Хроническая экономика
«Как выглядит российская экономика из Вашингтона? — переспросил участников экономического клуба ФБК Андерс Ослунд. — Очень хорошо!» Старший научный сотрудник Института международной экономики Петерсона, бывший советник Правительства России и еще нескольких стран СНГ тут же пояснил, что стоит за этой неожиданно высокой оценкой: рост российского ВВП по итогам года составил 3,6 процента, инфляция — не увеличивается (6,5 процента по итогам года), внешний долг — крайне низкий, безработица — почти незаметна, платёжный баланс — прекрасный. Даже бюджет уходящего года, принятый в свое время с дефицитом, по факту, как рассчитал Минфин, таковым не стал: доходы и расходы уравновесили друг друга. Как справедливо заметил Ослунд, большинство европейских стран, задавленных рецессией, мечтали бы войти в 2013 год с такими экономическими результатами, как у России.
Конечно, большая часть этих результатов объясняется очень просто и вполне традиционно: дорогая нефть. Стоимость барреля в уходящем году, несмотря на некоторые флуктуации, стабильно держалась на высоком уровне и в среднем составила 109 долларов. Нашей глубоко нефтезависимой экономике такого уровня пока вполне хватает, чтобы балансировать бюджет (без столь дорогой нефти, кстати, дефицит бюджета превысил бы 10 процентов), обеспечивать определенный рост ВВП и при этом не влезать в долги.
Так значит, в российской экономике всё хорошо, и она с оптимизмом вступила в 2013-й? Ничего подобного: к 2012 году страна подошла с целым ворохом экономических проблем, часть из которых была вызвана последствиями глобального кризиса, а часть — была сугубо «доморощенной». В первую очередь решения требовала пенсионная проблема: дефицит Пенсионного фонда превысил 1 триллион рублей, а все пенсионные расходы съедали чуть ли не треть федерального бюджета. Вторая по важности проблема — тотальное доминирование государства в экономике, которое привело к резкому снижению конкуренции и «ниже плинтуса» опустило деловой климат в стране. Естественные монополии, госбанки и госкорпорации оказались в исключительном положении, притом что их эффективность, мягко выражаясь, оставляла желать лучшего. Еще одной неразрешимой проблемой стала «оборонка», в которую государство обещало закачать триллионы, но не очень озаботилось вопросом: откуда их взять?..
Тогда, в конце 2011-го—начале 2012-го, все эти проблемы власти упорно не желали решать, откладывая их «на потом». Многие эксперты объясняли это остротой тогдашнего политического момента: с декабря по март страна проходила через двойные выборы. Но по крайней мере две вещи ожидались практически всеми: пенсионная реформа и масштабная приватизация госсобственности.
Существовали и тщательно проработанные экспертами «дорожные карты» по разным отраслям и секторам экономики, в распоряжении правительства были: имеется в виду ставшая уже легендарной «Стратегия-2020», авторы которой, к слову, были удостоены высоких правительственных наград. Однако тома этой «Стратегии», в свое время отправленные на полку, за прошедший год так оттуда никто и не достал…
Более того, в тех областях, до которых в минувшие 7—9 месяцев всё-таки дотягивалась десница власти, проблемы только обострялись. Скажем, вместо ожидаемой массовой приватизации мы получили фактическую национализацию одной из крупнейших в стране и в мире частных нефтяных компаний — ТНК-ВР, которая теперь перешла под контроль государственной «Роснефти». А попытка изменить пенсионную систему
свелась к фактическому уничтожению института накопительной пенсии. «Газпром» же, вместо ожидаемого «расчленения» и сокращения финансовых аппетитов, анонсировал инвестпрограмму на 2013 год ценой 840 миллиардов рублей и твердо намерен прокладывать газопроводы «Южный поток» и Якутия—Хабаровск—Владивосток. Тот же Андерс Ослунд считает эти траты государственной компании просто украденными у налогоплательщиков деньгами: ведь для новых веток нет ни новых месторождений, ни нового спроса, ни новых потребителей…
В 2013 год российская экономика вступила практически с тем же грузом проблем, что висел на ней и в 2012-м. Не сделано ровным счетом ничего: мы прожили год, потерянный для экономического развития страны. А это значит, что все проблемы российской экономики приобретают хронический характер.