Л.Н.ТОЛСТОЙ – С МЫСЛЬЮ О ВЕЛИКОМ ПИСАТЕЛЕ

Л.Н.ТОЛСТОЙ – С МЫСЛЬЮ О ВЕЛИКОМ ПИСАТЕЛЕ

 

Международная конференция в Висагинасе (18 января 2014 г.) «Великое литературное и педагогическое наследие Л.Н.Толстого»

 

 

Докладчики и участники конференции

 

 

 

 

 

В минувшую субботу, накануне православного Праздника Крещения, в Висагинасе прошла Международная конференция «Великое литературное и педагогическое наследие Л.Н.Толстого». Конференцию в ознаменование 185-летия Л.Н.Толстого, при содействии Фонда «Русский мир», в рамках проекта «Л.Н.Толстой – великий русский писатель, просветитель и педагог» провела общественная организация «Художественная галерея Аукштайтийские озёра» под руководством Г.Т.Удовненко. Русская школа “Драугисте” этого красивого города любезно приняла в своём актовом зале гостей не только из Вильнюса, но также из Санкт-Петербурга и Латвии. Послушать участников конференции собралась общественность города и, прежде всего, учителя русских школ.

 

 
В работе конференции принял участие и приветствовал её участников советник посольства Российской Федерации в Литовской Республике Матвей Анатольевич Дрюков.

 

 
Темы выступлений затрагивали различные аспекты творчества писателя. Естественно, уклон был сделан на доклады, рассматривающие взгляды Л.Н.Толстого на педагогику и его практику на этом поприще. Кандидат педагогических наук, доцент кафедры филологического образования Академии последипломного педагогического образования в Санкт-Петербурге Сергей Владимирович Федотов прочёл доклад: «Семейное воспитание в романе Л.Н.Толстого «Война и мир».

 

 
Доктор педагогических наук из Санкт-Петербурга, профессор Российской Христианской государственной академии, заведующий кафедрой Религиозной педагогики Фёдор Николаевич Козырев, выступил с докладом: «Религиозные искания «русского Лютера» (к психологическому портрету Л.Н.Толстого).

 

 
С докладом «Социально-педагогические воззрения Л.Н.Толстого и современность» на конференции выступил доктор социальных наук, член Всемирного совета российских соотечественников Рафаэль Искандерович Муксинов.

 

 
Доклад на тему «Война и мир» Л.Н.Толстого – история и философия», зачитал магистр истории Варшавского университета, абсольвент докторантуры Института истории литовской Академии наук Валерий Васильевич Иванов (публикуется ниже). Докладчик обратил внимание на то, что впервые демонстрирует непосредственно участникам данной конференции фотографию того места, где Наполеон форсировал реку Неман под Ковной (Каунасом) в июне 1812 года, с изготовленной автором доклада схемой продвижения на данной местности войск Великой армии, нанесённой на фотографию.

 

 
Член родительского комитета школы “Драугисте” Елена Константиновна Монахова зачитала присланный на конференцию текст члена Союза писателей России, члена жюри литературной премии «Ясная поляна» Валентины Яковлевны Курбатовой «Осмелившийся быть». Слово, произнесённое на железнодорожной станции Астапово в день 100-летия со дня кончины Л.Н.Толстого».

 

 
Преподаватель из Даугавпилса Ольга Ивановна Огурцова наглядно показала и рассказала на примере повести Л.Н.Толстого «Детство» о «Гештальт-педагогике, как мостике к пониманию художественного текста» на примере повести Л.Н.Толстого «Детство».

 

 
На конференции со своими докладами и сообщениями выступило ещё четыре преподавателя:
Валентина Ивановна Мамзалёва – «Эволюция взглядов Л.Н.Толстого на воспитание и образование»;

 

 
Ольга Викторовна Фалеева – «Маленькими шагами в большую культуру»;
Юнона Алексеевна Воробъёва – «Поэтический венок Л.Н.Толстому»;
Прасковья Васильевна Макарова – провела «Открытый урок по детским рассказам Л.Н.Толстого» – с показом учащимися инсценизации отрывка рассказа «Филиппок».

 

 
 

 
Учащийся 12-го класса Висагинской гимназии «Атгимимо» Антон Сапрыкин прочёл своё сообщение конференции: «Отражение взглядов Л.Н.Толстого на воспитание и образование в повести «Детство».

 

 
Елена Плешак из информационной службы ЗАО «Транстелесервис.ЛТ» показала собравшимся видеофильм «Висагинцы на Родине Льва Николаевича Толстого. Декабрь – 2013».
В заключении конференции победителям творческих конкурсов детского рисунка и литературного конкурса по произведениям Л.Н.Толстого учащимся 8-12 классов гимназии «Атгимимо» были вручены грамоты и памятные призы.
Материалы конференции будут опубликованы отдельной брошюрой.

 

 
 

 
 

 

 

 

 

 

Каждый человек, со своими личными привычками,
страстями, стремлениями к добру, красоте, истине…
Л.Н.Толстой

Охватить такую глыбу мыслей, проанализировать их в коротком докладе конференции, невозможно. Да и нужно ли? Ведь каждый, читающий этот роман, сам для себя находит самое важное с точки зрения информации, фактов и нравственных установок – показанных автором через своих героев. Литературные способности автора давно констатированы и выделены в категорию «классика». Теперь его произведения преподаются для учащихся старших классов общеобразовательных школ.
Именно в школе я впервые столкнулся с этим романом и… испугался его объёма и непонятных слов на французском языке. Потом, спустя десятилетия, перечитывая его в абсолютно спокойной обстановке – в полутёмном узком карцере-шкафу штрафного изолятора Алитусской колонии строгого режима, куда угодил за свою книгу «Литовская тюрьма», я восхищался глубиной познания Львом Николаевичем истории России и Европы, а также людей всех сословий, судьбы которых вершили великие дела. Став историком в Варшавском университете, затем, расширив свои знания и обретя дополнительное умение анализировать исторические события в Институте истории литовской Академии наук, где окончил докторантуру по своей специальности, теперь я, умудрённый жизнью, мог мысленно анализировать исторический текст и политический подтекст представленный в «Войне и мире». С высоты минувших двух веков, рельефней и понятней виделось то, что в мишуре текущих дел казалось мелким или вообще неважным. Поэтому всё больше восхищался гением автора, который из контекста происходящего вокруг него, выхватывал главное и, излагая пером на бумаге, привлекал внимание читателя именно к тому или иному факту. Ещё более усиливалось уважение к писателю от понимания того, что сам Лев Николаевич Толстой никак не мог быть свидетелем описываемых событий, поскольку родился в 1828 году, спустя 16 лет после «нашествия Наполеона на Россию». Писать роман «Война и мир» начал в 1856 году, т.е. спустя почти полвека от тех событий, замечу, пройдя перед этим тяготы Крымской войны 1853-1856 гг.
До него русская литература не знала такого произведения автора, который так масштабно и объёмно сумел бы не только эпически, но и весьма конкретно изобразить весь драматизм, трагизм и геройство – всю глубину, происходившего тогда между Россией и Европой, между главами государств, полководцами и военными командирами, между солдатами, между дворянами, гражданами и крестьянами, между мужчинами и женщинами и, наконец, между детьми. В романе выступает 559 героев. Около 200 из них — исторические лица. Судьбы всех их закручены вокруг войны почти всей западной Европы с Россией, потому что Наполеон считал – только покорение России сделает его полноправным и единственным господином мира. Об этом он ещё 1811 г. прямо заявил своему послу в Варшаве аббату де Прадту: «Через пять лет я буду владыкой всего мира. Остается одна Россия, — я раздавлю её…». Толстой, видимо, стремясь понять известные ему причины такого суждения Наполеона, да и всё предопределившее войну 1812 года, рассуждает: «Для нас не понятно, чтобы миллионы людей-христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр твёрд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен».
Сам Наполеон утверждал – шёл на Россию, чтобы вершить её рок!
С кем он шёл и во имя чего? Чего желали европейцы, поддерживавшие его и выступавшие вместе с ним против России? И если историки уже давно разложили по полочкам все политические мотивы такого поведения Наполеона и его союзников, то не всё понятно в самом психологическом настрое их, возжелавших пойти в Россию и взять там для себя насильственным путём нечто, что так нужно было им. Великий писатель уже описал в романе, что и как брали, и что за это получили, а также что вышло из всего этого для самой Европы и Наполеона. И все же, даже тогда, современники пытались понять психологию воззрений тех или иных европейцев, которые легли в основу мотивации ими своего похода на Россию.
Любопытное наблюдение о национальных характерах европейцев, читаем в 3-ем томе книги, в изложении генерала барона Карла фон Пфуля, «главного составителя плана кампании 1812 года», состоявшего на службе у императора Александра I: «Немцы бывают самоуверенными на основании отвлечённой идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо-обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что всё, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что-нибудь.
Немец самоуверен хуже всех, и твёрже всех. И противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина».
И это только маленькая выдержка из книги, где в жесточайших условиях войны столкнулись сотни людских характеров в сотнях экстремальных, да и простых ситуациях, раскрывая нам человеческую сущность во всех её животных, социальных, рассудочных и духовных ипостасях.
Однако оставим пока эту часть философских исследований Толстым человеческих личностей, и обратимся к некоторым аспектам исторических событий изображённых в романе, чтобы как через зеркало, взглянуть опять-таки на личности.

 

 
Естественно, ближе всего мне была тема начала похода Наполеона на Россию в 1812 году, поскольку здесь сюжет касается конкретных событий в конкретном ландшафте, прекрасно известном мне. Увы, роман не описывает триумф русской армии и русских полководцев, изгнавших Великую армию Наполеона в конце 1812 года из России. Не описывает Вильну зимой 1812-13 года, где нашла свою могилу Великая армия.

 

 
Поэтому на канве романа «Война и мир» скажу лишь о том, что было вначале, а именно на переходе через реку Неман 13 июня 1812 года (по старому стилю – с.с.), а затем о том, что происходило в ста километрах от Ковны – в Вильне, где император Александр I готовился к наступающим событиям.

 

 
 

 
Итак, описание похода Наполеона на Россию начинается лишь с третьего тома «Войны и мира» (до этого сюжет освещает события, начиная с 1807 года, предвосхитившие войну 1812 года, вводит нас в круг действующих в романе лиц, как реальных – исторических, так и вымышленных автором). Автор, описывает приезд Наполеона из Дрездена в Восточную Пруссию, где уже 10 июня (с.с.) догнал свою Великую, 600 тысячную армию, вот уже месяц двигавшуюся в направлении – на восток. К сожалению, сосредоточившись на фигуре самого «маленького капрала», ставшего Императором французов и повелителем всей западной континентальной Европы, автор не ставит нас в известность о конкретных распоряжениях главнокомандующего. Толстой описывает, как буквально сходу, Наполеон подходит к Неману, где уже возведены мосты для переправы на территорию Российской империи и наблюдает с возвышенности форсирование реки. Описывает торжественную атмосферу, полную апофеоза всемогуществу человека в «сером сюртуке», ради победы и славы которого, тонут в реке, словно принося в жертву на её алтарь свои жизни, безрассудные польские уланы, бросившиеся прямо в поток на своих лошадях. «Quos vult perdere – dementat» («кого хочет погубить – лишит разума», – лат.), подытоживает описываемое Лев Николаевич.

 

 
 

 
 

 
 

 
Забавно, но именно эта сцена с переправой через небольшую реку Вилия (нынче – Нерис), которая протекает с другой стороны города Ковны (Каунаса) – явная ошибка автора романа. Не было никакой нужды переправляться через неё, поскольку она никак не преграждает дорогу на Вильну.

 

 
После переезда по понтонному мосту через Неман, Наполеон «круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковне, предшествуемый замиравшими от счастья восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшими впереди его». В этом месте обратимся к другим историческим свидетельствам, зафиксировавшим происходившее в тот день. В Россию вступала 600 тысячная наполеоновская Великая армия, состоявшая из хорошо обученных и экипированных для летней военной кампании солдат, оснащённая почти полутора тысячами артиллерийских орудий. Её вели уже прославившиеся в боях с европейскими монархами наполеоновские маршалы: брат Наолеона – Жером Бонапарт, Евгений Богарне, Луи Даву, Жак Макдональд, Мишель Ней, Клод-Виктор Перрен, Николя Удино, австрийский генералиссимус Карл Шварценберг.
Заметим, что всё это воинство наступало на Россию не в одном месте. Севернее, слева от основных войск ведомых самим Наполеоном, на Россены (Расейняй) наступали войска под командованием маршала Макдональда.
Южнее от Ковны, через Прены (Пренай), вел свои войска маршал Богарне.
Ещё южнее, на Гродно шли войска под командованием маршала Франции, польского князя Юзефа Понятовского (которого в войсках называли «австрияцким генералом», поскольку по-немецки говорил лучше, чем по-польски).
А ещё южнее, на Слоним и Пружаны, наступал генерал Жан-Луи Ренье со своими 20-ю тысячами саксонских войск, а также французская дивизия под командованием генерала Пьера Дюрютта.

 

 
В кампании 1812 года весь этот корпус должен был удерживать на крайнем правом крыле, на территории Великого княжества Литовского и на Волыни, наступательные действия русской 3-ей Западной армии под командованием генерала Александра Петровича Тормасова.
Великой армии Наполеона противостояла широко территориально разрозненная русская армия под командованием генерала Михаила Богдановича Барклай-де-Толли (из старинного дворянского шотландского рода смешавшегося с немцами).
(N.B. Светлейший князь, генерал Михаил Илларионович Кутузов, сменивший по распоряжению императора Александра I главнокомандующего Барклай-де-Толли – принял командование над русской армией, объединившейся к этому времени, лишь 29 августа 1812 г. в селе Царёво-Займище Смоленской губернии. Это произошло незадолго до Бородинского сражения – 7 сентября 1812 г.)
Русскими военными формированиями командовали также: генерал Пётр Иванович Багратион – 2-й армией, генерал Пётр Христианович Витгенштейн – 1-ым пехотным корпусом. Именно его воины уже 27 июня сразились под Вилкомиром (Укмерге) с французскими войсками маршала Макдональда.
Кстати, битва около Укмерге была первым боевым столкновением между русскими и французскими войсками. Сражение произошло между русским арьергардом (один кавалерийский и два пехотных полка) под командованием генерала Я.П.Кульнева (до 6 тыс. чел.) и французской дивизией под командованием генерала Г. Себастиани (до 10 тыс. чел.).
Целый день Я.П.Кульнев сдерживал французов, чтобы дать время основным силам корпуса генерала П.Х.Витгенштейна переправиться через реку Святую (Швянтои). Несмотря на неравенство сил, русские отразили натиск французов. К вечеру подразделения Я.П.Кульнева отошли за речку Святую и, уничтожив за собой мост, двинулись на соединение с главными силами корпуса П.Х.Витгенштейна. (Н.Шефов, «Битвы России»).
На юго-западе, 3-й обсервационной армией (54 батальона, 76 эскадронов, 9 казачьих полков, всего 43 тыс.), предназначенной для сдерживания Австрии, командовал генерал от кавалерии Александр Петрович Тормасов. Ещё южнее, генерал-губернатор Молдавии и Валахии адмирал Павел Васильевич Чичагов – был главнокомандующим Дунайской армией и Черноморским флотом.
В общей сложности на начало войны весь территориально разрозненный контингент русской армии количественно приблизительно соответствовал Великой армии Наполеона, наступавшей на Российскую империи. Суммарно все части русской армии были вооружены 1600-ми пушками. Союзниками Российской империи были Великобритания и Швеция, войска которых не принимали участия в военных действиях на территории России.
Превосходство Наполеона на начало войны было в том, что основные силы его армии были сконцентрированы в одном месте; эти войска уже прошли победоносно по всей континентальной западной Европе, которая поддерживала агрессию Франции на Россию; действия императора Наполеона были неожиданными и энергичными.
Под Ковной численность 1-й линии Великой армии составляла 380 тысяч человек, из которых собственно французы составляли половину.

 

 
В своей книге «Вильна в 1812 году», наш виленский писатель начала прошлого века Федот Андреевич Кудринский, пишет: «Переход Наполеон чрез русскую границу совершился благополучно, хотя и при не особенно благоприятных обстоятельствах. Очевидцы рассказывают, что на войска произвел неприятное впечатление случай с Наполеоном перед переправой: его лошадь оступилась (по другим, — ее испугал заяц) и сбросила императора на песок. Наполеон получил легкий ушиб бедра.
— Римлянин вернулся бы назад… говорили приближенные Наполеона, находившегося в этот день в особом нервном возбуждении…». В романе «Война и мир» эта сцена отсутствует.
Поведение Наполеона в отношении императора Александра I было вероломным, ибо он нарушил условия Тильзитского мира 1807 г., когда два императора объявили о взаимном континентальном сотрудничестве в Европе и Россия признала все завоевания Наполеона.

 

 
Войдя в старую славянскую, а затем ганзейскую – еврейскую Ковну (она была в трёх верстах от пригорода Шанцы, где войска Бонапарта форсировали реку), с балкона Ратуши приветствовал своих вступивших в Россию солдат, выстроенных стройными рядами на площади перед ним.

 

 
Обращаясь к своим солдатам перед наступлением на Россию, Наполеон заявил, что они «вступают на вражескую территорию». Это означало, что теперь его солдаты могут вести себя на захваченной территории как агрессоры: грабить, насиловать, изгонять местное население, убивать… И они, собранные со всех стран Западной Европы, не смотря на то, что почти все они были христианами, беспощадно грабили православных, разрушали церкви, превращая их в конюшни, изгоняли, насиловали и убивали за неповиновение, малейшее сопротивление, наличие оружия. Армия Наполеона питалась за счёт местного населения, а солдаты её мародерствовали, беспощадно грабя и разрушая дворянские усадьбы и церкви, превращая свой путь в глубь России в полосу выжженных разграбленных и уничтоженных деревень, усадеб и городов.
Он напутствовал их к победе над русскими воинами и направил их в поход на Вильну, расположенную в ста километрах на восток. Сам Наполеон поселился в двухэтажном каменном доме купца Гехеля, что на самом берегу реки Неман и нервно ожидал посланника от императора Александра I.

 

 

 

 
Сам император Александр I, судя по роману, в это время находился на балу в Закрете. Тогдашний городской пригород Закрет (нынче Вингис), стал общественным центром Вильны.

 

 
Объезжая в течение полутора месяцев западные территории с инспекцией свои войска российский император (об этом пишет в романе Л.Н.Толстой), по мнению военного губернатора Вильны генерала Л.Л.Беннигсен, несколько устал.
Быть может для того, чтобы как-то отвлечь его от неприятных дум, генерал Л.Л.Беннигсен дал (25 июня) в Закрете, в своем загородном дворце, бал от своего имени и от лица адъютантов главной квартиры. Как сообщает в своей книге «Вильна 1812 г.» Ф.Кудринский Александр I пожертвовал на устройство бала 300 червонцев и сказал устроителям: «Если вы хотите устроить праздник, то старайтесь, чтобы он вышел блестящим, потому что виленские дамы знатоки в этом деле». О пышности бала ходили разные слухи. Говорили, что все нужное для бала выписывалось специальными транспортами из Петербурга.

 

 
Поскольку помещение не могло вместить всех гостей, то решено было устроить танцы на открытом воздухе. С этой целью в саду, на берегу реки Вилии (Нерис), строилась деревянная галерея. Постройку возводил Шульц, профессор архитектуры при Виленском университете. Рабочие говорили профессору, что здание ненадежно, что оно словно висит в воздухе… Граф Шуазель прямо заявил Шульцу, что если здание и будет принято комиссией после осмотра, то он всеми силами постарается воспрепятствовать и отклонить государя от входа в павильон. Шульц не обращал внимания на предупреждения, которые сбылись: ровно в полдень 22 июня, когда рабочие были на обеде, постройка рухнула.

 

 

Обломки развалин убрали и танцы происходили на паркетном полу, обставленном вместо стен цветами и померанцевыми деревьями. Торжество привлекло массу зрителей.
Шульц под впечатлением события кончил самоубийством: бросился в Вилию и утонул. Поговаривали, правда, что он лишь инсценировал свою гибель, оставив на берегу реки свою одежду…»
Так, или иначе, бал под открытым небом в поместье Л.Л.Беннигсена Закрете, состоялся и был увековечен графом Л.Н. Толстым в его ромне «Война и мир», а также историками.
Именно здесь к императору, под звуки мазурки разговаривавшему с польской дамой, подходит генерал-адъютант Александр Дмитриевич Балашов и сообщает Александру I важную весть. В романе читаем: «Только что Балашов начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашова и пошёл с ним через залу» – Наполеон со своими войсками перешёл Неман.
«Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашёл то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства…велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооружённый француз останется на русской земле».
На другой день было написано следующее письмо Наполеону:
«Государь, брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я свои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только что теперь получил из Петербурга ноту, которой граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считает себя в неприязненных отношениях со мною…
( И далее) Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из-за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания всё происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принуждён отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше величество ещё имеет возможность избавить человечество от бедствий новой войны. Александр» (сокращённый перевод письма с французского языка).

 

 

Дальше в романе Толстой очень подробно описывает приезд Алексадра Дмитриевича Балашова к Наполеону в Вильну и разговор между ними, закончившийся ничем. «Война началась» – подытоживает ситуацию писатель…

 

 

Было, наверное, не справедливо, если бы здесь, вкратце, не осветить более глубокие, философские вопросы, которые будоражили сознание автора «Войны и мира». В эпилоге, что в самом конце последнего четвёртого тома романа, Лев Николаевич приводит философский анализ во имя чего и зачем вершилась война Наполеона с Россией. Да и вообще, какие происходившие в мире процессы она знаменовала. Начинает он с определений, которые уже не вписываются в тот политический феодальный менталитет, которым жила Европа до Наполеона. Теперь, после Великой французской революции (1789 г.), отношения на континенте строились на принципах гражданского государства, где власть и достоинство не были прирождёнными атрибутами, но являлись следствием социального признания. Ибо: «Власть есть совокупность масс, перенесённая выраженным или молчаливым согласием на избранных массами правителей… перенесенная на правителя совокупность воль», – пишет автор и продолжает обсуждать условия перенесения этой воли от масс, к власти. Причём автор не указывает ни механизма переноса этой воли, ни институции (разве что правителя как такового), которая эту волю должна реализовать. Естественно, учитывая весь опыт истории политического развития институции власти в европейских государствах. Как будто бы массы, да и сам правитель, наделенный таким знанием, мог в реальности существовать?
Бесспорно, здесь чувствуется некоторый романтизм в размышлениях автора на данную тему. Правда, далее идёт утверждение, что «для того, чтобы определить, какая сторона деятельности исторического лица выражает жизнь народа, нужно знать, прежде всего, в чём состоит жизнь народа». Как это по толстовски!
Но, впрочем, это только в том, что касается снисхождения в народ «исторического лица». (Замечу, тогда начиналось «хождение в народ» разночинцев, вслед за которым действовать стали бомбисты – «народовольцы»). Граф не написал о не «историческом лице». По мнению Толстого, историки, объяснявшие волю «исторического лица», принимают «общие отвлечения» в качестве отдельных целей, к которым движется человечество. Этими «отвлечениями» являются: «свобода, равенство, просвещение, прогресс, цивилизация, культура». (Чувствуется дух французской революции!). Именно под углом этих «общих отвлечений» историки изучают людей, наделённых той или иной властью. И тут же романист скептически относится к самим названным целям, иллюзорность которых для человечества Толстому очевидна. Миллионы людей переселялись, сжигали дома, бросали земледелие, убивали себе подобных… После реформации начала 16 века резались народы, после французской революции конца 18 века революционеры казнили врагов и друг друга. Вот почему «знать, что может и что не может быть исполнено, невозможно не только для наполеоновского похода на Россию, где участвовали миллионы, но и для самого несложного события, ибо для исполнения того и другого всегда могут встретиться миллионы препятствий. Всякое исполненное приказание есть всегда одно из огромного количества неисполненных». Пессимистично, но верно подмечено.
Рассуждая далее об отношении целей власти и возможности осуществления их в жизни, Толстой определяет, что поскольку «нравственная деятельность (на уровне мнений отдельных людей – ВВИ) немыслима без физической (непосредственное участие в реализации цели – ВВИ), то причина события находится ни в той, ни в другой, а в соединении обеих». Это пример классической немецкой философской школы при рассмотрении социальных процессов, с его гегельянским диалектизмом. Кстати, и ницшеанский «сверхчеловек» просматривается за этими строчками толстовских рассуждений об актуальных ему социальных перестройках в уже начавшем окружать его капиталистическом строе, который изначально был пересыщен всеми внутренними противоречиями. В этом смысле, именно конкретного человека писатель призывает рассматривать с точки зрения – «богословской, исторической, этической, философской».
(N.B. Само по себе, любопытное разделение, поскольку богословие и этика входят в круг вопросов, которыми занимается философия, интерпретируя нравственность вообще. Здесь поясню, в меру своих философских воззрений. Нравственность определяют конкретные вопросы бытия умного страждущего человека: эсхатологические вопросы (быть? – не быть?); моральные (добро? – зло?); этические (можно? – нельзя?); эстетические (красиво? – не красиво?). Этот «нравственный крест», опирающийся на конкретную религию, с её каноническими понятийными нравственными догмами и поведенческими табу, детерминирует сознание любого человека. Причём, самой личностью такие нравственные воззрения не всегда полностью осознаются.)
Возвращаясь к Толстому: «Все стремления людей, все побуждения к жизни суть только стремление к увеличению свободы. Богатство – бедность, слава – неизвестность, власть – подвластность, сила – слабость, здоровье – болезнь, образование – невежество, труд – досуг, сытость – голод, добродетель – порок суть только большие или меньшие степени свободы. Представить себе человека, не имеющего свободы, нельзя иначе, как лишённым жизни» – подытоживает свои диалектические выкладки автор, рассматривая феномен «свобода». (Здесь вспомним любопытное противопоставление: «Наконец свободен» – написано на могиле Мартина Лютера Кинга, борца с сегрегацией негров в США, убитого в 1968 году белым расистом.) И тут же Толстой продолжает, как бы вспоминая о «совести», которую он сам, кажется, не вполне понимает и не может точно описать, ибо задаёт сам себе безответный вопрос: «Что такое есть совесть и сознание добра и зла поступков, вытекающих из сознания свободы? вот вопрос этики». В данном случае, как писал автор Анны Карениной, «всё смешалось в доме Облонских», и видно, что нет у Льва Николаевича чёткого понимания этого психологического феномена человеческой личности. (Поясню, совесть, в нашем понимании – социальное отражение конкретной нравственной личности)
Почему так сложно это понимание психологии «совести» Толстым – понятно. Не может никак гениальный романист середины 19 века выйти из диалектической парадигмы. В ней нет ничего вечного, но всё изменяется и притом в перманентной борьбе воинственных противоречий – на поприще этики. Вот почему для него сразу же возникает следующий вопрос, который он записал так: «Как должна быть рассматриваема прошедшая жизнь народов и человечества – как произведение свободной или несвободной деятельности людей? вот вопрос истории», – так считает автор романа.
Давайте разберёмся. Известно, что история изучает жизнедеятельность людей, которую детерминируют незыблемые законы природы, где дважды два всегда четыре (для умных людей), по которым происходит движение планет, смена времён года, сбор урожая, строительство, развивается связь, транспорт, осуществляется хозяйствование, происходит товарно-денежный обмен и т.д. – это с одной стороны. С другой – нравственные воззрения, в основы которых конкретные религии, делящие людей на те или иные социальные группы, начиная с семьи, кружкам по интересам и кончая государствами и межгосударственными объединениями. Но есть ещё аспект бытия человечества, который находится под пристальным вниманием историков – это сам социум, всегда в своём конкретном бытии: в его зарождении, развитии, размножении, разложении и смерти. Он детерминирован не только законами природы и нравственными доктринами, обретшими культурные формы бытия, но и установленными законами, а также теми процессами, которые с математической точностью определяют всё, т.е. любые системы. А вне тех или иных систем ничего и нет. Между незыблемым, безвременным, математически принципиальным и оформленным переменным материальным – вершится история человечества. Отсюда следует – наша свобода действий относительна, ибо не может изменить вечность.
«Необходимо отказаться от несуществующей свободы и признать неощущаемую нами зависимость» – фаталистично, безысходно звучат последние слова великого романа «Война и мир». Но мы, люди 21 века, осваивая новые формы познания многомерного бытия человечества, на основе методов, не дуалистической, а многомерной философии, которая умно систематизирует вечное и преходящее, можем сказать – у человека есть свобода выбора нравственных категорий, которые позволяют человечеству выживать в постоянно преобразуемой им природной среде. И этот нравственный выбор позволил выжить до сих пор – и будет позволять человечеству выживать в любых условиях, даже самых трудных. Только высоко гуманные нравственные принципы могут быть конструктивными и служить гармоничному прогрессу человеческой цивилизации. Именно эти мысли о свободе и развитии всегда волновали великого русского писателя Льва Николаевича Толстого.