Итоги разных G
Всем стало понятно, что более или менее внятной теории у наших властей нет. Ни у одной страны!
Ответ, в общем, известен, хотя он и неприятный. Скорее всего, дело в том, что современная система управления обществом и экономикой слишком сложна. Еще в 40-е годы в СССР Сталин мог себе позволить лично разбираться в большом количестве вопросов, во всяком случае, разговаривать со специалистами почти во всех отраслях знаний. Уже в 60-е годы такое стало невозможным: научно-технический прогресс настолько увеличил сложность процессов, что принять объективное решение стало невозможно.
Ну, действительно, представьте себе, что вам (лично вам!) поручено сейчас принять решение о том, почему не летает «Булава». Вы будете выслушивать разных специалистов, читать их доносы друг на друга, но решение, в общем, примете скорее исходя из личных симпатий, чем на основе объективной картины. Просто потому, что разобраться в вопросе до конца все равно не сможете.
Но как только сложилась такая ситуация (условно – где-то в 60-е – 70-е годы), мы почти автоматически снова скатились в ситуацию, где решения принимаются на уровне «свой-чужой», или же сложным консенсусом. До какого-то времени еще действовала инфраструктура, созданная в прежние времена, в которой на ключевых местах еще находились специалисты, которые помнили, что принимать решения нужно на основе объективных тенденций, а говорить правду. Но эта инфраструктура быстро приходила в негодность (у нас – чуть быстрее, на Западе – чуть медленнее), и вот мы столкнулись с печальным результатом.
Руководители современных стран не имеют базового экономического образования, они не разбираются в экономике. Соответственно, они находятся под жестким прессингом формальных статусных параметров (престижные университеты, премии, экспертные должности). А они все формировались и заполнялись последние 30 лет в рамках системы финансового капитализма, массированной эмиссии, что и сформировало современную экономическую теорию. Которая, естественно, и объясняла миру (и политикам в том числе), что именно эта модель единственно правильна.
И – вот результат. Описать современный кризис эта модель, которую условно можно назвать монетаризмом, не может. Это просто исключено: сама теория создавалась для пропаганды модели «финкапа», в ней даже терминов соответствующих нет. Я лично много раз с этим сталкивался, когда еще в начале 2000-х пытался объяснить даже не экономистам, а просто людям, прослушавшим соответствующие курсы, концепции структурных проблем современной экономики. Они страшно возмущались – и требовали, чтобы я сформулировал свои выводы на основании «научных» терминов! А когда я отказывался, говорили, что это означает, что соответствующих эффектов просто нет. Так и вспоминается окончание старого детского анекдота: «Как же так? Жопа есть, а слова такого нет?!»
Есть и еще один эффект: монетаристы, которые являются экономистами (таких немного, но они есть), конечно, уже понимают, что происходит. Но здесь вступает в силу корпоративная солидарность: все друзья и товарищи – в одном «лагере», их нельзя критиковать и говорить об их некомпетентности. В результате компетентные (которые, конечно, есть) молчат, а говорят некомпетентные. И, как следствие, вместо объективного анализа ситуации, которую мы здесь уже много раз проводили, мы видим попытки применить типовые приемы, которые вообще не работают в нынешней ситуации. Плюс – жесткое требование политиков «дать позитив».
Его и дали: много месяцев говорили о «зеленых ростках» и близком «конце кризиса»; в результате сами в него поверили. И – приняли решение в июне объявить о конце кризиса и начале постепенного ужесточения денежной политики. Объективно никаких оснований для этого не было; как следствие – майский обвал фондовых рынков. И стало понятно, что сложный консенсус всех участников разных G разрушен, а собрать новый уже просто не было времени.
И – всё! Поскольку говорить по существу на прошедших мероприятиях было некому, то случился конфуз: о кризисе не говорили вообще. Точнее, часть тех слов, которые должны были прозвучать в утвердительном залоге («кризис прошел!»), прозвучали в будущем времени. И только. Но, согласитесь, прозвучало это как-то неубедительно. И, самое главное, всем стало понятно, что более или менее внятной теории у наших властей нет. Ни у одной страны! И это и есть главный вывод из событий последних выходных.
