Первоначальная демократия ( II )
Зарождение, взлёт, вырождение и падение Афинской демократии …
Реформы Солона и Клисфена
В «Политике» Аристотель дает точное и недвусмысленное определение третьей правильной государственной формы, в его классификации шести государственных форм. Эту третью форму Аристотель называет «политией»: «Очевидно, что смесь двух элементов, богатых и бедных, должна называться политией». (Политика, 1294, а).«Полития является смесью олигархии и демократии». (Политика, 1293 в). (Однако Платон считал, что смесь монархии и демократии – самая лучшая государственная форма). Подобная смесь будет стабильной, устойчивой, повторяет многократно Аристотель. Испанский философ Ортега-и-Гассет считает, что эта идея устойчивости была главной идеей и главной заботой греческой политической мысли. При этом считалось, что устойчивость невозможна без справедливости.
Третья из 11-и конституционных реформ в Афинах имела своей целью восстановить и утвердить в Афинском полисе его, к тому времени, сильно пошатнувшуюся политическую и социальную стабильную справедливость между богатыми и бедными. Эта третья (и вторая писаная) конституция Афин (первая писаная конституция была написана архонтом Драконом, установившего жестокие наказания для всех уголовных преступников, что с тех пор стало отличительным признаком афинской демократии до самого её конца), была написана афинским архонтом Солоном (594 до Р. Х.), по заказу всего полиса. Она провозглашает необходимость справедливого соотношения между бедными и богатыми гражданами полиса. Солон возвещает это в стихах, написанных им по этому поводу:
«Я поднял крепкий щит для одних и для других и не допустил, чтобы ни одни, ни другие не победили несправедливо…Я это сделал силой закона, сочетая силу со справедливостью… Я написал одинаковые законы для хороших и для злых, прилаживая к каждому из них справедливое правосудие».(Аристотель. Афинская конституция, 12).
Солон сильно облегчил старые долги бедняков и запретил впредь давать им в долг под гарантию личной свободы должника. Прежде проданных в рабство афинских должников он выкупил за счёт государственной казны. Солон особенно выражает свою радость по поводу возвращения на свою родину афинских эмигрантов, вынужденно её покинувших. Кроме того, он привёл в порядок афинскую систему мер, весов и денег, каковая затем немало способствовала стабильности и популярности афинской валюты в Древнем Мире. За все эти реформы, в древнем мире Солон единодушно считался одним из семи мудрецов мира.
Значит, начало афинской политии было положено установление справедливого соотношения между богатыми и бедными. Эта полития была смесью олигархии и демократии, со значительными примесями аристократии и монархии. Таким образом, согласно «Конституции Афин», до установления такого соотношения при Солоне, реальной демократии в Афинах еще не было, хотя демос уже и присутствовал в афинском полисе со времён Тесея, но он еще не был органической частью политического строя.
Солон разделил всех граждан на четыре разряда, независимо от их принадлежности к одной из четырех первоначальных филей (племён), объединение каковых привело к созданию Афинского полиса приблизительно четыре века до этого. Однако, филы сохраняли политическую власть, ибо каждая фила поставляла сто членов в «Совет четырехсот», который, совместно с Ареопагом, по мысли Солона, должен был охранять государство от переворотов.
Это новое разделение Солона на разряды было сделано лишь в зависимости от годовых доходов граждан. К первому разряду были отнесены все те граждане, годовой доход которых соответствовал стоимости не менее чем 500 мер («медимн») ячменя (1 медимна = 52 литра). Из их состава выбирались 10 архонтов (начальников) и члены Ареопага (сената). Ко второму разряду населения были отнесены все граждане, имевшие доход не менее 300 медимнов. Они должны были служить в коннице, ибо могли содержать своего коня. К третьему разряду были отнесены все те, чей доход составлял не менее 200 медимнов. Они служили в пехоте и должны были иметь полное тяжелое вооружение. В четвертый разряд были включены все те, чей доход был еще меньше и кто земли не имел совсем. Им предоставлялось лишь право участвовать в общем народном собрании и в суде присяжных (оплачиваемом), а затем и гребцами во флоте.
В соответствии с этими категориями и выдвигались впредь кандидаты на должности в полисе, из числа каковых затем окончательно определялся путём жребия тот или иной сановник полиса. Таким образом, конституционно устанавливалось теоретическое соотношение между богатыми и бедными в Афинской Республике, каковая именно с этого периода частично и начинает принимать демократический характер, как утверждает Аристотель в своем описании этой реформы Солона.(Афинская конституция, 7, 8).
Приблизительно через 90 лет после Солона, в 508 году, новый вождь Афинского полиса Клисфен произвёл пятую реформу афинской конституции. (Четвёртую реформу произвёл тиран Писистрат, незадолго до Клисфена). Вместо четырёх старых фил (племён, в Новгороде называемых концами), в свое время образовавших Афинский полис, Клисфен учредил десять новых фил, но уже не по родовому, а по чисто территориальному(земскому) общинному признаку. Теперь филы составлялись не из родов, а из отдельных «демосов», то есть общин, приходов или округов (частей, областей) всего Афинского государства. От каждой филы входило в Совет Афинского полиса по 50 граждан, каковой посему стал называться «Советом пятисот», вместо предыдущего «Совета четырёхсот», когда от каждой из четырёх фил в Совет входило по 100 представителей.
В каждую филу(племя) входило 10 демосов(общин или приходов), так что всего было 100 демосов. В свою очередь, в каждый демос входили совместно знатные и незнатные граждане, жившие по соседству, числом от 100 до 500 граждан. Демосы выбирали путём жребия из своего состава по одному кандидату в архонты из граждан, принадлежащих к первому классу, из которых затем назначалось путём жребия 10 архонтов, сроком на один год. Никто не мог быть архонтом более двух раз в жизни.
Благодаря этим реформам Клисфена от 508 года, конституция (полития) Афинского полиса «стала демократичнее», как утверждает Аристотель. Она не только обрела свою окончательную основную структуру, но также и свое идеологическое и терминологическое определение: демократический строй, то есть общинный строй, в котором первичное выдвижение кандидатов, путём жребия, на государственные должности происходило в демосах(в общинах, приходах или избирательных округах). В Новгороде эти демосы назывались «улицами», а филы – концами.
Развитие структур афинской демократии
Вышеописанные реформы Клисфена можно считать кульминацией процесса развития первой демократии в мире. Предпосылками этого процесса зарождения и развития афинской демократии были объединение населения Аттики в одно общее Афинское государство и преодоление зависимости этого государства от внешних факторов. Началом этого процесса можно считать, отмечаемое Аристотелем проявление «наклонности к охлосу» царя Тесея, которое, по-видимому, произошло около 1200 года до Р. Х. Значит, еще до коллапса микенской политической модели, в Афинах возникает реминисценция первоначальной греческой общественной модели, индоевропейского происхождения, в которой, наряду с монархией и аристократией, присутствовал также и третий элемент: народ.
Через шесть веков после Тесея, уже после выхода из ««тёмных веков», около 600 года до Р. Х., эта «наклонность к охлосу» проявляется конкретно в социальных реформах Солона, каковые реально обеспечивают присутствие и участие в политической жизни всех граждан, независимо от их богатства или бедности.
Еще через сто лет, около 500 года до Р. Х., политические реформы Клисфена подводят организационный фундамент под этот новый, смешанный государственный строй Афин, который мы сегодня называем «афинской демократией», хотя это был смешанный строй, лишь с прогрессирующим участием демократической составляющей. Базисом политических структур этой первоначальной демократии были соседские сходки по «демосам» (общинам, приходам, округам, сотням, улицам), от названия которых и получила название вся эта система. Это была земская общинная система оседлых земледельцев, которая уже и раньше присутствовала в общественном строе древних греков, наряду с родовыми структурами, и которая теперь взяла верх. Приблизительно такой же процесс происходил и в Риме, где даже считалось, что территория Римского государства является суммой земельных наделов римских граждан. Демосы были основными ячейками афинской демократии, наподобие того, как церковные приходы являются базисными церковными структурами.
Принятие в число афинских граждан происходило только в демосах. Кандидат в граждане должен был перед приходской сходкой демоса доказать, что ему исполнилось 18 лет, что его родители и родители его родителей были афинскими гражданами, что он почитает афинские религиозные верования и указать какие афинские святилища он регулярно посещает. Если он мог положительно сдать этот экзамен, то он должен был нести гарнизонную службу и проходить военное обучение в течение одного года, а затем еще два года служить в регулярных военных частях. Только после этого он становился полноправным гражданином этой первой в истории человечества демократии.
В свою очередь, кандидатуры на политические должности впервые выдвигались тоже исключительно на уровне «демосов», путём жребия. Демократический суверенитет принадлежал демосам и не мог быть отчуждаем в пользу партий или иных корпораций и за ними стоящих гласных или негласных структур. Так как демосов было больше чем политических должностей, назначение тех или иных выдвинутых демосами кандидатов на имеющиеся должности тоже определялось путём жребия.
В этом и заключалась первоначальная афинская демократия. Аристотель особенно подчеркивает в «Политике», что подлинная демократия требует именно метания жребия, для назначения государственных сановников из числа всех граждан без разбора, в то время как выборы являются методом аристократического или олигархического отбора.
Противоречия афинской демократии
Одновременно с положительными аспектами такого политического строя, в нём с самого начала присутствует также и ряд глубоких противоречий. Так как эти противоречия не удалось своевременно преодолеть, несмотря на шесть конституционных реформ после Клисфена, этот политический строй оказался в хроническом политическом кризисе, несмотря на продолжение культурного расцвета Афин. Через 170 лет после реформ Клисфена афинская демократия окончательно погибла.
Первым коренным противоречием афинской демократии был провозглашённый Клисфеном принцип абсолютного политического равенства всех граждан, по-гречески «исономии». Посему в афинском полисе, после того как демократия вытеснила в нём все другие политические элементы, не выбирали и не отбирали (и не подготавливали) управителей и предводителей государства, ибо считалось, что абсолютно все граждане не только могут стать таковыми, но даже имеют на это право. Посему нужно было лишь соблюдать для этого очередь, каковая и устанавливалась путём жребия, причём никто не мог быть у власти больше года, и не мог быть два раза у власти, прежде чем все граждане на ней не побывали. Исключением были только лишь воеводы или генералы (стратеги), которые должны были принадлежать к военному сословию и которых можно было ежегодно переизбирать. (Прославляемый вождь афинской демократии Перикл был на самом деле таким пожизненно переизбираемым генералом). Этот принцип абсолютного равенства, через две с лишним тысячи лет, был включен в главный лозунг французской революции, а затем был также взят на вооружение и Лениным, заявившем, что коммунистическим государством «сможет управлять любая кухарка». Однако, этот принцип вдвойне ошибочен.
Во-первых, с нравственной точки зрения. Ортега-и-Гассет пишет по этому поводу: «Ожесточенная демократия (la democracia exasperada) является самым опасным недугом, которым может страдать общество. Кто раздражается, когда видит неравное отношение к равным, но не волнуется, когда видит равное отношение к неравным, не является демократом, а является плебеем».
Во-вторых, с практической точки зрения, ибо такой принцип абсолютного равенства исключает возможность органической подготовки правителей и администраторов государства и их отбор для ступенчатого продвижения по служебной лестнице, что римляне называли «курсом чести» (cursus honorum).
Вторым коренным противоречием афинской демократии было нарушение соборности в государстве. Плефос (толпа) не только стал главным элементом в государстве, но практически его единственным элементом. Смешанный политический строй, постепенно восстанавливавшийся в Афинах в течение многих веков, оказывался практически ликвидированным в пользу одного из его элементов, добившегося своей политической монополии. Все другие государственные элементы были оттеснены. Монополия же политической власти ведёт к политическому провалу.
Так Афины перестали быть политией, в рамках каковой органически развивалась демократия, и превратились в абсолютную, крайнюю демократию (или ожесточенную, как говорит Ортега). Однако, только соборное государство («полития» с монархом или без него) может обеспечивать в своих рамках на длительный срок также и подлинную демократию, правда не абсолютную и не крайнюю (ожесточенную), но ограниченную другими элементами власти:«Олигархия и демократия даже могут быть приемлемыми, хотя они и являются отклонениями от лучших режимов, однако если доводить до крайности ту или другую, то их строй начнет ухудшаться и кончится тем, что он вообще перестанет быть строем». (Политика, 1309, в). Таким образом, главным недостатком такой абсолютной демократии даже не является её экстремизм или «ожесточение», как говорит Ортега, а отказ от какого бы то ни было ограничения, с помощью комбинации с другими политическими формами. Другими словами, в афинском полисе была полития, пока в нём сосуществовали все политические элементы. Когда же один из них – демократия – вытеснил все остальные, полития практически перестала существовать, а сам полис стал куцым.
Третьим коренным противоречием афинской демократии была абсолютная власть толпы (плефоса), с тенденцией этой толпы стать выше закона:
«Одной из форм демократии является такая демократия, в которой все граждане участвуют в правлении, но верховная власть принадлежит закону. В другой форме демократии верховной властью является сама толпа (плефос), а не закон. Это происходит там, где главенство принадлежит декретам, а не закону. Это происходит по вине демагогов… Где закон не обладает авторитетом, там нет политии. Закон должен стоять выше всего, а сама полития и её сановники должны решать только лишь частные случаи. Если демократия является одной из форм правления, и если она будет организацией, в которой всё решается путём декретов, то она не будет настоящей демократией, ибо ни один декрет не является соборным(kaqolou, «кафолу», т. е., «кафолическим», всеобщим, универсальным).(Аристотель, Политика, 1292 а). **) Уже Солон писал: «Красота закона ведёт повсюду к царству порядка и гармонии… Благодаря закону, между людьми всё становится миром, всё становится мудростью.»
В первом (афинском) периоде демократии, носители власти определялись путём жребия, а во втором периоде (современном) – путём голосования. Однако, и тогда и сегодня, последней, окончательной легитимацией абсолютной демократии является воля толпы, что и ведёт к превращению (метаморфозе) такой политической модели в олигархию, а затем зачастую и в тиранию, лишь иногда при сохранении демократических форм и декораций, ибо очевидно, что сама толпа не может править государством. Аристотель подчеркивает, что «это происходит по вине демагогов».
Эта констатация Аристотеля имеет весьма важное теоретическое значение, ибо сегодня этот примат толпы, даже над выборами, снова возникает, главным образом в результате «цветных демократических движений». Значит, распоряжение реальной властью в государстве, согласно Ортеге-и-Гассету являющееся квинтэссенцией политики, менялось совместно с изменениями политической модели (строя). В политии, т. е. в соборном или смешанном строе, в котором всегда обязательно участвует также и демократия, реальной властью в государстве публично распоряжается меньшинство (аристократическое или олигархическое, или то и другое вместе, в разных пропорциях), но при обязательном публичном согласии большинства. В неограниченной (абсолютной) демократии властью формально распоряжается большинство, но реально за этим большинством скрываются закулисные меньшинства. В древнем мире это были т. н. «демагоги», как отмечает Аристотель, зачастую стремящиеся к тирании. В современном мире положение гораздо сложнее, ввиду невероятного увеличения количества населения, а посему и невозможности «вести толпу» с помощью личных выступлений самих демагогов. Средства массовой информации, в том числе печать, Интернет и телевидение, позволяют современным демагогам организовывать массовые выступления толпы, в согласии с психологией масс и с научно разработанными соответствующими современными технологиями.
Четвёртым коренным противоречием афинской демократии был её чрезмерный бюрократизм, а следовательно и хронический дефицит её государственного бюджета. Аристотель, в анализируемом труде, особенно отмечает, что в афинской демократии, в его время, около 20.000 граждан являлись государственными оплачиваемыми служащими, включая присяжных поверенных. Это была половина всех взрослых граждан мужского пола. (Согласно некоторым подсчётам, в Афинах было около 40.000 взрослых граждан мужского пола, при общем населении в приблизительно 400.000 человек, из которых 70.000 были иностранцы, а 200.000 рабы).Кроме того, афинская демократия предпринимала большие и очень дорогие публичные работы. Всё это делало невозможной экономическую стабильность полиса и способствовало возникновению разных военно-политических инициатив и авантюр, для добывания средств, в конечном итоге с губительными последствиями.
Пятым противоречием афинской демократии было её «империалистическое» отношение к своим союзникам в Греции, вплоть до изымания у них всех денежных запасов, и перевода их казны в Афины. Это была демократия только для себя, а не для других.
Шестым противоречием афинской демократии была её рабовладельческая система и полное исключение женщин из общественной жизни. Это была демократия для меньшинства, а не для большинства населения, ибо только 10 процентов всего населения пользовались всеми гражданскими правами.
Преимущества афинской демократии
Несмотря на эти пагубные противоречия, афинская демократия однако имела также и несомненные преимущества над современными видами демократии, в действительности являющимися извращениями их первоначального прообраза. Можно особенно отметить следующие преимущества афинской демократии:
В афинской демократии не допускались никакие средостения между демосами и государственной властью, ни партийные, ни корпоративные, ни никакие иные, ни публичные, ни законспирированные. Возражения в том смысле, что эта первоначальная демократия была очень маленькой, по сравнению с современными видами демократии, неуместны, ибо выборы кандидатов на власть в этой первичной демократии совершались в общинах (демосах), своей численностью не превышавших 500 граждан, но само число этих общин могло варьировать.(В данном случае можно провести частичную параллель с организационными структурами Поместных Православных Церквей, которые сильно различаются между собой своими размерами. В каждой из них разное число епархий, и в каждой епархии разное число приходов, но сами приходы повсеместно являются основой их структур.)
Афинская демократия не допускала к власти граждан, которые отрицали, не разделяли или игнорировали народные религиозные и нравственные верования и убеждения. Афинская демократия была терпимой по отношению ко всем религиям, но не терпела безбожников. Несмотря на то, что религия и государство не были разделены, между ними царила симфония. Главный храм Афинской демократии, воздвигнутый в честь богини Афины, покровительницы Афин, названный «Парфеноном» (по-видимому «храмом девы», в честь самой Афины, или «храмом дев», ибо его охраняли жрицы-девы), был государственным святилищем и одновременно хранилищем государственной казны.
Афинская демократия не обладала никакой идеологией в качестве надстройки, которой бы она могла так или иначе давить на народ, в том числе и с помощью средств массовых внушений.
Афинская демократия твёрдо преследовала и судебно наказывала преступников, в том числе особенно строго воров, иногда вплоть до смертной казни.
Афинская демократия всемерно способствовала развитию и процветанию культуры и просвещения. Амфитеатры и гимназии распространились из Афин по всей древней греко-римской цивилизации. Театральные представления имели религиозное происхождение и государственное значение.Богатые граждане были обязаны по очереди быть спонсорами платных театральных постановок, но казна оплачивала вход неимущих.
Наука, философия и медицина в Древней Греции были общегреческими, с важными центрами в Милете (в Малой Азии, где жил и учил Талес Милетский), в Кротоне (в Калабрии, где жил и учил Пифагор), в Сиракузах (в Сицилии, где жил и учил Архимед), и на острове Кос (где жил и учил Гипократ). Однако, в Афинах был главный центр их расцвета. В Афинах развилась педагогическая система цельного среднего военно-гуманитарного воспитания и образования, которая затем распространилась и на всю древнюю греко-римскую цивилизацию, а через две тысячи лет расцвела в новых формахи в России. Академия Платона и Лицей Аристотеля тоже находились в Афинах.
Игорь Андрушкевич, Буэнос-Айрес, июнь 2012 г.
Примечания
*) Арнольд Тойнби считает, что, когда в Одиссее говорится о возвращении Одиссея на свою родину Итаку, после десяти лет скитаний,описывается не ахейская Греция XIIIвека до Р. Х., а современная Гомеру архаическая эллинская Греция VIII века. В этом можно предположить некую символику: только после преодоления средиземноморских надстроек, Греция начинает развивать свою собственную эллинскую культуру. Однако это развитие стало возможным не только благодаря возврату к своим собственным началам, а также и благодаря приобретённому в скитаниях опыту: эллинская культура Греции начинается с адаптации чужеродных алфавита и металлической монеты к своим собственным критериям. Возможно, что и Олимпийские игры тоже возникли под некоторым влиянием спортивных состязаний на Крите.
**) С теоретической точки зрения, это определение Аристотеля является весьма важным. Согласно этому определению, соборный стройосновывается на превосходстве закона, который должен стоять выше всего. Закон же санкционируется лишь общейволей, а не волей толпы, то есть«утверждением большинствабез авторитетного отвержения меньшинством»(Политика, 1299 а). Кроме того,согласно Аристотелю, фундамент, на котором покоятся законы, является многолетним отстоем нравов, обычаев и традиций, не подвластных прихотям законодателей. Это и выразил Гораций словами: «законы без нравов напрасны», предвосхищая нашу русскую поговорку: «где добры в народе нравы, там хранятся и уставы». Значит, соборный строй предполагает двойное согласие: согласие между современниками и согласие современников с предшественниками.