Кризис Еврозоны ускорит создание Евразийского союза
Так утверждает на страницах Wall Street Journal видный американский ученый-международник
Правильно ведь говорят «не было бы счастья, да несчастье помогло». У грядущего глобального экономического кошмара есть и позитивный для России исход — и это не фантазии какого-нибудь нашего эксперта-оптимиста, а холодная констатация видного американского эксперта Уолтера Рассела Мида, изложенная им в статье, опубликованной в Wall Street Journal.
В своих аналитических выкладках профессор не приводит каких-то совсем уж шокирующих откровений, он излагает тезисы очевидные, уже озвучиваемые ранее. Кто же будет спорить с тем, что кризис еврозоны носит не только экономический, но и политический характер? Спор тут возможен разве что об оттенках — насколько политическая или экономическая стороны тут преобладающе, но оставим эти диспуты о полутонах истинным гурманам.
Соответственно отсюда вытекают есть два аспекта для России — плохой и хороший, заключает г-н Рассел Мид. Прямо как в той риторической забаве – «есть две новости — плохая и хорошая — с какой начать?». Плохая новость — грядущий кризис больно ударит по России, ну так это мы и без американских профессоров знаем, знаем даже слишком хорошо и интеллигентно поданный диагноз сами умножаем на имеющуюся реальность. Вот уже и Минфин «прописал» нашей экономике долгий период жесткой экономики, рубль слабеет, цена на нефть падает и уже преодолела мыслимые «психологические» отметки. Но вот куда любопытнее «хорошая новость» от американского эксперта. Еврокризис, считает он, неизбежно подтолкнет страны Восточной Европы к плотной интеграции с Россией — просто Евросоюзу нынче не до Украины, не до Молдовы, не до Белоруссии. Европе и раньше-то, очевидно, было немного не до них, но геополитическая политкорректность диктовала правила и соответствующие реверансы из Брюсселя на восток шли исправно. Постсоветсткие страны отвечали похожей любезностью: кто-то больше, кто-то меньше. Но даже верный России батька Лукашенко никак не желал сбрасывать со счетов фактор ЕС, так или иначе подавая сигналы заинтересованности. Ещё бы, Европа — богатый рынок, да прямо под боком. К тому же прошлогодний белорусский кризис не оставлял большой площади для маневров.
Европейская ориентация, надо честно констатировать, значительно подпортила и пророссийский имидж украинского лидера Януковича, если и вовсе не свела его на нет. Украина — это особая тема: в Крыму находится Черноморский флот, так что определенность украинской элиты с кем ей идти бок о бок — с Европой или Москвой — для нас не праздная тема. Янукович же пока склонен упорно демонстрировать тактику сидения на двух стульях и даже грядущие выборы в Верховную Раду (да и президентские уже в общем-то не за горами) не повлияли заметно на эту откровенно неприглядную тактику.
Повлияет ли теперь? Профессор Уолтер Рассел Мид говорит в своей статье — вероятно, да. И представляется, что тут не лучшим вариантом было бы реагировать на такой вывод брезгливо — мол, «вынужденный брак» это получается, а нам хотелось бы искренней любви. Политика в конце концов вся построенная на сплошных расчетах. Вопрос нужно ставить иначе — готовы ли мы принять заинтересованных в нас восточноевропейских партнеров, одарив их хотя бы надеждой, что они станут частью Евразийской империи?
Или мы и сами пока в этом не уверены?
Основной тезис статьи американского аналитика прокомментировал известный российский экономист и публицист, председатель правления Института динамического консерватизма, заместитель главного редактора журнала «Однако» Андрей Кобяков:
– Представленный в статье вывод совершенно бесспорен, потому что, как мы понимаем, сама по себе эта тяга восточноевропейских стран к России неслучайна даже в контексте существования определенных сил, которые искренне симпатизируют европейцам и видят свое будущее в каких-то интеграционных процессах с Европой. Но я думаю, что в этих постсоветских странах немалую роль сыграли определенные ожидания тех выгод, которые им принесет потенциальное членство или хотя бы ассоциация с Европейским Союзом. Я думаю, что во многом сказывались и гранты, которые определенными европейскими структурами тратились очень щедро на поддержку и развитие этой идеи, предполагала какую-то серьезную материальную помощь программа восточного партнерства, оглашенная Евросоюзом для этих «переходных стран», бурная деятельность по ее продвижению развернул Европейский банк реконструкции и развития….
Но в объективно неблагоприятных экономических условиях, которые сейчас сложились в Еврозоне, проведение такой политики в дальнейшем представляется проблематичным. Думаю, что нужно ожидать резкого сокращения финансирования Европой программ, нацеленных на Украину, Молдову и целый ряд других стран постсоветского пространства. К слову, ровно на ту же поддержку от Евросоюза, только в больших масштабах, в свое время рассчитывала и прибалтийская публика в Латвии, Литве и Эстонии. Единственно разве что относительно благополучный пример функционирования подавала эстонская экономика, объективно более развитая и располагающая хоть какими-то природными ресурсами. Чего никак не скажешь об остальных прибалтийских странах. Так, во время острой фазы глобального кризиса в 2009-м году Латвия имела спад ВВП на 25%, по некоторым оценкам от 10% до 30% населения прибалтийских стран мигрировали в Европу на заработки.
И вот, у других восточноевропейских стран, наблюдавших за этим «процветанием», думаю, охота сближаться с Евросоюзом потихоньку начала проходить. При том, что Европе было бы, казалось, выгодно сделать прибалтийские государства этакой рекламной витриной для колеблющихся постсоветских стран, это было бы не столь, быть может, и затратно, но факт есть факт — прибалтийские страны, сблизившись с Евросоюзом, по сути, прилюдно потерпели фиаско. Думаю, этот пример вполне отрезвляюще действует на руководителей восточноевропейских государств, показывая, что серьезных экономических преимуществ при вхождении в Евросоюз они не получат. Таким образом, объективная реальность и толкает их к поиску каких-то иных путей выживания, отсюда и некоторый интерес к перспективам евразийской интеграции, которая в последнее время интенсифицировалась, заработал Таможенный союз, в ближайшее время произойдет переход на более плотные взаимодействия в рамках Единого экономического пространства вплоть до создания полноценного Евразийского союза.
Но я бы хотел отметить еще один момент, который, уж не знаю по каким причинам, автор статьи в Wall Srteet Journal не отметил. Мне кажется, что в геополитическом плане важно еще и то, что сама Европа вынужденно начинает искать пути выживания в сложившейся ситуации, обстоятельства объективно толкают даже благополучные европейские страны от своего евроатлантического партнера вглубь континента. Поскольку совершенно очевидно, что устойчивые возможности для роста могут предоставить объединенный рынок Европы и Евразийского пространства. И я, забегая далеко вперед, могу спрогнозировать, что именно в этом контексте и будет проходить основной геополитический сценарий. Находящийся в кризисе Евросоюз будет искать неизбежно точки взаимодействия с формирующимся пока, но очень перспективным Евразийским союзом. И это, убежден, всерьез может изменить расстановку геополитических сил в будущем.