Может ли Греция вылечиться без Европы
Анатолий Вассерман, «ОДНАКО» 
Переговоры по формированию очередного внеочередного греческого правительства, похоже, в очередной раз зашли в тупик. Коалиция радикальных левых сил СИРИЗА не желает соучаствовать в программе жёсткой экономии ради предписанного международными финансовыми структурами сокращения бюджетного дефицита. Без неё теоретически можно создать правительство, если объединить практически все остальные силы, попавшие в парламент по результатам выборов 6-го мая. Но их разногласия и подавно неустранимы. Даже если на какой-то момент они договорятся — разногласия при осуществлении программы неизбежно приведут к голосованию большей части парламента против какой-то ключевой меры. И тогда новые выборы вновь неизбежны.
На этих выборах те, кто выступает против экономии, скорее всего победят ещё убедительнее. Хотя бы потому, что общеЕСовские финансовые структуры и Международный валютный фонд очень уж мощно давят на народ. А в политике если не всякое — как в физике — действие вызывает противодействие, то противодействие — в отличие от физики — оказывается иной раз куда сильнее самого действия.
Но в случае победы евроскептики окажутся перед тяжелейшим набором задач, проистекающих из нынешнего полуразрушенного состояния хозяйства страны. Как ни крути, а доход Греции сейчас существенно меньше расхода (из чего и проистекли нынешние долги), и роста дохода при нынешней экономической политике, предписанной Европейским Союзом, не предвидится. Отчего и приходится сокращать расходы: «по одёжке протягивай ножки» (©).
Но отчего бы не перекроить одёжку?
Причина падения дохода Греции вроде бы очевидна: Вторая Великая депрессия сократила свободные средства на руках граждан «золотого миллиарда», они стали меньше тратить на необязательные развлечения, поток туристов — и в колыбель современной цивилизации, и на многообразные пляжи бессчётных средиземноморских островков — иссяк.
Но с каких пор туризм стал единственным источником греческого благосостояния, единственным местом приложения сил греческого народа? Уж не с тех ли самых, когда по указаниям Европейского Союза началось истребление большей части других традиционных греческих занятий?
Знаменитая греческая рецина — вино, законсервированное по древнему рецепту добавкой смолы (rezin) — запрещена за несоответствие общеевропейскому стандарту виноделия, установленному задолго до вступления Греции в ЕС. Производство прочих вин сокращено (с субсидированием вырубки виноградников), дабы греческие сладкие вина не вытеснили на европейском рынке алкогольных напитков для дам более северную — значит, менее сладкую — продукцию «старой Европы». Сокращено и выращивание оливок: главный экспортный продукт Эллады с античных времён мешал конкурентам из того же ЕС. Весь список греческих товаров и услуг, ограниченных ЕСовскими распоряжениями, занимает десятки книжных страниц.
Но важнее не конкретные запреты, а разрушение хозяйственных взаимосвязей. Нынешнее греческое хозяйство в значительно большей степени, чем до вступления в ЕС, разорвано в клочья, куда активнее взаимодействующие с зарубежьем, нежели между собою. В условиях общеевропейской интеграции это вроде бы логично — но только пока интеграторы учитывают интересы всех звеньев хозяйственных цепочек, а не кормят одни за счёт других. Пока шёл затяжной почти общемировой бум, корма было достаточно. Теперь же, как отметил ещё Булат Шалвович Окуджава, «пряников сладких всегда не хватает на всех». И в каждой стране стараются удержать у себя чем побольше плодов с ветвей общеевропейского древа, чьи хозяйственные корни по замыслу организаторов ЕС пронизывают все его страны, дабы (по известному экономическому закону: чем глубже разделение труда — тем больше его производительность; чем многолюднее и разнообразнее общество — тем больше возможности разделения труда) собрать побольше питательных веществ.
Автархию — замыкание всех цепочек, необходимых для разработки и производства всего необходимого — может себе позволить только достаточно многолюдное хозяйств. Это установлено ещё в конце 1970-х. Сейчас в ЕС порог самодостаточности превышает 400 миллионов человек, на постсоветском пространство — около 200 миллионов. Греция не может позволить себе полную автархию. Но всё же чем больше доля цепочек, замкнутых внутри региона, тем легче ему налаживать все остальные цепочки с выгодой для себя, а не только для партнёров. Потому, собственно, ЕСовская бюрократия старается протянуть чем побольше хозяйственных связей через границы государств ЕС, а внутри каждого государства оставить чем поменьше. С Брюсселем даже Берлин и Париж должны — по замыслу ЕС в целом — говорить снизу вверх.
Вдобавок построение автархии — дело затратное. Как и любое новшество. Даже если разработка или новая организация хозяйственных связей сулит немалые выгоды — на её первоначальное создание и отладку нужны время и эквивалентные ему (по выражению Бенджамина Джозайича Франклина, с 1928-го года глядящего на нас с бумажки в $100) деньги. Обычно средства на освоение нового берут из собственных или (в кредит) чужих накоплений. Но Греция сейчас лишена обоих этих источников перемен.
Правда, государство — в отличие от частной структуры — в подобных случаях может прибегнуть к инфляции — выпуску необеспеченных денег — в надежде на последующее погашение их новыми благами, проистекающими из новых дел (ведь деньги по сути своей — обязательства предоставить в обмен на них какие-то блага, и это обязательство далеко не всегда предъявляют к немедленному исполнению). Но Греция сейчас входит в зону евро — единой валюты множества стран, выпускаемой в расчёте на их общие нужды и планы. Никто не добавит евро в расчёте на её собственные новые потребности.
Следовательно, приход к власти в Греции новых политических сил, желающих добиться хозяйственной — значит, и политической — самостоятельности страны, должен обернуться разрывом ещё и финансовых связей. Греции придётся вернуться к собственной валюте — драхме, причём её курс в первые годы построения автархии заведомо будет стремительно падать.
Сейчас многие государственные и крупные коммерческие банки держат в своих резервах (то есть в качестве гарантии выплат на случай невозврата выданных кому-то денег) долговые обязательства правительства и частных структур Греции, номинированные в евро. Нынешний долговой кризис в немалой степени связан с заведомой неспособностью Греции выплатить всё причитающееся по этим обязательствам. После долгих споров кредиторы согласились истребовать с Греции примерно половину её долга. Но пока Греция входит в зону евро, остаётся надежда на выплату хотя бы части этих денег из средств других стран той же зоны (они больше самой Греции заинтересованы в устойчивости своих банков), а потому кредиторы готовы немного отсрочить выплаты самой Греции. Если же Греция перейдёт на драхму, инфляция драхмы заведомо исключает погашение греческих обязательств в ближайшие годы. Весь греческий долг ляжет исключительно на страны, остающиеся в зоне евро. Поэтому они не хотят выпустить Грецию из этой зоны и готовы даже на собственные жертвы в расчёте на их грядующую компенсацию. Победа же в Греции поборников отказа от ЕСовских ограничений в одночасье разрушит все расчёты.
Итак, Греция должна в ближайшее время выбрать из двух вариантов. Либо сохранение нынешней вялотекущей деградации с непрерывным плавным превращением в обслугу при «старой Европе» — либо концентрация собственных усилий и резкое обнищание с надеждой на возрождение цельного хозяйства, где практически каждый может заработать на удовлетворении потребностей своих сограждан и в свою очередь получить от сограждан удовлетворение своих потребностей. Первый путь проще, но безнадёжен. Второй путь напоминает первую речь Уинстона Леонарда Рэндолфовича Спенсёр-Чёрчилла в качестве главы правительства Британской империи: « Мне нечего предложить вам, кроме крови, пота и слёз. Вы спросите: какая у нас цель? Я отвечу одним словом — победа! Победа любой ценой, победа, несмотря ни на что, победа, каким бы долгим и тяжким ни был путь к ней. Без неё нам не выжить… без неё не будет Британской империи и всего, что она олицетворяет. Если мы не победим, то должны будем распрощаться с нашим образом жизни… Мне дано теперь право требовать помощи от всех вас, и я говорю вам: приходите все и вместе пойдём к победе». Британцам тогда удалось дотянуть до момента вступления в войну на их стороне Союза Советских Социалистических Республик и Соединённых Государств Америки (по слухам, оба события были в какой-то мере ускорены британскими интригами). Задача греков попроще — дотянуть до момента радикального изменения мировой экономической конъюнктуры. Значительная часть греческих политиков полагает: с этой задачей они справятся. У меня пока нет оснований оспаривать это мнение.