Идеология безответственности. О главном принципе отечественной интеллигенции
Ну так вот, об интеллигенции. Ключевая её черта, базовая, имманентная, за которую интеллигент готов драться зубами, — это отказ от ответственности. Интеллигент может давать советы, делать выводы, даже должность занять (мы таких много видели в начале 90-х) — но только с одним условием: никакой личной ответственности! Соответственно, любой из интеллигентной среды, кто такую ответственность на себя взял (например, начал делать карьеру в какой угодно области), — предатель. Если эта область — наука, то с ним ещё можно поддерживать отношения (хотя и не очень их афишируя), но всё равно всем в «своей» среде нужно объяснять, что он предатель и выродок. Отметим при этом, что поскольку отсутствие одного качества неминуемо компенсируется избыточным наличием других, то таковым у интеллигенции является гипертрофированная позиция «совести нации».
Поскольку предатель всегда омерзителен, то карьеру, с точки зрения интеллигента, может делать только человек туповатый, но подлый. Соответственно, причина карьеры никогда не может быть достойной (типа «личные качества»), но зато разные мерзопакостные варианты причин карьеры того или иного человека (особенно, если он вышел из «своей» среды) всегда в интеллигентной среде распространяются и развиваются.
Ещё одно следствие — это зависть. Если кто-то из своей среды сделал какую-то карьеру, то ему искренне завидуют, объясняя при этом, что, конечно же, «любой из нас на фоне этого тупицы…» «И только врождённая порядочность не даёт нам…» Ну и про совесть нации, конечно. Выглядит это достаточно смешно — но передо мной настолько много примеров, что глаза разбегаются. При этом мой папа, который как раз никому не завидовал (и в этом смысле интеллигентом не был), когда я его спрашивал об этом, от точных ответов уходил (чтобы не говорить гадости про друзей), но сам мне завидовать никому и никогда не велел.
Те люди, которые приняты в интеллигентную среду и которым свойственна врождённая ответственность (например, была такая группа — организаторы походов), всегда находятся на некоторой периферии — с ними дружат, поскольку они люди полезные (таким был мой папа), но всё равно ощущают немножко чужими. И как только папа умер — почти все его друзья как-то мгновенно исчезли. Да и вообще, если у человека нет к кому-то зависти и он пытается сам достичь нужных ему результатов — это сомнительный, с точки зрения настоящего интеллигента, человек.
Отметим, что в части принципиального отказа от ответственности интеллигент очень близок к чиновнику. Однако последний стремится к безответственности (в первую очередь, от общества), но о своей ответственности перед начальством и своим политическим кланом помнит отлично. А интеллигент не принимает никакую ответственность. Ну, разве что перед своими близкими. Но опять-таки только в рамках личного согласия.
По этой причине любая попытка опереться на этот слой (а таких попыток в истории России/СССР было несколько) не просто обречена — она неминуемо будет (и была) катастрофична. Поскольку люди, которые принципиально отказываются от ответственности, никакого содержательного результата добиться не могут. Более того, поскольку любой, кто управляет государством, а значит, достиг некоторого карьерного успеха, либо изначально «чужой», либо, что ещё хуже, предатель, то и деятельность их априори противна и омерзительна интеллигенции. А потому — она всегда держит фигу в кармане, а то и люто ненавидит власть, а значит, и страну, в которой живёт. И, как следствие, любовь к разным легендам о некоторых «правильных» государствах, в которых сделать карьеру (недостижимая мечта интеллигента) может «порядочный» человек. Именно по этой причине, кстати, люди, которые из СССР/России уехали в США, часто исчезают из поля зрения своих старых друзей — слишком уж отличается реальная картина их жизни от того, что они говорили на Родине. Цель-то обычно простая: сделать карьеру. А как только приезжаешь «туда» — сразу же начинаешь понимать, что там личная ответственность ещё выше, чем у нас… Спрашивается, за что боролись.
…В общем, в заключение можно сказать, что я, конечно, несколько утрировал отдельные моменты и нарисовал достаточно карикатурный образ — но в целом, как мне кажется, узнаваемый.