РАЗНОМЫСЛИЯ
«Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами,
дабы открылись между вами искусные» (1Кор.11:19).
(Размышления по поводу некоторых современных тенденций в Русской Православной Церкви)
Часть I
Итак, само сословие, как уже было сказано, осталось, но преемственность священнических родов, внутри этого сословия, разумеется, прервалась, за семьдесят с лишним лет, коммунистического лихолетья. И сословие это «единственно-традиционное», (по словам многоуважаемого отца Валенитина), стало наполняться людьми из других слоев общества, только уже не традиционно-русского, которое было просто уничтожено, а из так называемого «советского». В этом, разумеется, нет ничего плохого, ибо, как известно, Господь может «сынов Авраама» и из камней сотворить, но все же иногда этот «не традиционный» элемент в среде священнической давал о себе знать, да и что греха таить и сейчас дает. Однако будем, надеется, что Всесильный Господь даст Свое целебное уврачевание всем без исключения, членам нашего многострадального, теперь уже, Российского общества, а тем паче лицам духовного звания, и поможет изжить все язвы наложенные на нас «советским» прошлым.
Это вступление, понадобилось для того, что бы смягчить дальнейшее изложение данной статьи, так как она, будет посвящена критике, или если угодно спору с некоторыми членами «священнического сословия» которые осуществляют свое служение в современной Русской Православной Церкви. «Спору», имеется в виду не базарному, а тому, о котором писал апостол Павел: «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1Кор.11:19).
Начнем, пожалуй, с одного из самых болезненных противоречий, «спору» о прославлении новомученников, и прежде всего, прославления в лики святых воина Евгения Родионова. В одном из номеров Церковного журнала «Нескучный сад» (http://www.religare.ru/2_83226.html) читаем: «Гонения закончились, но христиан продолжают убивать . В 2009 году в храме убит священник Даниил Сысоев. На Пасху 1993 года были убиты трое насельников Оптиной пустыни: иеромонах Василий, иноки Трофим и Ферапонт. В Чечне во время чеченской войны убиты священники: протоиерей Петр Сухоносов (1999), отец Игорь Розин (2001), протоиерей Анатолий Чистоусов (1996), а также солдат Евгений Родионов, погибший в плену (1996). Многие верующие уже почитают их как мучеников.» Все, как это не страшно писать, правильно. От людей действительно закончились,… пока!, но от сатаны-то не закончились и, кстати, не закончатся пока Христос не придет в этот мир второй и последний, раз. Далее редакция журнала задается вопросом, каково отношение Церкви к этому «почитанию», и переадресовывает его секретарю Синодальной комиссии по канонизации протоиерею Максиму Максимову. Вот его ответ (привожу с сокращениями): «Про убийство о. Даниила Сысоева мы знаем пока очень мало, чтобы выносить какие-либо определения. Необходимым условием подвига мученичества был и остается осознанный выбор. Мученик, страдая за Христа, страдает по своему выбору. Синайские мученики имели выбор — убежать или нет. В случае убитых оптинских насельников мы не знаем, был ли у них такой выбор.(?!!!) Неизвестно, могли ли они убежать, оказать сопротивление. В комиссию не поступало материалов на канонизацию этих монахов. Мы недостаточно хорошо знаем обстоятельства их смерти для того, чтобы признать их образцами веры…Канонизация — это прославление человека в качестве образца веры. Она важна для земной Церкви, чтобы дать ориентир для спасения, пример для подражания членам Церкви. А для этого Церковь должна убедиться, насколько вся жизнь человека, а не только его кончина соответствовали Евангелию. Жизнь свидетельствует делами человека и исповеданием, которое он приносит перед лицом смерти. В данном случае мы не знаем, был ли выбор у убитых священников в Чечне.(?!!!) Отец Петр был похищен, но как он умер, мы не знаем. Газетная публикация не может быть основой для рассмотрения дела в комиссии. Церковь свое расследование не проводила, потому что здесь требуется определиться, кого Церковь может считать достоверным свидетелем. В наше время информационной фальши, когда стерты представления об опасности греха лжесвидетельства, найти свидетеля, осознающего свою ответственность перед Богом и Церковью — задача не из легких.”В этом ответе о.Максим конкретно не упоминает о Евгении Родионове, поэтому приведу его мнение о Родионове из интервью газете «Комсомольская правда» (материал был подготовлен интернет-ресурсом «Русская Народная Линия») «Секретарь Синодальной комиссии по канонизации святых протоиерей Максим Максимов в интервью газете «Комсомольская правда» опроверг сообщения в Интернете о том, что воин Евгений Родионов почитается в Астраханской и Енотаевской епархии как местночтимый святой. «Сама епархия канонизировать его не могла и не канонизировала, а потому и местночтимым он быть не может», – сказал священник.Говоря о мученической смерти воина Евгения, о. Максим заявил, что «нет никаких документальных сведений об обстоятельствах смерти человека. Все рассказы, которые существуют в развернутом или сжатом виде, есть всего лишь умопредставление людей на эту тему».Протоиерей Максим Максимов утверждает, что в настоящее время уже нет в живых свидетелей, который могли бы подтвердить факт отказа воина Евгения снять нательный крестик. Также священник считает, что отсутствуют реальные доказательства его христианской жизни до армии.
Отец Максим также прокомментировал утверждение корреспондента «Комсомольской правды» о том, что в ряде храмов Сербии воина Евгения почитают как святого, словами о том, что ввести в заблуждение можно кого угодно.
Кроме того, о. Максим прокомментировал слова одного известного священника о том, что воин Евгений принял мученическую смерть за Христа. По словам секретаря Синодальной комиссии по канонизации святых, «он это сказал, видимо, исходя из существующих легендарных представлений об этом». Отец Максим утверждает, что «единственный живой свидетель, который может рассказать об этом, – это мать, которая, заметим, не присутствовала при гибели сына, поэтому свидетелем может быть названа условно». Священник заявил, что общался с матерью павшего воина, и спросил ее: «Откуда известно, что сын принял смерть именно так?» По словам о. Максима, она сказала, что «это общая, типологическая ситуация со всеми русскими воинами, попавшими в плен и убитыми». Однако, полагает священник, «Церковь не может опираться на типологические свидетельства», так как «в одной и той же ситуации люди поступают по-разному». «Ведь так мы придем к тому, что поставим вопрос о канонизации тысяч погибших в Чечне солдат. А почему нет, если вопрос типологический? Или вы меня будете уверять, что все солдаты – христиане и знают, за что умирают?..» – рассуждает о. Максим.Отец Максим выразил недоумение в связи с тем, что некоторые люди обвиняют его в том, что он не почитает реального мученика, и называют его вследствие этого «проклятым от Бога человеком». «С какой легкостью люди берутся судить о смерти. (…) Хотя я совершенно не понимаю, откуда у них-то столько дерзновения!.. За осторожность никто не будет наказан. А вот за оплошность… Были пионеры-герои, и вся страна зачитывалась их житиями. Теперь это все неактуально. Для молодежи нужны теперь новые герои. Вот как рассуждают люди! А причем здесь Церковь тогда и канонизация?» – вопрошает протоиерей Максим Максимов.»Разберем эти два ответа без ложной эмоциональности. Во первых, вопрос о канонизации Жени Родионова (о других новомученниках позже) актуален уже почти десять с лишним лет. И все эти годы на него всегда отвечает о.Максим Максимов, который является секретарем комиссии, а не председателем. Председателем, напомню, до недавнего времени являлся митрополит Крутицкий и КоломенскийЮвеналий (Поярков), а с марта 2011 года Панкратий (Жердев), епископ Троицкий, викарий Московской епархии. Ни тогда, ни сейчас, сторонники канонизации Евгения Родионова, так и не услышали мнения, собственно председателей комиссии по этому вопросу, хотя можно догадаться, что секретарь, делает общественные заявления, согласовав их с председателем, на то он собственно и секретарь. Следовательно, такова позиция и председателей. Во вторых, и это видимо самое главное, что препятствует канонизации Родионова,а теперь и отца Даниила Сысоева, проблема, которую озвучил Координатор Союза Православных Братств РПЦ Юрий Агещев: «Против канонизации Воина Евгения несомненно выступают весьма крупные властные политические силы “сверху”, которые Церкви нашей “рекомендуют” таковой канонизации не проводить. Мол, это “нарушит межнациональное и межрелигиозное согласие”. Ибо здесь налицо убийство и зверское Русского Воина агарянами (мусульманами), а он святым будет в РПЦ!… Вот и главная причина упоминаемого. И причина весьма правдоподобная и отнюдь не “мифическая”.» Добавлю, что убийство отца Даниила Сысоева, было не менее зверским, да еще и в Божием храме. Вот две основные причины отказа в канонизации. Другое дело, что протоиерей Максим Максимов, будучи еще довольно молодым человеком, во время полемики по этим вопросам, делает подчас весьма опрометчивые заявления. Например, в 2004 году в январском номере газеты «Церковный вестник», который именуется официальным изданием Русской Православной Церкви, появилась статья «Можно ли спешить с канонизацией?». Я тогда работал на радиостанции «Радонеж», и по поводу этой публикации мы с моим коллегой Андреем Третьяковым сделали большую, часовую передачу, в ходе которой взяли интервью у многих весьма уважаемых и маститых священнослужителей города Москвы (http://www.radonezh.ru/radio/text/8496.html). Забегая вперед скажу, что все они считают Евгения Родионова святым. Однако вернемся к этой статье, вернее интервью, которое дал отец Максим Максимов редакции «Церковного Вестника». Приведу два пассажа пока без комментариев:
1.«Надо определенно заявить, что эпоха новомучеников и исповедников Российских, как бы мы ее ни растягивали, уже закончилась. Мы можем провести границу по 1970-м годам, в крайнем случае, 80-м годам, когда в мир иной отошли последние исповедники, вышедшие из лагерей. Когда Евгения Родионова причисляют к новомученикам и исповедникам Российским, происходит очевидный подлог. Современная история России – это совершенно иной период.»
2. (Этот ответ касается оценки священником Максимом Максимовым позиции матери Евгения Родионова, в вопросе его мученической кончины) «Мы предупредили ее, что главный вопрос связан с почитанием ее сына. Вы – единственный свидетель, которому мы можем доверять, и все, что вы скажете, будет запротоколировано. Она рассказывала о Жене, о себе, о том, как искала сына, получив от командования лживую телеграмму, что он дезертировал. Потом она долго искала правды, пока, в конце концов, не встретилась с чеченским командиром Русланом Хайхароевым, который в 2002 году, когда состоялся этот разговор, уже погиб (Прим. ред., внесенное Сергеем Чапниным). Она узнала, что есть люди, которые могут открыть ей место, где похоронен ее сын. Но за это требуется заплатить. Она заложила свою квартиру. В этом смысле у нее есть христианское чувство самопожертвования. Кроме одного «но»: все ее действия обусловлены безграничной, «до обожествления»,любовью к своему сыну».
Предвижу, что у читателей, как и у меня, после прочтения подобного рода ответов, на физиономии появляются, мягко говоря, «удивленно поднятые брови»! Но все же я мирянин, как видимо и большинство читателей этого сайта, поэтому давайте предоставим слово собратьям о.Максима по священному сану. Во время подготовки упомянутой передачи на радио «Радонеж», мы собственно так и сделали. Вот комментарий протоиерея Александра Шаргунова: ««Это интервью священника Максима Максимова о канонизации воина Евгения Родионова, которое он дает ответственному редактору «ЦВ», мягко говоря, вызывает у меня недоумение. Создается впечатление: автор убежден, что ему позволено говорить все, что угодно от лица Церкви только потому, что он является секретарем Синодальной комиссии по канонизации. В самом деле, не может не поражать уровень рассуждений собеседников. Священник Максим Максимов рассуждает, что воина Евгения Родионова новомучеником нельзя назвать, во-первых, потому, что «надо определенно заявить, что эпоха новомучеников и исповедников Российских, как бы мы ее ни растягивали, уже закончилась. Мы можем провести границу по 1970-м, в крайнем случае, по 1980-м годам, когда в мир иной отошли последние исповедники, вышедшие из лагерей. Когда Евгения Родионова причисляют к новомученикам и исповедникам Российским, происходит очевидный подлог: в современной истории России это совершенно иной период.» Итак, получается, что гонения на Церковь кончились, новых мучеников больше не будет. Не может быть, между прочим, речи о прославлении, скажем, убиенных Оптинских иноков или убиенного ваххабитом иерея Игоря Прозина, или протоиерея Анатолия Чистоусова, замученного в Чечне. Книга Апокалипсиса вообще закрыта, наступило принципиально новое время! Очевидно, эпоха тысячелетнего царства… Не хочется верить, что о. Максим исповедует такую откровенную ересь. Такое впечатление, что он не понимает, что говорит! Но кроме этого, возникает более простой вопрос: неужели секретарь комиссии по канонизации не знает то, что известно каждому семинаристу. Само название «новомученики» мы восприняли с XVI, XVII, XVIII, XIX веков в связи со страданиями на Балканах греческих и сербских христиан, которых убивали только за то, что они отказывались похулить веру во Христа и принять магометанство (между прочим, как мы видим, буквально то же, что было с воином-новомучеником Евгением!). Если следовать логике о. Максима, то и наших новых мучеников и исповедников Российских нельзя назвать таковыми. Как, кстати, и в недавнем времени авторитетно утверждали иные. Для меня странно, что о. Максим аргументирует свою позицию тем, что «Православная Церковь никогда не причисляла к лику святых тех, кто был убит на войне». И ссылается при этом на частный случай из истории Константинопольской Церкви X века. Сразу заметим, что Церковь в прославлении святых не может быть ограничена никакими внешними обстоятельствами их подвига. В том числе, если они проявили свою верность Господу на войне. Напротив, Церковь относит слова Спасителя о том, что «нет большей любви, чем кто душу свою положит за друзей своих» в исключительной степени к православным воинам. И благословение преподобным Сергием на Куликовскую битву схимонахов Александра и Андрея всегда свято хранится в памяти Церкви. Напрасно о. Максим запутывает читателя, уходя от всем известного факта: новый мученик Евгений Родионов был убит не в бою, а в плену. А также и другого общеизвестного факта, что у всех пленников была возможность остаться в живых ценою отречения от Христа и принятия ислама. Или вот еще один образец аргументации о. Максима: «Люди, которые приезжают на могилу Евгения, сами служат панихиды и в храм к священнику никогда не обращаются. Что, кроме сектантства, можно в этом увидеть?» Смелость, с которой о. Максим объявляет сектантами незнакомых ему благочестивых людей, которые, очевидно, предприняли неблизкий путь, чтобы, по древней православной традиции, помолиться на могиле праведника, просто обескураживает. Кто сосчитал, сколько раз они подходили, может быть, к закрытым дверям этого скромного сельского храма, или, может быть, им отвечали, что батюшка сейчас на требах? В конце концов, разве мирянам запрещено употреблять молитвословия из чина панихиды в своей частной молитве? И мы знаем, что, как правило, в Курилово (где погребен воин Евгений) приезжают целые паломнические автобусы во главе со священниками.
Ну, а как прокомментировать эту уничижительную, на грани, я бы сказал, цинизма, фразу в адрес Любови Васильевны, ее святой материнской любви? Для выкупа останков сына у Любови Васильевны потребовали, как известно, деньги, и тогда она (цитирую интервью) «заложила свою квартиру. В этом смысле у нее есть христианское чувство самопожертвования, кроме одного «но»: все ее действия обусловлены только безграничной, до обожествления, любовью к сыну». Так и написано: «до обожествления». Видно, как автор очень доволен собой, что нашел словцо, позволяющее ему перевести тему канонизации в бытовую плоскость патологической привязанности матери к сыну. Я думаю, что в данном случае неуместно говорить о каком-либо христианстве. Это просто удивительно, как только у него язык поворачивается! Даже элементарная этика цивилизованного общества запрещает подобные публичные суждения о глубочайших страданиях матери, потерявшей единственного сына, которая в горе, в отчаянии, в безысходности, в беспомощности – и не находит ни у кого поддержки.
А теперь я хотел бы перейти к тому, ради чего о. Максим выстраивает все свои рассуждения и подводит читателя к главному выводу: главный вывод, который должен сделать читатель интервью – недостаточная достоверность того, что смерть Евгения Родионова была именно такой, какой ее описывают. СМИ описывают (которым, конечно же, нельзя доверять, и почитатели нового мученика (которым тоже нельзя доверять). Кроме того, «никаких сведений о том, что Евгений или кто-либо из погибших с ним воинов вел сознательную церковную жизнь, нет. И фактов, подтверждающих мученическую, в церковном смысле этого слова, кончину, Синодальной комиссией не обнаружено.» Интересно, обнаруживала ли когда-нибудь какая-либо комиссия факты о том, что вел сознательную церковную жизнь, скажем, тот воин из 40 мучеников севастийских, который в самый последний момент предпочел быть со Христом и принять смерть? «Следовательно, – говорит о. Максим, – вести речь о прославлении Евгения в лике святых неуместно и безосновательно». Вот мы видим, что интервью, которое начиналось с откровенного искажения учения Церкви о том, что уже якобы новых мучеников вроде бы и быть не может, с демонстрации невежества, с незнания того, что такое новые мученики и откуда все это повелось, с оскорбления – оно заканчивается также ложью и оскорблением. Подлинность рассказа Любови Васильевны или искажается – даются ложные сведения о том, что она говорила на Комиссии – либо ставится под сомнение то, что она говорит, только потому, что ее рассказ неоднократно был опубликован в печати. Вот я прочитал эту публикацию в «ЦВ», сразу же позвонил, Любови Васильевне, она снова рассказала мне, как ее вызывали в Комиссию по канонизации. Я попросил ее выступить по радио «Радонеж», может быть, вы свяжетесь с ней с тем, чтобы все узнали о том, как это было на самом деле, чтобы можно было сравнить, что говорит Любовь Васильевна и то, о чем говорится с интервью «ЦВ». «И если нужны вам другие свидетели, – сказала она в комиссии по канонизации, – то поезжайте в Бамут, где они живут». И у нас естественно напрашиваются те же самые мысли: если хочешь узнать правду Христову (здесь же идет речь не о каких-то рядовых вещах, а о том, что касается святости Церкви, явленной так удивительно в наше теплохладные отступнические времена!), если хочешь узнать правду Христову, потрудись: исполни свое служение Богу! Хотя, конечно, легче всего сидеть в уютном кабинете, рассуждать, все подвергать сомнению, сочинять интервью, которое на самом деле объективно, по духу своему, похоже на исполнение, простите меня, политического заказа тех, кто якобы заинтересован в установлении политического мира в Чечне. А также тех, для кого Русская Православная Церковь – враг №1 в сегодняшней России.
В заключение я хотел бы напомнить о том, что тело Евгения было привезено матерью на Родину 20 ноября 1996 года, в день памяти мучеников Мелитинских. Они были воинами-христианами Римской армии, и за отказ отречься от Христа им отсекли головы. Один из этих 33 воинов носил имя Евгений…» Далее предлагаю ознакомиться с мнением заведующего сектором военно-воздушных сил Синодального отдела Московской Патриархии по взаимодействию с вооруженными силами, исполняющим обязанности настоятеля храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами (где и располагается отдел) иереем Константином Татаринцевым: « Прежде всего, мне близка история, связанная с подвигом Евгения Родионова. С подвигом, который отмечен Родиной Орденом мужества и о котором шла речь в недрах Церкви – о возможной канонизации Евгения. Потому что, в частности, я собирал материалы, доступные для меня и объездил семье тех еще трех солдат – Андрея Трусова, Игоря Яковлева и Александра Железнова, которые погибли вместе с Евгением Родионовым. Я встречался с их родителями и собирал материалы по просьбе Святейшего Патриарха Алексия, которая была передана мне в то время председателем Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами епископом Саввой Красногорским. То есть та формула, которая приведена в статье, не выдумана: «мученик Евгений Родионов с убиенными вместе с ним воинами Александром, Игорем и Андреем». Этот вопрос рассматривался как раз со Священноначалием: люди, которые пострадали вместе с Евгением Родионовым – нет ли каких-нибудь обстоятельств, мешающих их канонизации? Они вместе переживали плен, друг друга поддерживали, одинаково приняли страшную мученическую смерть. Так вот, сам подвиг воинский их уже безусловен: он отмечен Орденом мужества, каждый из них посмертно получил такой орден, такую высшую воинскую награду. А что касается духовных аспектов, то, увидев программу «Русский Дом», где был небольшой репортаж об этом случае, мне и близким мне людям довелось повстречаться с Любовью Васильевной, познакомиться, собрать материалы и вместе, соборно написать статью, которая всколыхнула православный мир и дала возможность собрать средства, чтобы выкупить обратно квартиру. Потому что Любовь Васильевна практически оставалась уже без своего жилья, где она воспитала своего сына. И прочитав статью, первая реакция была, которую мне сейчас хочется озвучить – это то, что, обсуждая подобные вопросы, необходимо быть очень тактичным человеком. Неважно, имеешь ли ты административные функции, работая в комиссии по канонизации или являясь просто священнослужителем или даже мирянином. Потому что вопрос о канонизации решается не только административно, на земле. Он решается, конечно, прежде всего в Царствии Божием. А так как Церковь Небесная и земная связаны, то, безусловно, он найдет отражение и в земной жизни нашей Святой Церкви. Так вот, что касается Жени Родионова… Знакомясь с его семьей – с мамой Любовью Васильевной, вникая в эту историю, могу констатировать, что это был молодой человек, который любил жизнь, который занимался спортом. Который вместе с классной руководительницей пел на клиросе в подольском храме. Был молодым человеком, который любил Господа, который в 14 лет носил крестик, не опасаясь этого, несмотря на то, что это еще не было принято в школе, на уроках физкультуры. Не снимал его никогда. Мама говорила: «Как же, тебя будут ругать…» – «Мама, никогда крестик я не сниму» – говорил Евгений маме.
В статье утверждается, что нет свидетелей. Нет, свидетели есть! И когда мы собирали эти материалы, помимо Любови Васильевны, свидетелем этой истории может быть также некий представитель ОБСЕ Леннарт, который помогал Любови Васильевне найти Руслана Хайхароева. И он свидетельствовал о всех тех разговорах, которые происходили между Любовью Васильевной и этим убийцей. Вэтим разговорах принимала участие и мама воина Александра Железнова – Нина Ивановна. Поэтому уже, по крайней мере, три человека могут свидетельствовать об этом. Но есть еще свидетельства, которые не прямым, а косвенным образом свидетельствуют о необычности этого случая и о правомерности постановки вопроса о канонизации Евгения Родионова. Так, например, мироточение обложки книжечки, где рассказывается о его подвиге. Об этом свидетельство священника Украинской Православной Церкви Московского Патриархата я приводил наряду с прочими свидетельствами. Как Господь вразумил убийц Евгения Родионова? Брат Хайхароева был застрелен в перестрелке с русскими пограничниками на том месте, где эти четыре солдата-пограничника попали в плен. Сам Руслан Хайхароев был смертельно ранен и умер в Бамутском госпитале, в больнице от тяжелых ран, полученных в перестрелке со своими соплеменниками в Грозном. Сколько людей, узнав об этой истории, потянулись к тому, чтобы узнать как можно больше о Жене! Появилась потребность молитвенно просить его заступничества, особенно для тех, кто находится в тяжелых условиях, в окопах, рискуя своей жизнью. В Сербии воины, узнав об этой истории, писали ему иконы и просили его молитв. И, видимо, они получали молитвенную помощь, потому что слава об этом имени так быстро разнеслась, можно сказать, по всей православной земле – не только ограниченной Московским Патриархатом, но и в других наших братских Поместных Православных Церквах. И то, что не искусственно, а естественно имя Жени прославилось, Любовь Васильевна никаких к этому специальных усилий не прилагала, это очевидно. Мне было очень больно прочитать в статье эту фразу, что она «заложила свою квартиру, и в этом смысле у нее есть христианское чувство самопожертвования… Кроме одного «но»: все ее действия обусловлены безграничной, «до обожествления», к своему сыну». Конечно, ее действия были обусловлены любовью к сыну, причем здесь обожествление? Просто она как мать совершила материнский подвиг: под бомбежками, в голод, в разруху, рискуя жизнью, рискуя быть изнасилованной, убитой, она искала своего сына. И это подвиг просто материнский. Она его совершила, и он сам по себе самодостаточен. И она не искала никакого церковного прославления Жени. Просто приехавшая группа в поселок Курилово Подольского района на съемки фильма о постановке креста на местную церковь, узнала об этой истории и заодно сняла репортаж о Жене. Она никогда ничего этого не просила и ничего не искала. И вот этот маленький фильм подтолкнул события к их развитию. Но секретарь комиссии, священник Максим Максимов говорит о том, что она не воцерковлена. Неправомерно, особенно в СМИ, ведь это момент интимнейшей духовной жизни человека – у кого, когда и сколько он исповедуется – неправомерно наобум вот так объявлять, тем паче, что Любовь Васильевна, может быть, через вот это горе, через потерю своего сына, и воцерковилась. Она много исповедовалась у разных священников, в том числе, и у протоиерея Феодора Соколова, настоятеля Преображенского храма, что в Тушино, у меня, когда я служил в этом храме. Она имела духовником священника в Рязанской области. Она часто бывала в Иоанно-Богословском монастыре Рязанской епархии. Отец Александр Шаргунов имел с ней многочисленные беседы и исповедовал ее. То есть это человек, который ведет церковную жизнь. И нелепо так говорить в СМИ… То, что человеку воцерковляющемуся порой тяжело придти в ближайший храм, к ближайшему священнику, – это ни о чем не говорит. И таких вот «но», рождающихся по прочтении этой статьи, очень и очень много. Некорректно, бестактно, неправильно – вот те чувства и эмоции, которые рожаются после чтения этой статьи. Еще хочу сказать, что сама Любовь Васильевна к этому никак не причастна. Наоборот, ей очень больно, когда такие разговоры те или иные священники вели о канонизации Жени, со словами, что все, этот вопрос будет точно решен, «на Архиерейском соборе канонизируем»… Другие священники на Архиерейском соборе говорили о том, что «Женя давно уже во святых»… Только величайший такт, только мудрость… А для тех людей, которые соприкоснулись с подвигом – и воинским, и христианским – это еще и надежда, и упование, и вера… Это не политическое знамя, которое армия поднимает, чтобы воодушевить воинов. Нет. И мне представляется, что пройдет какое-то время и вопрос этот будет решен, по моей вере, по моему убеждению, положительно. И не канцелярией той или иной комиссии, а связью таинственной и мистической Церкви Небесной и Церкви земной.»Ну и наконец, мнение председателя Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, протоиерея Дмитрия Смирнова. Этотматериал я беру с сайта русской линии (http://rusk.ru/newsdata.php?idar=48836) , так как во время подготовки радонежской передачи о.Дмитрий отсутствовал в Москве и мы тогда не смогли записать его отзыв об этой публикации в Церковном Вестнике. Тем лучше, прошло семь лет и вот какого мнения придерживается этот уважаемый священник сейчас по поводу святости Евгения Родионова: «Православный народ знает о подвиге Евгения Родионова. Это имя стало широко известно даже за рубежом – его почитают и в Болгарии, и в Сербии, и в Греции. Им это очень близко благодаря многолетнему противостоянию с Турцией. У них нет дружественного сосуществования с мусульманами, как у нас, ведь кроме этой ближне-кавказской ситуации, у нас никогда не было таких войн. Когда у нас была война на Кавказе во времена М. Ю. Лермонтова, фактор ислама тогда не звучал. Да и сейчас такой элемент появился, потому что сами сепаратисты, боевики привнесли в войну такую подоплеку», – заявил в эфире телеканала «Союз» глава Синодального отдела по взаимодействию с Вооружёнными силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Димитрий Смирнов, говоря о 15-й годовщине гибели воина-мученика Евгения Родионова. Видеозапись передачи была опубликована на мультимедийном портале священника.
«То, что Евгений отказался снять крест очень важно. Причем, что для меня особенно драгоценно, он не был человеком, в нашем понимании, воцерковлённым, но носил крест совершенно сознательно, и когда ему предложили в обмен на жизнь снять крест, он сумел это очень глубоко оценить, – отметил отец Димитрий. – И конечно, это знамение Божие, что это событие произошло в день рождения Евгения, он как бы переродился в вечную жизнь. Этот подвиг можно сравнить с подвигом Бориса и Глеба, с подвигом сорока мучеников Севастийских, для меня этот юноша в одном ряду с почитаемыми всеми угодниками Божиими».
В связи с этим глава Синодального отдела выразил абсолютную уверенность, что Евгений Родионов рано или поздно будет прославлен в лике русских святых. «15 лет – это не срок, но канонизация неизбежна. Ведь очень важным компонентом для всецерковного прославления является народное почитание, – заявил священник. – Я сумел освободить время для того, чтобы поехать и помолиться на его могиле под Подольском в селе Черкизово. Признаюсь, я не ожидал того, что там увидел – столько народу, несколько автобусов, десятки автомобилей… И люди приезжают издалека – с Украины, с Пензы, с Сибири. И что особенно порадовало, пришло полтора десятка пограничников – молодых ребят, курсантов пограничного университета, во главе с офицером – он их привез воспитывать на этом подвиге. Была там и Любовь Васильевна, мама Евгения. Многие у неё спрашивали о нём, она делилась своими скорбными воспоминаниями. Она сама по себе тоже герой, она более 50 раз была в Чечне. Есть люди, которые выражают скепсис по поводу прославления Евгения Родионова, им бы я посоветовал хотя бы 20 раз съездить в Чечню, может быть, тогда они изменили бы свою точку зрения, потому что это совсем непросто».
«Тема о прославлении воина Евгения, не закрыта, – отметил отец Димитрий. – Святейший Патриарх Алексий пожаловал мать Евгения орденом за ее труды, то есть сам поощрял процесс канонизации, который потихоньку идёт. Хотя это не совсем правильно, но люди пишут мученику иконы, возводятся храмы (такие есть даже уже заграницей). То же было и с семьей последнего нашего Императора – почти в каждом православном доме была его бумажная икона. Но, в общем-то, неважно, служить в день кончины Евгения молебен или панихиду, у Бога всё равно все живы. Важно, что люди помнят. Много ли в нашей стране солдат, память о которых сохраняется уже 15 лет? Героев у нас очень много, взять хотя бы 6-ю псковскую роту. Но дело в том, что его подвиг просто пронзил сердце каждого христианина».Видимо дальше комментировать ситуацию относительно канонизации Евгения Родионова не имеет смысла. Хочу добавить только, что и священники погибшие от рук бандитов во время чеченской войны и исповедник отец Даниил Сысоев, рано или поздно будут прославлены земной Церковью, так как без сомнения, Небесной Церковью они уже давно канонизированы. Относительно отца Максима Максимова, хочется надеяться, что это лишь вынужденная позиция, определяющаяся хрестоматийной формулировкой Ленина, правда немного подкорректированной – «верхи» не хотят, «низы» не могут. Жаль только, что в современной Российской, иерархической структуре, власть светская оказывается «вверху» власти духовной. Впрочем, в нашей истории мы наблюдали подобный расклад неоднократно. «Верхи» много чего не хотели. В 1988 году они, например не хотели прославления святаго праведного Иоанна Кронштадтского на Церковном Соборе, посвященном тысячелетию крещения Руси. Тогда, как рассказывают очевидцы, кто-то из «осторожных» «белых клобуков» видимо также опасавшихся реакции «верхов», заявил, что в его епархии всенародного почитания Кронштадтского пастыря, не замечено. Тогда некий анонимный голос из зала предложил ему сменить епархию. Получился небольшой конфуз. Впрочем, отец Иоанн все равно был прославлен на этом Соборе. «Верхи» не хотели, даже после падения большевистского режима, прославления Царственных мучеников – ничего, пришлось смириться. Не хотели соединения «двух ветвей» Русской Православной Церкви, однако сейчас мы имеем «одну ветвь», и все аргументы против растворились как вода в песке. Придет время, и также растворятся аргументы против канонизации выше перечисленных, святых мучеников, так как никакие «верхи», ни светские, ни духовные, не в силах помешать исполнению Божественной воли, которая без сомнения осуществится в свое время.
С.Герасимов.
(Продолжение следует)