незаконно и сверх нормы, идёт как бы в счёт награды за верную службу. В общем, дикость на заре XXI века – один участник ВЭД с сошкой, а семеро госчиновников с ложкой.
Как уже писалось выше, выход из сложившейся ситуации есть – сделать Таможню прозрачной можно при помощи электронного документооборота, который к тому же повысит скорость всех таможенных процедур. Помните, президент говорил о росте производительности труда через внедрение инновационных проектов – это, как раз, о том самом… К главе государства претензий нет, он всё-таки сказал, только чиновники из окружения его речи так замылили да измочалили, что и следов не отыскать.
Любой конструктивный диалог о прозрачности Таможни сегодня невозможен (сама тема репрессирована), оно и понятно – слишком многих высокопоставленных лиц окормляет это государственное ведомство, опутанное сетью полукоммерческих, полукриминальных структур. Так что нам ещё не один год придётся наблюдать за детективными историями, связанными с переделом коррумпированных ресурсов ФТС. Ещё раз повторюсь, ни кадровые перемещения, ни перенос таможенных пропускных пунктов на границы ситуацию не изменят, – только прозрачность, только электронный документооборот и, конечно же, политическая воля главы государства.