О перспективах Евразийского Союза

Перевод в практическую плоскость вопроса о создании в будущем Евразийского Союза намечает очертания крупнейшего геополитического  и культурно-исторического проекта. При этом очевидно, что новый Союз нельзя создавать половинчатыми мерами – лишь как объединение сугубо экономического характера. Основные вызовы данному проекту исходят как минимум с трёх сторон – это внутренняя готовность российской элиты быть лидером данного проекта, это ценностно-идеологическое наполнение модели будущего Союза и это борьба с внешним противодействием.

* * *

Чтобы быть лидером проекта создания Евразийского Союза, России предстоит, прежде всего, определить для себя такие цели и смыслы своего существования в постсоветскую эпоху, которые целиком исходили бы из её собственных национальных интересов. В этом смысле России, её народу необходима национальная консолидация вокруг базовых мировоззренческих ценностей. Отсутствие согласия в обществе и среди элит по базовым концептуальным вопросам в отношении смысла существования и предназначения постсоветской России в мире сделает лидерство РФ в созидании Евразийского Союза проблематичным, если не невозможным.

От России ждут предложения новой модели общественно-политического устройства и экономического развития с опорой на ценности нелиберального свойства. Подобная модель, чтобы быть эффективной и конкурентоспособной, должна не только трезво учитывать стоящие перед Россией вызовы, но обращать в преимущество её традиционное культурно-историческое богатство. Запрос на такую модель в геополитическом пространстве бывшего СССР вполне сформировался. Большинство стран СНГ стихийно отошло от разрушительных либеральных ценностей и ищет собственные модели общественно-политического устройства и экономического роста. Если новый проект поможет нейтрализовать препятствия, чинимые на данном пути Западом, и Россия чётко заявит об этом как об одной из целей постсоветской реинтеграции, заработает мощный стимул к объединению.    

Вкратце говоря, России необходимо сделать по-своему то, что в новое время сделал Запад: формализовать, институционализировать собственные культурно-исторические традиции, опыт взаимодействия государства и общества, принципы народовластия, развить их с поправкой на современную эпоху, избегая негативных крайностей.

Российской политико-деловой элите предстоит твёрдо усвоить, что российская государственность является ценностью сама по себе, а не в сочетании с западными стандартами политической власти. Только это и сделает современную Россию привлекательным лидером в реализации проекта Евразийского Союза.

Для осуществления евразийского лидерства новые смыслы и ценности постсоветской России должны выходить за пределы собственно российского государства и претендовать на универсальное значение. Собственно, эти новые смыслы и обусловленные ими внешнеполитические цели только и могут стать достаточной мотивацией для мощного экономического рывка самой России. В принципе, лишь отсутствие должной политической воли, которая и рождается как раз такими ценностными мотивациями и которая ставит цели перед экономической политикой, может помешать экономическому процветанию России. Только ценностная (идеологическая) мотивация действий всех граждан России, каждого на своём профессиональном или общественном поприще способна создать внутреннюю атмосферу систематического воспроизводства новаций в экономике, технологиях, культуре, науке и пр.

* * *

Переход от экономического сотрудничества как предмета объединения стран Таможенного союза (ТС) к более тесному и всестороннему взаимодействию ставит вопрос о системе ценностей, на основе которых постсоветские страны приглашаются к объединению. Здесь должно быть устранено явное противоречие во внешней политике между курсом на «экономизацию» двусторонних отношений в СНГ и призывами помнить общее культурно-историческое прошлое, общие корни и т.д. Ярким примером является здесь Украина, за которую ведётся борьба между Европейским союзом и Таможенным союзом. «Экономизация» и «прагматизация» отношений РФ – Украина,  что подаётся как достижение, на деле исключает обращение к колоссальному общему массиву культурно-исторического опыта великороссов и малороссов. Для украинской космополитической элиты курс на «экономизацию» очень удобен, ибо позволяет снять неприятные для неё вопросы о «странностях» гуманитарной политики (что при Ющенко, что при Януковиче), как то: о неурегулированном статусе русского языка, о невменяемости украинского исторического образования, о внешнеполитической ориентации, о периодических вылазках неонацистов и пр. Та же ситуация наблюдается в гуманитарной политике иных членов ТС и возможных кандидатов.

Данные частные проявления выводят на одну общую проблему в сфере идеологии  будущего Евразийского Союза: его целью должно стать не просто восстановление единого экономического пространства, а именно установление новых смыслов существования бывших республик СССР в качественно ином объединении. Только такая общая идеология может побудить политические элиты стран СНГ отойти от этнического национализма и этнократических тенденций в политике. Размытый этно-националистический фон уже сейчас закладывает мину замедленного действия не только под будущий Евразийский Союз, но и под безопасность целого ряда постсоветских государств.    

Пока РФ и иные участники ТС будут видеть своё предназначение в более качественной и быстрой подготовке себя к членству в Евросоюзе с его «демократическими» и «либеральными» ценностями или в роли «моста между Европой и Азией», аргументы в пользу сближения с РФ и с Евразийским Союзом в целом будут неубедительны изначально (как, например, сейчас для политического руководства Украины). Если РФ или Казахстан строят у себя «демократию», «рынок», вводят «политическую конкуренцию» и этим их государственное задание ограничено, то, естественно, наиболее оптимальный путь привить эти западные ценности – сближение с Евросоюзом и с Соединёнными Штатами.

Однако такой подход, страдающий отсутствием самодостаточности, лишает будущее евразийское объединение самостоятельной ценности и может привлечь лишь те страны, которым «просто некуда деться»,  а не те, которые ищут позитивную альтернативу своему ущербному после развала СССР национально-государственному строительству (как украинская, молдавская, грузинская, отчасти армянская и белорусская евроромантические элиты) или стагнирующему Евросоюзу. И, разумеется, в ситуации отсутствия ценностных (идеологических) мотивов объединения аргументы в пользу выгодности постсоветской реинтеграции часто воспринимаются постсоветскими элитами как эгоистическое стремление российских политико-деловых кругов «захватить» ресурсы стран СНГ. Соответственно, это усиливает тягу элит одних постсоветских государств к Западу, других – к Китаю.

* * *

Реализация Россией геополитического лидерства на основе новых ценностных принципов неизбежно столкнётся с вызовами со стороны Китая и США, поскольку  одновременно затрагивает интересы этих двух крупнейших субъектов мировой политики. 

Китай является конкурентом России в деле объединения её бывших среднеазиатских территорий, предлагая (причём не только Средней Азии, но и остальному миру) достаточно эффективную модель не только экономического развития, но и политической власти, основанную на иных, нежели либеральные, ценностях. Подобных незападных, но эффективных общественно-политических моделей развития в мире немного, и Китай пока предлагает самую эффективную из них. России следует поспешить перехватить инициативу в этой области, пока Китай не конвертировал свой экономический рост в доминирование на огромных территориях Евразии.

Это вполне возможно, ибо, по существу, своим мощным социально-экономическим рывком Китай обязан внедрению модели советского НЭПа 20-х гг. ХХ века, приспособленной к китайской специфике. Фундаментальные принципы НЭПа, ещё раз (уже в Китае) доказавшие свою эффективность, состоят в сочетании политической монополии (или доминирования) одной партии с экономической конкуренцией и многообразием форм собственности; сохранении командных высот в экономике (стратегические отрасли промышленности, инфраструктура) в руках государства при частном мелком и среднем предпринимательстве; активном рыночном воздействии государства на частный сектор, строгом государственно-партийном контроле над управлением госсобственностью, ограничении рыночных принципов исключительно экономической областью.

Успешная реализация модернизированной версии этой модели современной  Россией, восстановление, так сказать, российского авторства «новой экономической политики» – необходимое слагаемое идейного лидерства России в мире вообще и в Евразийском Союзе, в частности.  

Если Китай для РФ может пока выступать источником лишь потенциальных вызовов, то США представляют для России актуальную угрозу. Россия и двадцать лет спустя после развала СССР является единственной страной, которая не только сопоставима с Соединёнными Штатами по стратегическому потенциалу, но и сохранила способность производить те самые новые ценности, новые мировоззренческие и политико-идеологические смыслы, которые только и обеспечивают мировое лидерство (и монополию на производство которых США стремятся оставить за собой). Сохранение российского государства в нынешних границах, с огромными территориями на двух континентах, настоятельно требует от российской политической элиты глобального мышления, а по мере дальнейшего экономического усиления РФ – и полноценного участия в глобальной конкуренции.

Такое российское государство – со вторым в мире по величине ядерным потенциалом и восстановленной способностью элиты к производству ценностных и смысловых инноваций в образе жизни, идеологии, культуре, политике экономике – для носителей американской идеологии неприемлемо. Поэтому и сейчас, после развала СССР и экономического усиления Китая, именно Россия, а не Китай является для США  главным объектом операций информационной войны и «сдерживания», в том числе возводимым вокруг границ РФ частоколом противоракетной обороны. Не исключено, что «китайская карта», как и в 70-х годах ХХ века, снова будет разыграна Соединёнными Штатами для ослабления России. Есть также опасность, что Китай может согласиться на такой розыгрыш в обмен на «американскую карту» против России.

* * *

Как показывает опыт двадцати лет существования постсоветских государств, лишь восстановление в Евразии, в «материковой сердцевине мира», многовекового статус-кво в виде структурируемого Россией геополитического пространства может обеспечить народам бывшего СССР – в условиях ужесточаемой конкуренции со стороны иных центров силы – сохранение их культурно-исторического своеобразия и перспектив полноценного экономического развит