Мышеловка

В декабре нынешнего года исполнится 20 лет со времени распада Советского Союза. Приближающаяся двадцатилетняя годовщина уничтожения советской сверхдержавы – подобающий повод поразмыслить о тектонических международных последствиях этого геополитического события, напрямую влияющих на нынешнее хаотическое состояние мирового сообщества и его всё более тревожные перспективы…

Экономические сводки подтверждают мрачные предчувствия: нынешний мировой кризис имеет системный, всеобъемлющий, характер и этим отличается от всех предыдущих, включая «великую депрессию» конца 20-х – начала 30-х годов XX века. Главной причиной кризиса мне представляется «изъятие» – в силу особенностей эволюции мировой системы в 80-е – начале 90-х годов прошлого столетия – ключевого элемента развития человеческой цивилизации – конкурентности, состязательности различных моделей устройства общества. Эта состязательность (в пределе – конфликтность) всегда была основной движущей силой развития. Именоваться она могла по-разному («борьба двух систем», биполярность, противостояние / взаимодействие трех основных «мировых проектов» и др.), но именно она – в «единстве и борьбе противоположностей» – воспроизводила мощный внутренний ресурс устойчивости мировой системы. Ибо и для России / СССР, и для Запада наличие спора, состязания между «лагерем социализма» и «лагерем капитализма» было, как выяснилось, незаменимым источником жизнеспособности каждой из этих двух систем. «Однополярный мир» под управлением Америки как выражение «исчезнувших» противоречий («конец истории»), помноженный на недальновидно-авантюрную политику последних администраций США, стал одной из естественных причин нынешнего кризиса, глубина и продолжительность которого пока не доступны пониманию «стратегических элит» в ведущих странах мира.

В настоящее время возобновление энергичного экономического роста и восстановление мирового хозяйства едва ли возможны на основе сложившейся конфигурации геоэкономических сил – такую мысль еще в мае 2009 г. высказал известный на Западе экономический обозреватель Анатоль Калецки (Anatole Kalecki).

Наиболее глубокой причинойнынешнего кризиса стало противоречие между углубляющимся упадком Запада (деиндустриализацией, гипертрофией роли финансового капитала, перемещением мировых центров экономической активности из североатлантического пространства в Азиатско-Тихоокеанский регион, возникновением феномена «восточного неоколониализма» и т.п.) и стремлением западных элит продолжать «жить по-старому» в условиях прогрессирующей утраты жизнеспособности некогда «эталонными» экономическими и политическими системами. По сути дела, неожиданно возникло новое миросистемное качество – «пост-американский» мир, как его образно и емко описал Фарид Закария.

Нынешнее хаотическое состояние мира, с особой силой проявляющееся в «ливийском кризисе», свидетельствует не просто о «кризисе парадигмы» мирового развития, как многие из нас полагали 6-7 лет назад, а о полной интеллектуальной несостоятельности и тех, кто правит, и тех, чьей обязанностью является разработка стратегических перспектив развития. США, говорит академик РАН Н.А.Симония, утратили «свою прежнюю функциональную необходимость, значимость и востребованность». «Сверхдержавность» Соединённых Штатов Америки принадлежит уже историческому прошлому, является наследием или пережитком этого прошлого. Перспектива для США – трансформироваться в первую среди равных держав. «Все попытки доказать обратное усилением военных аспектов своего могущества на международном поприще не приносят никакого успеха, оказываются неэффективными, но высоко затратными, и поэтому могут лишь ускорить и без того незавидное положение США как крупнейшего должника мира», – подчёркивает А.А.Симония (1). Еще резче в отношении «сверхдержавности» высказался классик современного обществознания Уолт Ростоу (1916 – 2003), в одной из своих последних работ провидчески писавший: «В мире, где власть продолжает рассредоточиваться, … представление о США как о сверхдержаве – это иллюзия, по крайней мере с 1948 года (очевидно, У.Ростоу имел в виду овладение Советским Союзом атомным оружием – А.В.). … Если Соединенные Штаты пытаются сделать нечто, расходящееся с мыслями и чувствами большинства мира, их сила и влияние фактически нейтрализуются» (2).

Продолжающееся ослабление Запада только усиливает хаотизацию мировой политики. Элементы долгосрочной дезорганизации в международную систему вносят «арабские революции» и «ливийский кризис», обостряющие кризис политического руководства в ведущих странах, проистекающий из несоответствия качества управления критериям эффективности в условиях нарастающей сложности проблем, с которыми столкнулось человечество. Одну из причин такого положения дел известный индийский внешнеполитический аналитик М.К.Бхадракумар афористично определил как присутствие «мелких людей при крупных должностях». В самом деле, сравнивая Ф.Рузвельта, Ш. де Голля, У.Черчилля с их нынешними политическими преемниками, невольно задаешься вопросами: каков «идейный багаж» последних? И есть ли долговременная стратегия действий у «нечаянно пригретых славой»? Частичный ответ на эти вопросы дает «ливийский кризис».

Что же ищет Запад (Франция, Англия и действующие из-за кулис Соединенные Штаты) в стране, имеющей продолжительную традицию массового народного сопротивления иностранным интервенциям? На мой взгляд, «фактор нефти» не является здесь исчерпывающим объяснением.

Во-первых, основные нефтегазовые интересы Америки, в духе идущей еще от Ф.Рузвельта концепции «абсолютной энергетической неуязвимости» США, сосредоточены не в Средиземном море, а в Персидском заливе, через который транспортируется до 50% перевозимого водным путем этого сырья. Помимо Саудовской Аравии, ключевое значение для американцев имеет Бахрейн, где, как известно, протесты шиитского большинства (75% населения), требующего полноценного политического представительства, «заморожены» правящей суннитской династией лишь на время.

Во-вторых, постоянного внимания Соединённых Штатов (впрочем, не только их) требует безопасность Израиля, который объективно, особенно в свете «арабских революций», выступает заслоном на пути распространения радикального политического ислама на Ближнем Востоке и в соседних с ним регионах. Тем более что мы наблюдаем постепенный переход руководства Аль-Каидой от «пророков» и «идеологов» к профессионалам военного дела.

В-третьих, несостоявшаяся «цветная революция» в Ливии и откровенно провальная военная кампания против этой страны могут иметь следствием превращение М.Каддафи в некоего Че Гевару наших дней, в символический образ противостояния развивающихся стран (то есть основной части человечества) «золотому миллиарду», его гедонистическим моделям поведения и их агрессивной защите. Возникает естественный вопрос: а нужно ли такое противостояние Соединённым Штатам и Западу в целом – в их нынешнем непростом состоянии?

Наконец, в-четвертых, продолжение «ливийского кризиса» может иметь следствием качественное усиление влияния Китая на ход мировых событий, а равно и массированное наращивание вооружений обычного типа. Мало того: о нераспространении ядерного оружия придется вообще забыть.

Так что же все-таки пытается Запад найти в знойных пустынях Ливии? Думаю, что его замысел имел, прежде всего, геополитическоепроисхождение. Кто бы ни затевал беспорядки в Северной Африке и на Ближнем Востоке, Запад оказался не подготовленным к «арабским революциям» начала 2011 года. Доводы об «управляемом хаосе» как действенном средстве контроля над ситуацией в стратегически важном районе мира срабатывают лишь отчасти. Между тем, внутренний конфликт в Ливии (упрощенно говоря, противоборство запада и востока страны, Триполитании и Киренаики), казалось бы, сулил легкодоступную геополитическую компенсацию, ибо мог создать впечатление – с помощью хорошо оплаченных СМИ – полного восстановления контроля над Северной Африкой и всем Арабским Востоком. Однако оба сценария достижения желаемого результата – демонтаж существующего режима под воздействием массовых народных выступлений («тунисский вариант») либо «маленькая победоносная война» при поддержке «повстанцев» – оказались проигрышными. Не сработал и «югославский сценарий»; не пришла на помощь подвергшейся агрессии Ливии и Россия, где «ливийский кризис» только усилил консервативные настроения в обществе, сложившиеся, разумеется, не вчера. Откровенно говоря, не хотелось бы, чтобы консервативная консолидация российского общества происходила на антизападнойоснове (чему США и НАТО очень способствуют своей политикой.) Продолжение «ливийского кризиса» может оказать ущербное воздействие на внутриполитическое развитие ведущих стран Западной Европы, общественность которых начинает выходить из летаргического состояния и задавать своим руководителям все более сложные вопросы.

Один из таких «неудобных» вопросов – как остановить миграционные потоки в Западную Европу из Северной Африки? Ответ напрашивается сам собой: прекратить военные действия НАТО против Ливии и провести в стране выборы по простой схеме «один человек – один голос». Это и будет логичным ответом на беспокойство некоторых стран о судьбе демократии в Ливии. Продолжение военной кампании, без преувеличения, грозит подрывом дееспособности НАТО как военно-политической организации, а также ростом непредсказуемости в поведении политических систем ряда европейских стран (Испания, Бельгия, Италия и др.).

«Ливийский кризис» по-новому высветил и проблему регулирования миграционных потоков в Западной Европе. В последние годы миграции в Западную Европу обрели собственную инерцию, интенсивность и маршруты движения. Помимо этого, дезорганизации миграционных потоков способствовал «национальный эгоизм» некоторых западноевропейских народов и их правительств, стремление поскорее переправить вновь прибывших мигрантов на территорию соседей по «общеевропейскому дому». Автору этих строк довелось наблюдать, как отношение к мигрантам формируется на уровне «grassroots», у самого основания социальной пирамиды. В марте 1999 г., уезжая с научной конференции в Венеции за три дня до начала натовских бомбардировок Югославии, я был немало удивлен отношением итальянских коллег к начинавшейся «акции». С одной стороны, приближавшиеся военные действия вызывали их решительное неприятие; с другой стороны, некоторые ученые утешали себя тем, что казавшаяся неизбежной албанская миграция в Италию будет успешно перенаправлена в Косово. Суть дела, однако, состояла в том, что многие из мигрантов, надеявшиеся на коммерческую деятельность в Италии, не пожелали подчиняться предложенной им логике действий. Аналогичным образом «ливийский кризис» может поставить в сложное положение такие страны, как Австрия и Германия, которые в таком случае окажутся «без вины виноватыми».