Игумен Сергий (Рыбко): “Жизнь – это экзамен на любовь”
24 июня 2013 года православный священник игумен Сергий (Рыбко) любезно согласился ответить на вопросы корреспондента Столичного информпортала. Беседа состоялась в храме сошествия Святаго духа на Лазаревском, настоятелем которого является отец Сергий. Он автор нескольких книг о вопросах духовной жизни. Название одной из его книг “Жизнь – это экзамен на любовь” вынесено в заглавие этого интервью.
ЯМОСКВА: Первый вопрос незатейливый. Многие блогеры и фотографы сталкиваются с запретом на фотосъёмку в храмах, даже не во время церковной службы, а просто при необходимости отснять интерьеры и внешний вид здания. С чем связан запрет на фотосъёмку?
 |
|
Игумен Сергий (Рыбко) в Вильнюсе. 2013.07.02. Автор фото: Ярослав Мошков, ИА “Русские Новости”. |
Игумен Сергий: Это по решению настоятеля храма. А вдруг среди фотографов вор, который собрался сфотографировать пространство будущего преступления? Тем более, что большинство храмов являются памятниками культуры, в них хранятся ценные иконы. Причём, если что случится, спросят-то с нас. По разрешению настоятеля фотосъёмка без проблем.
ЯМОСКВА: Часто сотрудники храма употребляют слово “благословение” на съёмку? Благословение представляется неким священным актом, а тут речь идёт о обыденном действе.
Игумен Сергий: Слово “благословение” оно очень многогранное. В данном случае это разрешение.
ЯМОСКВА: В последнее время в связи с религиозными событиями упоминаются какие-то необычные общественные организации, например, Союз Православных Хоругвеносцев. Они запомнились в связи с акциями против гей-парадов.
Игумен Сергий: Это их так СМИ представляют, на самом деле они очень интеллигентные люди, среди них архитекторы, адвокаты, врачи. Союз Православных Хоругвеносцев существовал в России ещё до революции и был достаточно мощной организацией, хоругвеносцы участвовали в крестных ходах. Сейчас они более радикальны, но действуют с благословения Патриарха. Пресса показывает их скандальные акции, но кроме протыкания колом портрета Мадонны, закапывания игрушечной обезьяны в знак протеста против теории эволюции Дарвина, хоругвеносцы очень здорово боролись против цыганской наркомафии в Кимрах. Их батюшка пригласил и удалось обстановку изменить. А их красивые знамёна украшают крестные ходы. Впрочем, они благочестивы, достаточно корректны, никого не бьют, но показывают, что есть другие взгляды, есть сила, противостоящая порокам. Хоругвеносцы хранят знамёна в одном из моих храмов, периодически заходят. Их руководитель, Леонид Донатович Никшич, имеет двойное гражданство, он член Скупщины Боснии и Герцеговины, то есть, член сербского парламента, философ, славянский националист умеренных взглядов, считает, что славяне имеют право на самобытность.
ЯМОСКВА: Я читал, что территории православных храмов охраняют казаки. Меня интересует этническая тема, я люблю лошадей, поэтому однажды пошёл с казаками на крестный ход, разговаривал со старшими, но оказалось, что у них нет лошадей, нет своего лагеря. Какие-то теоретические казаки…
Игумен Сергий: В Москве накладно держать лошадей, вот у южно-русских, кубанских казаков всё есть. А здесь в основном идея казачья. Попадаются и самозванцы-казаки, спекулянты, которые на этом зарабатывают деньги. А то, что казачье формирование нас охраняет, это как ЧОП (частное охранное предприятие), атаман присылает своих людей. Недавно был случай: во время службы ворвался мужчина, стал кричать, угрожать, “всех перережу, ваша вера неправильная”. А там одни бабушки на ранней Литургии. Ну казаки вмешались, скрутили и сдали милиционерам. Через пару недель в храме ещё один с лопатой появился, казаки лопату вышибли, уложили его на пол.
ЯМОСКВА: Кроме явно безумных людей, есть и такие, кто с умыслом совершает кощунственные действия. Вот принят новый закон о защите чуств верующих. А зачем? Ведь Уголовный Кодекс и так предусматривает наказания за хулиганство (в том числе, хулиганство в храме), за кражу (в том числе, иконы из храма).
Игумен Сергий: Вот случай с Пусси Райот можно трактовать как хулиганство, а можно как кощунство. Пол Маккартни за них заступался, вроде девушки ничего не сделали. Девушки мне в душу наплевали. Может и не надо было им два года давать, тут я солидарен с Полом Маккартни, они уже подумали, пора выпустить. Что касается закона, то за преступления в храме ответственность должна быть более серьёзной. И после дела Пусси Райот подобные преступления пошли на убыль. Закон ещё предстоит совершенствовать, но лучше такой закон, чем никакой.
ЯМОСКВА: А возможно оскорбить чувства верующих словом? Вот я публично процитирую интервью директора издательства “Просвещение” ещё из советских времён: “Мифу о Христе нет места в букваре”, то есть усомнюсь в существовании Бога. Это оскорбит верующих?
Игумен Сергий: Это уже исторический документ да и полемика в религиозных вопросах допустима. Другое дело, когда в адрес верующих употребляют нецензурные выражения. На новом законе сразу стали спекулировать, трактовать по-своему, вот “яблочники” говорят, что отрицание Бога теперь стало оскорблением. Если ты не веришь в Бога, это не оскорбление, это твоя глупость, извини. Под оскорблением чувств подразумеваются сознательные намерения, например, плевок на икону и так далее. В совесть нельзя плевать, иначе мы перестанем быть людьми.
ЯМОСКВА: Коли уж упомянули Пусси Райот, вспомнилось, как Иван Охлобыстин говорил, что им придётся в тюрьме не сладко, ибо в российских тюрьмах все верующие. Ну не знаю, возможно, Охлобыстин посещал российские тюрьмы, я вот сомневаюсь в религиозной фанатичности заключённых, ведь истинный верующий не станет красть, убивать и в тюрьму в качестве заключённого не попадёт. А Вам не приходилось посещать заведения пенитенциарной системы?
Игумен Сергий: Есть понятие воцерковлённости, когда человек ходит в храм, участвует в таинствах, соблюдает посты, исполняет заповеди. А есть люди, которые считают себя православными, но они ещё на пути к Вере, уже понимают, что такое грех, но не могут избавиться от грехов. Среди зэков немало таких. В тюрьме свои правила и порядки. И если кто-то покушается на святое для них, то получит по зэковским законам. Их “понятия” иногда могут показаться более совершенными, чем Уголовный Кодекс.
ЯМОСКВА: Мне кажется, что вера в Бога у многих заключённых это игра с администрацией колонии, как примерное поведение для условно-досрочного освобождения.
Игумен Сергий: Это не совсем так. Должно быть понятие справедливости, которое объединяет людей воедино, в том числе и на зоне. Вот “Япончик” очень любил беседовать на религиозные темы, сам ходил в храм и всех “построил”, все зэки ходили в храм. Он достаточно искренне всё это делал, читал серьёзные книги. Хотя когда его перевели в другую колонию, дисциплинка сразу упала. Вот такой парадокс русской жизни: “Япончик” был бандит, но при этом человек верующий. Будучи христианином по убеждению, он в последние годы был примиряющим, меньше убийств, меньше крови. Знаете, кто первым в рай вошёл? Разбойник.
ЯМОСКВА: Я вообще-то атеист. Вот бываю и среди православных, и среди мусульман, и среди иудеев, и даже у вайшнавов. И у каждой конфессии свои представления о Боге. И как всё это можно совместить?
Игумен Сергий: То что атеист – сочувствую. Я был атеистом до восемнадцати лет и считаю это время потерянным. Божество никому себя не называет, Бог даёт свободу. Существуют истинные знания и заблуждения, и ещё дьявол, который намерен всё извратить, наврать и всех поссорить. Вот это многообразие доказывает, что Бог есть.
ЯМОСКВА: Если вспомнить историю, религиозные противоречия послужили причиной многих войн. А уж средневековая инквизиция что творила…
Игумен Сергий: Причиной кровополития становилась не вера, а фанатизм, заблуждения. У нас на Руси не было инквизиции, мы не вели крестовые походы.
ЯМОСКВА: Недавно на ВВЦ проходил ежегодный исламский фестиваль “Халяль”, в рамках культурной программы состоялись показы мусульманской моды. Наряды хотя и предельно закрытые, но вполне элегантные и современные, некоторые дизайнеры-модельеры участвуют и в больших Неделях моды. А как обстоит дело с православной модой?
Игумен Сергий: У нас тоже весной была выставка православной моды, её курировал отец Всеволод (Чаплин). По поводу дресс-кода скажу так: требовать от всех женщин постоянно одеваться в платочки – это не по-православному. А в храме есть определённые требования, женщинам следует приходить в юбке чуть ниже колена, на джинсы и брюки сейчас более лояльно смотрят. Мужчина не должен заходить в коротких штанах, шортах.
ЯМОСКВА: А кого будет защищать закон о чувствах верующих, если возникнет перепалка между православным и мусульманином? Оба верующие и оба друг друга оскорбили.
Игумен Сергий: Суд разберётся. Знаете, мудрые люди всегда между собой договорятся. Это дураки и фанатики дерутся, ссорятся. Бывают такие, только крестился, Евангелие прочитал и бьёт себя пяткой в грудь, я православный. Не знает, что такое Православие, а ходит, всех громит. С годами становишься мудрее, нужно время, чтобы понять Бога. Тогда приходит и понимание, сострадание, любовь к ближнему и дальнему.
ЯМОСКВА: Если зачастую взрослые люди не могут понять друг друга, как преподавать основы религии в школах? Маленький человечек пришёл с урока биологии, узнал про теорию эволюции. А на основах религии ему говорят, что Бог создал мир за семь дней. У ребёнка шизофрения – непонятно, кому верить? Вырастет такое поколение, что впору Сколково разбирать на кирпичики и строить из них храм.
Игумен Сергий: Это примитивное мнение. Я неоднократно бываю в школах, третьеклашки задают такие глубочайшие богословские вопросы! Опять же преподавание религии в школах проходит чисто на добровольной основе. Преподаётся история российской цивилизации, российской культуры, какие шедевры православные – “Троица” Андрея Рублёва, собор Василия Блаженного. Главная идея Православия – возлюби ближнего, как самого себя, в этом суть. Так люди наши русские жили тысячелетиями. Не только думать о людях, но и помогать, даже если тебя не просят, надо помочь. Но навязывать детям ничего нельзя. В одном медицинском училище я проводил цикл бесед “Духовные основы милосердия”. До революции в российских больницах сёстры милосердия были из христианских объединений, это духовное подвижничество, сейчас их назвали бы волонтёрами. Было бы неплохо знакомить и взрослых мусульман, которые в Россию приезжают, с основами христианского менталитета, в некоторых епархиях уже открыты курсы для гастарбайтеров.
ЯМОСКВА: Иногда кажется, что человек выходит из светлого храма, очистившийся, и тут же попадает в рекламу всех смертных грехов. Телевидение и пресса вбивают в сознание жажду наживы, обогащения, чревоугодия. Кредиты, жизнь в долг, на мой взгляд, дело вообще никак не богоугодное. И всё современное государство ориентировано на это потребление и обогащение. В советское время такого не было.
Игумен Сергий: Сейчас человек стал свободным, хочешь смотри рекламу, хочешь – не смотри. А в социалистическом государстве тебя не спрашивали, ты был обязан пойти на выборы, салютовать членам партии. Я в 19 лет уже работал в храме и у меня было ощущение, что я жил в гетто. Хотя к священникам люди относились уважительно. А вот мою маму возили в КГБ, потому что я распространял христианский самиздат, говорили: “Повлияйте на него, а то мы примем меры.” Я ярый антикоммунист и “совок” не идеализирую, советские песни вызывают просто тошнотворную реакцию. Другое дело – Клавдия Шульженко, “Валенки”…
ЯМОСКВА: А Высоцкий?
Игумен Сергий: Знаете, я его не понял, я рокер. Вырос на лучших образцах рок-музыки, я до сих пор рокер. Темы Высоцкого мне чужды. Он был в номенклатуре, жил богато, ездил куда хотел, а рокеров в это время в психушки сажали.
ЯМОСКВА: Ну и Макаревич тоже неплохо жил…
Игумен Сергий: У Макаревича папа был главным архитектором города Москвы и прикрывал его. Потом не всё было гладко, на первых концертах тоже “вязали”.
ЯМОСКВА: Знаю, что Вы собираетесь поехать на слёт байкеров в Малоярославец. Если судить по американским фильмам, у байкеров не лучшая репутация.
Игумен Сергий: В России всё как-то по-другому. Движение хиппи у нас превратилось в богоискательство, мои друзья – хиппи – православные люди, многие стали священниками и монахами, девушки стали жёнами священников. Молодые интеллектуалы искали истину, хотели быть свободными людьми и нашли свободу в Православии. Православие относится к личности человека с наибольшим уважением. В отличие от американских, наши байкеры православные националисты, что Саша Хирург (Ночные волки), что Саша Кисель. Саша Кисель вообще симпатичный человек, я его венчал. У них здравые патриотические идеи и, если позволит здоровье, собираюсь приехать на мотофестиваль в Малоярославец. Дело в том, что когда люди собираются и хотят священника послушать, моё дело пойти и выступить. В Афонский монастырь они ездили, благословляю байкеров перед поездками, они не ангелы и не святые, всякое бывает, но плохо ли, хорошо ли, они есть и я как священник обязан приходить, чтобы сделать лучше, чтобы это работало на Россию, на наше национальное самосознание, чтобы они детей воспитывали в традиционных ценностях, а не голубых.
ЯМОСКВА: В последнее время голубым слишком много внимания со стороны Госдумы и Церкви. Зачем нужна эта искусственная реклама? Если на своих акциях они нарушают закон – пусть ОМОН разбирается.
Игумен Сергий: Это хорошо проплаченные акции. То, что французский президент всё это разрешил, и тут же в Каннах первую премию дали за фильм на ту же тему, думаю, это тоже работа больших денег. Когда готовилось нападение фашистов на Россию, Геббельс развращал народы – сначала в Польшу тоннами порнографию засылали, потом в Россию. С этим надо как-то бороться.
ЯМОСКВА: А как с природой бороться, геи вроде как рождаются с нетрадиционной ориентацией?
Игумен Сергий: Это враньё полное. А у педофилов, воров, убийц тоже ориентация. Их тоже не надо наказывать? Их надо изолировать от общества. Когда геи что-то делают тайно у себя на квартире, никто к ним не имеет претензий. Но когда они выходят на улицы с целью пропаганды, то от этой пропаганды надо наших детей защитить.
ЯМОСКВА: В 2012 году в Москве стартовал проект строительства 200 модульных храмов шаговой доступности. Бывают магазины шаговой доступности, а в отношении храмов такая формулировка даже кощунственная. Зачем столице эти новые типовые храмы, когда десятки подлинных памятников архитектуры возвращены Русской Православной Церкви, но нет средств, чтобы реставрировать и восстановить эти исторические храмы?
Игумен Сергий: Я строю один такой храм в районе, где на несколько километров раньше не было храмов. Модульный храм – неудачная формулировка, на самом деле существует 50 типовых модификаций. Но я сразу отказался от типового храма, это не в духе Православия, и заказал свой архитектурный проект. Это будет небольшой храм, который консолидирует людей, особенно пожилого возраста. Количество верующих растёт, ведь сейчас храмы переполнены, с детьми нельзя зайти и пожилым людям тяжело в толпе. Я не понимаю тех горожан, которые противятся строительству храмов, ведь нам и так немного земли выделяют – всего четверть гектара. Там есть пустырь, который местные жители называют Бермудский треугольник, где большинство преступлений совершается, а я хочу его благоустроить, на свои деньги цветы и деревья посадим. Принципиально не будем ставить ограду, а посадим живую изгородь, пусть жизнь кипит, пусть люди приходят, мамы гуляют с детьми, в церковь заходят поставить свечку. Главная идея Церкви – отдавать, мне нравится отдавать, делать добро.
ЯМОСКВА: Попытка строительства новых мусульманских мечетей в Москве вызвала протесты горожан и этот проект был свёрнут. А разве общественность против православных храмов?
Игумен Сергий: Это такое проплаченное болото. У нас Церковь поддерживает национальную идею и государство относится к Церкви, как к помощнице, и это вызывает негативную реакцию со стороны некоторых заграничных учреждений. Им не нравится, что мы поддерживаем государственность и Путина. Я не вижу альтернативы: если не Путин, то кто? Нам не нужна гражданская война.
ЯМОСКВА: А кто в 2000 году знал Путина? Он же изначально не был национальным лидером, его Ельцин привёл.
Игумен Сергий: Это уже не важно. Владимир Путин сейчас воплощает целостность государства и нас не откусывают кусками.
ЯМОСКВА: Григорий Явлинский мог бы стать альтернативой…
Игумен Сергий: Явлинский православный человек, одна из наших прихожанок его хорошо знает, вместе с ним крестилась. Но Явлинского из “Яблока” отодвинули, сейчас там оголтелый атеист Митрохин, который спекулирует на своём атеизме. А те, кто выступают против строительства храмов, им всё равно – будет храм или не будет. Им платят – они работают, собирают подписи. Сейчас притихли, видимо, платить стали меньше. Причём, когда собирали подписи, они обманывали людей: подходили к детской площадке, где мамы гуляли с колясками, и говорили, что здесь храм будет. А строительство вовсе не здесь, а на пустыре намечалось. Вот на митинг против строительства пришло 50 человек, тут же было 300 православных, выступавших за строительство. Потом подлецы написали, что 350 человек выступило против храма.
ЯМОСКВА: Борис Гребенщиков как-то спел в “Древнерусской тоске”: “Турки строят муляжи святой Руси за полчаса”. А кто будет строить 200 новых храмов – русские люди или гастарбайтеры?
Игумен Сергий: Храмы строятся на деньги исключительно церковные, никаких других бюджетов не предусмотрено. В телепередаче один депутат Мосгордумы заявил, что средства выделяются, но это не так. Они там что-то списывают под нас, а мы денег не получаем. На стройке у меня работают люди православного вероисповедания, рабочие непьющие. Но на каких-то черновых работах могут разные люди трудиться, заключаем договор со строительной фирмой и она своих людей выделяет.
ЯМОСКВА: Я был уверен, что 200 храмов как раз город строит, вот и собянинская газета “Вечерняя Москва” регулярно и внимательно следит за ходом этого строительного проекта.
Игумен Сергий: Главный редактор “Вечерней Москвы” человек глубоко православный и это, скажем так, личная инициатива газеты. Любой человек хочет что-то сделать для Православия на том месте, которое занимает.
ЯМОСКВА: На окраине Сокольников, возле Ярославской железной дороги, сохранился комплекс зданий приюта Бахрушина и там есть церковь, возвращённая верующим. В годы советской власти приютские здания занимали издательства и склады. Сейчас можно восстановить исторические постройки, но на реставрацию нет средств. Там работы начались, но были приостановлены, потому что обнаружились старые фрески и требуется дорогостоящий специалист для восстановления.
Игумен Сергий: Первый раз слышу об этом храме, его вернули верующим? Церковно-приходская община должна искать средства на реставрацию, это их дело. Вот у нас есть своё издательство, за счёт его доходов мы сами строим, ни у кого не просим. Богатство церкви – это миф такой. В храм чаще ходят люди небогатые, но иногда приходят богатеи, которые хотят церкви помогать из личных средств. Один батюшка рассказывал, как ему буквально с неба пришла помощь: рядом с церковью садится вертолёт, выходит охрана, мужик такой стильный спрашивает: “Это храм Александра Невского?” – “Да.” – “Меня зовут Александр. Я берусь этот храм восстановить при условии, что никто другой не будет в этом участвовать.” – “Хорошо”. И за несколько лет он капитально восстановил.
ЯМОСКВА: А как решать кадровый вопрос? Помимо настоятеля в новом храме нужен большой штат сотрудников, сторожа, свечницы, дьяконы…
Игумен Сергий: Богослужение в таких храмах не всегда предполагается совершать ежедневно, можно только по праздникам. Достаточно одного священника, а дьякон украшает богослужение, но не обязателен. А свечницы из прихожан, на общественных началах, такие грамотные бабушки, которые могут и на вопросы ответить, объяснить. В России сейчас более 50 семинарий, в университетах есть теологические факультеты, выпускники будут служить. Кадровый вопрос существует, но решается. В семинарию принимают мужчин до 35 лет и сейчас в московских семинариях конкурс десять человек на место. Это очень престижно, но режим у них совершенно зверский: подъём в восемь, завтрак и пошли учиться, в два часа обед, потом снова учиться, потом самоподготовка, в одиннадцать вечерняя молитва и отбой. Не все выдерживают, это физически тяжело. А каникулы всего один месяц, остальные месяцы на практиках. В семинариях очень серьёзная подготовка, привозят специалистов, профессоров читать лекции, есть курсы переподготовки, повышения квалификации. Изучают и Ислам, и государственные законы, и сектоведение, очень разносторонние знания.
ЯМОСКВА: Вы не могли бы прокомментировать цитату из мусульманского журнала “Искренность”: “В давнем споре между верующими разных конфессий преимущество получит только самый богобоязненный.”
Игумен Сергий: Я не совсем согласен с этой фразой, считаю, что христианство это любовь. Преимущество получит самый любящий и самый милосердный. Если человек научился отдавать себя по полной, его жизнь становится более полноценной, это и есть счастье. Возлюби ближнего своего – главная заповедь. В христианстве под ближним понимают любого человека, любой веры, любой национальности. Для мусульман или иудеев “ближний” – это человек твоего клана. К примеру, у мусульман есть шииты и суниты, они постоянно враждуют, взрывают друг друга. И потом они своего Аллаха боятся, как мы чёрта боимся. Однажды мулла случайно сжёг Коран, тут же сожгли его самого, у них всё очень сурово. А мы своего Бога любим, богобоязненность для нас – это боязнь оскорбить любящее существо, это как боязнь причинить боль своему ребёнку. Любовь – это признак состоявшегося человека, любовь – это когда человек после себя что-то оставил другим. Вот на таких ценностях стоит русское общество.