“О шарашках Рогозина”. Первый шаг к долгосрочному планированию оборонной политики
На днях Государственная дума приняла в первом чтении проект федерального закона «О фонде перспективных исследований» (ФПИ). Проект внесен в июне президентом России Владимиром Путиным, а сама идея принадлежит Дмитрию Рогозину.
Фонд будет заниматься исследованием угроз безопасности России, определением направлений научных исследований в интересах национальной безопасности и, собственно, организацией этих исследований и конкретных разработок на их основе. Фонд сравнивают с американским агентством перспективных исследовательских проектов (Defense Advanced Research Projects Agency – DARPA), которому США обязаны большинством своих передовых военных технологий. Не то, чтобы я был против такого сравнения. Просто нелишне было бы вспомнить, что в советской системе действовала Военно-промышленная комиссия при Совете министров, при которой действовал Научно-технический совет. Именно эта организация вполне успешно координировала деятельность множества научных организаций подчинённых министерствам и собственно Вооруженным силам, вырабатывая прогнозы в сфере безопасности, определяя приоритетные направления исследований, и осуществляя связь между фундаментальными исследованиями и их применением в военной сфере.
На мой взгляд, указание на некую идейную близость именно с американской организацией имеет под собой некоторые основания (о чем ниже). Но упоминание DARPA в контексте нашей оборонной программы ставит отечественную школу военной науки и теснейшим образом связанную с ней общую научную школу в позицию заведомо отстающую, по сравнению с «вечно передовыми» американцами. И это при том, что именно мы заставляли американцев находиться в вечной позиции догоняющих по самым сложным и прорывным направлениям (космос, ракетная техника, «оружие на новых физических принципах» и т. д.).
Конечно, моё брюзжание на тему терминов и сравнений не носит характера концептуальной критики самой идеи ФПИ – дело это действительно нужное и давно назревшее. Но, тем не менее, очень режет слух словосочетание «российское DARPA» – как будто бы не мы всегда заставляли американцев, срочно искать меры противодействия нашим достижениям (побуждая далеко не всегда успешное DARPA шевелиться в поисках адекватного ответа). Ну а уж поколение, воспитанное на голливудском прославлении превосходства американцев во всём и вся, и подавно должно облегченно выдохнуть – «наконец-то у нас такое же». Но, это так, в порядке эмоций.
А по существу вопроса, создание ФПИ – крайне важный и необходимый шаг. Системы вооружений, которые сегодня позволяют нам находиться на самых передовых позициях в мире, созданы благодаря научно-техническому потенциалу, который создавался десятилетиями. И да, напряжением всех сил Советского государства, которое, находясь в условиях противостояния военному потенциалу Запада, вынуждено было ставить вопросы безопасности во главу угла всего развития государства. По существу, именно фундаментальные исследования позволили нам обеспечить стратегическую безопасность государства. А отрыв отечественной науки в самых разнообразных областях, позволял иметь преимущество при реализации военных программ – по сути, в прикладных задачах.
Справедливости ради надо заметить, что к началу 80-х годов Советский Союз уже не мог в полной мере реализовывать многие результаты научной деятельности, само появление которых стало возможным благодаря десятилетиям исследований и вложений средств государства. Экономические возможности подчас отставали от масштаба заложенного научного потенциала. А текущее преимущество казалось достаточным на долгую перспективу. Это преимущество во многом и теперь позволяет нам сохранять обороноспособность, даже после катастрофического разрушения самого Советского государства.
Тем не менее, в то время, когда Запад активно развивал свои военные программы, у нас был долгий период безвременья, когда наука и промышленность выживали почти без участия государства. За это время Запад стал догонять нас в некоторых важных областях (подтянул уровень космических программ, стремится догнать по стратегическим вооружениям, гиперзвуковым летательным аппаратам, некоторым другим видам вооружений) и даже сумел вырваться вперёд при реализации отдельных задач (пожалуй, впрочем, только по средствам боевого управления и разведки).
Между тем, американцы создали DARPA также в ответ на своё технологическое отставание (от Советского Союза), когда мы запустили первый искусственный спутник. Агентство не является всеобъемлющей организацией, а призвано только не допустить технологического отставания по тем направлениям, где исследования корпораций и военных НИИ либо не проводились вовсе, либо велись недостаточно интенсивно.
Здесь ситуация похожа на нашу – направления, где мы имеем отставание, хорошо известны. Увеличить интенсивность работ по этим направлением, одновременно координируя в интересах проектов научную деятельность, может только специально созданная для этого организация. Вот только список провалов и закрытых за ненадобностью проектов DARPA будет более впечатляющим, чем достижений. Оно и понятно – агентство занимается конкретными прикладными программами со сроком реализации не более пяти лет. Долгосрочными исследованиями, не имеющими текущих прикладных задач, оно не занимается.
В нашем случае создание подобной организации критически важно, но не достаточно. Ведь именно масштаб фундаментальных исследований давал Советскому Союзу запас научных достижений, которые позволяли использовать накопленный исследовательский материал на том направлении, которое становилось приоритетным в рамках текущих задач обороноспособности страны.
Поэтому не совсем правы те, кто считает создание ФПИ панацеей. Фонд ждёт, прежде всего, работа по закрытию технологических брешей. Так же, как и DARPA, это инструмент для ускоренной ликвидации отставания. Собственно, сам Дмитрий Рогозин обозначил среди первоочередных задач организации, работы по созданию беспилотных систем, гиперзвуковых летательных аппаратов (ГЗЛА), интеллектуальных систем управления.
Тем не менее, чтобы не оказаться в роли вечно догоняющих, нужно нечто большее, а именно – долгосрочные научные программы. Понимание этого есть. Не зря об этом так часто говорит вице-премьер. Не зря в указе президента «О реализации планов (программ) строительства и развития Вооружённых Сил Российской Федерации» говорится о создании качественно новой системы анализа и планирования на периоды от 30 до 50 лет.
Собственно, никакой проблемы с анализом будущих угроз и определением перспективных направлений нет – слава Богу, специалисты нужного уровня пока есть. А сама работа может проводиться как в рамках Научного совета при Военно-промышленной комиссии (как было в СССР), так и в новом фонде. Главное – не успокаиваться на достигнутом, и понимать, что перед нами стоят очень большие задачи. Первый шаг сделан.