Нам следует с большой подозрительностью относиться к понятию “массовый страх”. Наши правители и интеллигенция с готовностью приписывают феномен страха и ненависти широким массам, считая себя людьми, которые стоят выше этих эмоций. Однако правда заключается в том, что в наши дни страхи распространяются именно властями. В этом им способствует такое вездесущее понятие, как безопасность. Оно объединяет в себе все опасности, которые только могут угрожать отдельному человеку и всему обществу, превращая “небезопасность” в нашу ежедневную реальность и в форму нашего сознания Наши политические лидеры с радостью выступают в роли “спасителей”, пекущихся о нашей безопасности.
Это предоставляет возможности для структурной манипуляции массовым сознанием. Однако я не считаю, что распространение информации и коммуникационных технологий увеличивает степень страха. На самом деле, в обществах, где распространению информации ничто не препятствует, происходят прямо противоположные процессы, поскольку это дает возможность разнообразить источники получения информации, позволяя с большей долей скепсиса относиться к пугающим сообщениям. Например, если вы введете слово “терроризм” в поисковик своего компьютера, то вас не испугает разнообразие источников информации, которые вы найдете. Но наши власти действуют иначе. Они сообщают, например, что им стало известно о готовящемся теракте в столице одной из крупных стран. Конечно же, эта информация получается СМИ из секретного источника и, разумеется, ее никак нельзя проверить. Нам остается только верить в правдивость этой информации и, если ничего не произойдет, считать, что власти были хорошо проинформированы и предприняли все меры, необходимые для обеспечения нашей безопасности. В целом, страх – это функционал государства, и этот функционал двусторонен.
Во-первых, государство стремится вселять страх в рядовых граждан.
Во-вторых, государство старается создавать страхи в обществе, чтобы затем выступить в роли силы, которая способна защитить граждан от различных угроз. В тоталитарном государстве доминирует первый аспект: граждане должны жить в постоянном страхе, опасаясь, например, стать жертвой доноса.
Наши так называемые демократические государства делают упор на втором аспекте. Они постоянно эксплуатируют тему опасности, которая становится всеобъемлющим понятием, включающим в себя терроризм, изменение климата, малозначительные преступления, безработицу, иммигрантов, снежные бури, финансовые кризисы и токсичные вещества в китайских игрушках.
Власти демократических стран способны превратить в страх буквально все, чтобы начать оперировать не фактами, а именно этим страхом. Когда рабочие оказываются не нужны компаниям, потому что те переводят производство за рубеж, власти говорят нам, что они “обеспокоены будущим рабочих”. На практике же это означает неспособность властей защищать интересы рабочих или создавать новые рабочие места. В результате рабочие оказываются как бы сами виноватыми в сложившейся ситуации. Это происходит потому, что наши власти все меньше способны бороться с разрушающим воздействием свободного обращения капитала на наши сообщества, которые они обязаны оберегать. Да и желания делать это у них отсутствует. Зато они продолжают делать то, что у них хорошо получается – бороться с иммигрантами, защищая “национальную идентичность”, управлять нашими страхами, создавая все новые мнимые опасности и направляя их в нужное им русло. Эта деятельность становится истинной целью властей, их способом легитимизации.
Такие попытки легитимизации не стоит приписывать демократии. Напротив, это свидетельство отсутствия демократии: в таком обществе проходит все меньше демократических обсуждений, граждане теряют контроль над тем, что происходит в обществе, а дискуссия узурпируется правительством и экспертами, которые относятся к гражданам, как к инвалидам, воспринимая себя в качестве докторов, которые призваны вылечить их болезни. На самом же деле они лишь стремятся поддержать этот статус-кво, ведь тяжело больным всегда нужны хорошие доктора. Наши так называемые “демократические государства” становятся все более олигархическими, они управляются ограниченной группой политиков, которые тесно связаны с представителями финансовой верхушки. Их власть работает за счет управления чувством опасности у граждан. Современные страхи – это не столько иррациональные страхи масс, сколько страхи, порожденные властями. Наши власти и интеллигенция с готовностью оперируют этими страхами.
Успех ультраправых партий в нескольких европейских странах только подкрепляет это мнение: эти партии являются логичным итогом государственной политики. Государство культивирует чувство опасности у граждан, потому что оно стремится к тому, чтобы люди чувствовали себя беспомощными и в постоянной опасности. Ультраправые партии дают название и образы, олицетворяющие врагов безопасности. Опять-таки, к демократии это не имеет почти никакого отношения. Напротив, здесь мы имеем дело с фактическим отсутствием демократии. Так что, будьте уверены – олигархи все чаще будут “продавать” нам чувство опасности, потому что оно очень дешево им обходится и приносит баснословные дивиденды. Средства массовой информации также идут в ногу со временем – они показывают нам то, чего нужно бояться, нередко приправляя все это острым соусом иррациональности, которую они не спешат развенчивать. Однако разговоры о страхах как о рыночном товаре могут ввести нас в некоторое заблуждение.
Нам нужно четко определиться, какие услуги оказывают нам наши власти. Например, улучшают ли они систему образования и создают ли они новые рабочие места, или же они работают над тем, чтобы бесперебойно снабжать нас все новыми страхами, тем самым увеличивая наше чувство опасности. Нам нужно понять, действуем ли мы как политически образованные граждане или же всего лишь как потребители фантазий власть предержащих.