Логичная русская история. Часть II. Слабая мощь Российской Империи
Сегодня — разговор о Брестском мире и о том, почему в начале 1918 года нашей стране нужен был “мир любой ценой”.
Бурная реакция на предыдущую статью задала тему этой. Теперь умные люди говорят, что мы шли к победе и успеху, но проклятые большевики, заключив Брестский мир, украли у нас плоды победы.
К большому сожалению – это не так. Воровать было особенно нечего.
Без всяких большевиков Российская империя шла к военной катастрофе. И причиной этого была техническая и промышленная отсталость России на 1914 год. Российская империя вступила в Первую мировую войну, способная «на равных» вести масштабный конфликт лишь ограниченное время. Наш военно-промышленный потенциал не соответствовал политическому весу страны и численности вооружённых сил.
Начало войны против Германии и Австрии, при наличии мощных союзников, было воспринято с большим оптимизмом. На достижение победы отводилось менее полугода — до конца 1914 года. Но кампания 1914 года закончилась неудачно. Несмотря на большое, доходящее до двукратного, численное превосходство, русские войска так и не смогли добиться решения стратегических задач ни в одной операции против немцев и не смогли перенести боевые действия на территорию противника. Против австрияков воевали успешнее, но их разгромить тоже не смогли.
Неспособность разбить вдвое меньшие силы немцев или хотя бы отнять у них инициативу оказалась неприятным сюрпризом. Это было неприятно и сказалось на оценке нашей армии союзниками, но ещё не было катастрофой – предвоенные планы реализовать не смог никто. Быстрой победы не получилось.
Война приобрела затяжной характер, превратилась в войну потенциалов. А вот это стало для Российской империи катастрофой.
Что такое промышленный потенциал? Как его оценить?
Тут всё предельно очевидно. В Германии, с её 65 миллионами населения, было 12 млн. рабочих. В России, при 180 млн. населения – всего 3,7 млн. рабочих. При этом из-за худшего оснащения промышленности у нас ещё и производительность труда была ниже.
В военном плане это выглядело как выпуск немцами 280 тыс. пулемётов против 28 тыс. наших, или 48 тыс. самолётов против 3,5 тыс., как выпуск немцами 306 млн. снарядов против 67 млн. наших.
А как это выглядело на фронте? Как нехватка 200 тыс. винтовок сразу после мобилизации. А после военной катастрофы 1915 года не хватало уже 1,5 млн. винтовок, не было снарядов и патронов. Совет обороны в 1915 на полном серьёзе рассматривал идею вооружения пехоты алебардами. Комиссия Федорова моталась по всему миру, скупая где можно винтовки за французские кредиты. Всякое старьё, начиная с моделей 1864 года.
Даже в 1916 году, когда «снарядный голод» был преодолён, в русской армии проблему нехватки орудий решали путём перехода от 8-орудийных к 6-орудийным батареям. Почти вся тяжёлая артиллерия закупалась в долг у англичан и французов. Закупалось стрелковое оружие и боеприпасы, авиамоторы. Что бы хоть как-то обеспечить армию, в 1916 году, ещё при царе, была национализирована военная промышленность.
При этом ценность русской армии в глазах союзников всё больше снижалась. 
Причиной этого была не только сильнейшая зависимость России от военных поставок. Наступление русской армии в 1916 году, которое должно было снизить натиск на англичан и французов, провалилось. Наносящий вспомогательный удар Брусилов разгромил противостоящую ему австрийскую армию, но был остановлен немецкими резервами. Главный удар, наносившийся Западным фронтом, закончился неудачно. А Северо-Западный фронт под командованием Куропаткина вообще не выполнил приказ начать наступление.
И нам, для оплаты союзных поставок, пришлось отправлять на французский и греческий фронты наших солдат.
В 1917 году положение стало ещё хуже. Из-за поставок хлеба союзникам дневная выдача в армии была снижена сначала с 1600 до 800 грамм, а затем и до 400.
Все попытки наступления в компании 1917 года закончились сокрушительными провалами. Например, наступление под Ригой не только не дало положительного эффекта, но и привело к потере Риги.
Наше командование дошло до того, что стало скрывать от союзников ситуацию с нашими резервами, уже почти полностью исчерпанными. Военный министр говорил, что когда станет известно, что в России уже призваны под знамёна решительно все военнообязанные – значение России как союзника резко понизится.
…К концу 1917 года Россия была всё менее способна продолжать войну. И союзники уже начали пересматривать её роль в послевоенном устройстве мира – например, больше не собирались отдавать нам Босфор и Дарданеллы.
Собственно, подобное течение войны, разрушающее державу, и было одной из причин Октябрьской революции. Вождям которой в наследство и досталась необходимость мира “любой ценой”.