“Не закрутишь гайки – не соберешь мебель”
Митинг на Поклонной горе начался еще в метро. Те, кто хотел попасть на мероприятие загодя, столкнулись с тем, что на станции “Парк Победы” столпилась многотысячная толпа. Залы и вестибюли заполнены до отказа. Каждую минуту по громкой связи объявляли, что станция работает только на выход. Выйти, однако, нелегко, несмотря на три эскалатора, работающих на подъем. Плотная масса людей продвигается к выходу со скоростью несколько шагов в минуту. Самые ушлые обходят основной поток по платформе и вклиниваются в его начало, поближе к подъемникам. Многие поднимают мобильники и пытаются запечатлеть происходящее.
В едином порыве
С разных сторон доносятся реплики по поводу митинга. “А как я начальству отчитаюсь, что я там была?” – интересуется у соседей женщина позади меня. “Сфотографируйте себя на фоне митинга – вот и весь отчет”, – отвечают окружающие.
Обернувшись, спрашиваю у первого попавшегося мужчины: “Вы на митинг?”. – “Да”. – “Один?” – “Нет, коллеги еще подойдут”. – “А что вас заставило сюда прийти?” – (пауза) “А с какой целью вы интересуетесь?”. – “Я журналист”. – “Без комментариев!”. – “Что вам мешает прокомментировать? Вы же какую-то позицию пришли продемонстрировать?”. – “Не буду отвечать”. – “Чего вы боитесь?” – “Разговор окончен”.
В просторном вестибюле над эскалаторами толпа встречающих. Высматривают в толпе своих. Вокруг встречающих толпятся в ожидании те, кого уже встретили. “Вы кого-то ждете?” – интересуюсь у женщины в мохнатой шапке, которая стоит в одиночестве. Та отвечает, что ждет сотрудников из своего отдела. Собравшись, они вместе пойдут на митинг. “А почему все вместе, откуда такая сплоченность?”. – “Ну, вот так вот решили все вместе пойти”. – “А с какой целью? Чего вы ждете от этого митинга?” – (пауза) “Я не хочу отвечать”.
“Понимаете, я столько провокаций уже видел, что говорить ничего не хочу, – объясняет прилично одетый пожилой человек, который тоже поджидает своих, – Потом переврете все, перепишете по-своему”.
Место встречи – у “Крошки-картошки”
Улица встречала укутанных для морозоустойчивости и запарившихся в метро пассажиров едким холодом и общей неразберихой. На выходе из перехода царило броуновское движение. Люди двигались одновременно во все стороны и непременно – группами. “Где наши?” – спрашивают в двух шагах от меня. “У “Крошки-картоши” встречаемся”, – отвечают соседи и принимаются названивать по мобильнику.
На подходе к Парку Победы растянулось в линию полицейское оцепление и около сотни контрольных рамок. Между ними навалены груды пустых и полупустых пластиковых бутылок из-под газировки и картонных пакетов из-под соков. Обыскивают без пристрастия. Для виду хлопают по карманам и велят проходить.
За рамками митингующих встречают молодые люди в красных накидках с надписями “СССР 2.0”. Они раздают всем желающим листовки, на которых помещен плакат “Родина-мать зовет” и призыв выйти на “альтермитинг” в День защитника Отечества, 23 февраля. Листовка призывает “не ходить на митинг к врагам”, которые “предают Родину”, и высказать протест самим – “без предателей, без врагов и вражеских агентов”. “Если мы не скажем своего слова, “оранжевые” обрушат и Россию – наш общий дом, и жизнь каждого из нас”, – говорится в тексте послания.
“Оранжизм хуже путинизма”
Для такой морозной погоды народу на площади собралось неожиданно много – порядка 30-40 тысяч человек. Впрочем, толпа неплотная – попасть в любую точку площади можно без затруднений. Тут и там высоко поднятые таблички: “ЦАО профсоюз образования”, “ЮВ”, “Восточный округ”. Вокруг них, с равными интервалами, таблички поменьше – без текста, зато с номерами. Вокруг каждой кучно собираются люди. У многих из них на одежде георгиевские ленточки и ленточки с цветами российского флага. Многие собираются под флагами предприятий и организаций – “ЗиЛ”, “Аграрный союз России”, “Российский студенческий центр”, “ДОСААФ”, “Ветераны Афганистана”, “Федерация самбо” и другие.
По всей площади множество плакатов, растяжек и флагов. Самодельных почти не встречается. Большинство лозунгов посвящены действующему премьеру и кандидату в президенты РФ. “Кто за Путина – тот за Россию”, “Кто за Россию – тот за Путина”, “Россия – за Путина”, “Путин – сила”, – такие надписи встречаются чаще всего. Реже – “Сильный лидер – благополучная Россия”, “Крепость власти – крепость России”. Впрочем, попадаются и самодельные плакаты: “Оранжизм хуже путинизма”, “Не закрутишь гайки – не соберешь мебель”, “Пятая колонна с Болотной – враги родины”, “Оранжевые хомячки допрыгаются”, “Не хочу назад в 90-е”, “А кто совершенен?”.
Привет от Путина
Плотная масса народу толпится лишь возле сцены, позади нее царит разброд и шатание. Люди обсуждают свои проблемы, не обращая внимания на сцену и установленные на площади мониторы. На вопрос: “А кто сейчас выступает?” в лучшем случае отмахиваются или говорят “не знаю”, в худшем – отвечают: “Да на кой он мне сдался”. Слово “кой” самое благозвучное.
Со сцены тем временем звучат призывы сплотиться и не допустить “оранжевой революции”. Выступают журналисты Максим Шевченко и Михаил Леонтьев, политологи Сергей Кургинян и Александр Дугин, писатели Эдуард Багиров и Александр Проханов, и многие другие. Щадя людей, собравшихся на Поклонке в двадцатиградусный мороз, выступающие не затягивают с речами, но вкладывают в них максимум эмоций. Почти каждый спикер вспоминает про тех, кто собрался в этот день “на Болоте”. С их слов, участники оппозиционного шествия – “раздолбаи и бездельники”, которые “ненавидят православие” и “хотят фальсифицировать выборы”. Фон самой сцены – огромный лозунг: “Честным выборам – да”.
Со сцены часто звучит словосочетание “русские люди”, реже – россияне, однажды – оксюморон “многонациональный русский народ”. Не реже, чем слово “оранжевый” упоминается фамилия Путин. По словам одного из выступавших – публициста и блогера из Молдавии Эдуарда Багирова, приехав в Россию и попав на митинг, он увидел здесь настоящее государство, “которое построил Путин”. Отрекомендовав себя помощником премьера, Багиров заявил, что Путин поддерживает митинг на Поклонной и передает его участникам привет.
Я деревня, я село
По левую сторону площади длинным рядком расположились палатки. Внутри каждой – пластиковый стол с рекламой известной чайной марки, а на нем – груда пластиковых стаканчиков. В самом начале мероприятия здесь угощали чаем. В районе полвторого тенты уже пусты, и лишь в некоторых бурлит жизнь. В одну палатку набился десяток немолодых женщин, которые согреваются излюбленным народным средством. Наливают щедро – сразу по полстакана.
Отвергнув предложенный стакан и бутерброд с салом, интересуюсь, как попали сюда такой большой компанией. Женщины, приветливо улыбаясь, отвечают: познакомились здесь же, на митинге, куда пришли, чтобы “заявить о своей гражданской позиции”. Позиция заключается в том, чтобы “поддержать курс руководства страны” и “не допустить оранжевой революции”.
Те, кто не запасся харчами, создают длинные очереди возле ларьков с беляшами, чебуреками и прочим съестным. Торговля идет очень бойко. Продавцы не успевают передохнуть, а припасы, выложенные на прилавки, редеют на глазах. Компания немолодых людей неспешно соображает “на троих”, выложив на гранитный бордюр стаканы и закусь, и мастерски пряча бутылку.
После выступления Александра Проханова, завершившего официальную часть митинга, на сцене появляется ансамбль песни и пляски. Под аккомпанемент гармоней и балалаек народ спешно валит к метро. Через полчаса площадь почти пуста, и только возле самой сцены остаются сотни людей, внимая песне с названием “Я деревня, я село”.
Возле метро – настоящее столпотворение. Один за одним отъезжают набитые до отказа автобусы с номером “Э”, которые отвозят митинговавших к станции метро “Киевская”. Те, кто не хочет ехать наземным транспортом, спускаются в подземку. На перегоне между станциями пассажиры негромко переговариваются: “Я такого бардака давно не видел…”, “Колхоз!”. На Кольцевой поток людей с Поклонной смешивается с потоком с Болотной площади (последних легко опознать по белым ленточкам). Ненароком сталкиваясь взглядами, люди торопливо отводят глаза.