К возможному распаду Еврозоны: тактические и стратегические интересы

Человек привыкает ко всему, но к хорошему привыкает быстрее. Поэтому жители Западной Европы уже так давно привыкли к своему уровню жизни, что в обозримом будущем вряд ли смогут задуматься: каким образом этот уровень жизни обеспечен и насколько устойчив.

Между тем, насколько я могу судить, западноевропейское процветание в значительной степени добыто примерно теми же средствами, что и североамериканское — т.е. массированной жизнью за чужой счёт. Правда, в Европе это всё-таки не так заметно, как в Америке, поскольку всё-таки в Европе самостоятельно работает больше народу, чем в Америке, и даже сейчас основной экономический удар приходится на страны, где значительную часть благосостояния обеспечивает туризм. Туризм — это, конечно, не вполне жизнь за чужой счёт, но это всё-таки бОльшая степень зависимости от чужого благосостояния, чем при материальном производстве.

Единственные, у кого «похмелье» явно «в чужом пиру» — это немцы. В Германии не поддались соблазну разрушения своего производства и вывода его за рубеж. Соответственно Германия сейчас фактически тянет всю экономику Западной Европы на себе. И вот как раз это может послужить очень серьёзным стимулом к распаду европейской экономической и валютной системы, поскольку ситуация «один с сошкой, семеро с ложкой» уж кому-кому, а тому, кто «с сошкой», не может понравиться. Поэтому сейчас в наибольшей степени объективно заинтересованы в распаде европейской валютной системы немцы: у них есть реальные товары, способные найти себе спрос не только в Европе, но и по всему миру — соответственно для них единая европейская валютная единица желательна, но необязательна.

Сходное положение и у Франции. Франция, конечно, в меньшей степени за-висит от собственного производства и в большей степени от туризма, чем Гер-мания, но опять же туризм во Франции не только европейский, а общемировой, да и те товары, что производит Франция, востребованы не только в Европе, но и во всём мире. Соответственно и для Франции распад европейской валютной системы тоже будет неприятным, но не разрушительным.

А кого этот распад очень болезненно заденет — это страны Южной Европы: Грецию, Испанию, Италию. Они, в общем-то, имели свою модель структуры экономики (долгое время довольно работоспособную). Но в рамках единой европейской экономической системы они значительную часть этой модели экономики просто разрушили из-за того, что та не вполне стыковалась с общеевропейскими нормами, а новую взамен не создали. Значительная часть расходов на приведение их социального обслуживания к общеевропейским стандартам шла практически не из их собственных заработков, а из тех денег, которые им дали. И сейчас, когда источники дотаций иссякли, они уже не могут поддерживать старые социальные нормы. Но и отказаться от них практически невозможно — это обернётся грандиознейшими экономическими потрясениями. Поэтому то, что сейчас греки митингуют и отказываются гасить свои долги — это только до тех пор, пока они надеются на сохранение европейской валютной системы, т.е. на то, что их по-прежнему будут дотировать другие западноевропейские страны. Кончится это тем, что те, кто их сейчас дотирует, окончательно решат отказаться от единой валютной системы. И тогда удар будет, в первую очередь, по Греции, поскольку поток туристов в эту страну (и так уже сильно сократившийся из-за общих экономических неурядиц всего мира) сократится ещё и по чисто психологической причине: ехать в страну, где принимают твою валюту, намного проще, чем туда, где валюту придётся менять. Я не берусь судить, насколько значителен этот фактор, но при нынешнем греческом экономическом положении, когда каждая копейка на счету, даже такая мелочь может очень основательно изменить состояние страны.

В то же время я сам очень не хотел бы распада европейской экономической и финансовой системы, потому что чем крупнее единый рынок, тем он при прочих равных условиях устойчивее и менее чувствителен к внешним потрясениям. Но, к сожалению, стратегическое мышление, способное на несколько лет вперёд пожертвовать какими-то текущими благами для того, чтобы в дальнейшем выиграть, возможно только в более или менее благополучные времена, а сейчас «не до жиру — быть бы живу». Поэтому я не исключаю, что европейская экономическая система всё-таки развалится, и потом её придётся долго и мучительно восстанавливать.