«Пусть странно! пусть хоть в юродстве! Но пусть не умирает великая мысль!»
В.В. ТИМОФЕЕВА о Ф.М. Достоевском.
Леониду Донатовичу Симоновичу-Никшичу – семьдесят!
Вот так шли по жизни, где врозь, где рядышком, а где вместе – и как-то незаметно подкрался этот нешуточный, прямо скажем, юбилей. Хотя если посчитать: один, два, три, четыре, пять, – то и тебе (если доживешь, конечно) стукнет столько же…
А ведь как всё начиналось! Неожиданно и даже многообещающе!
Начало 1990-го. Первая постперестроечная легальная монархическая организация в Москве – ПРАМОС. Аж дух захватывало!
Именно там мы с Леонидом Донатовичем и познакомились, инстинктивно потянувшись к сокровенному, не изменив ему с тех пор, куда бы нас потом не кидала судьба.
Радость, однако, была недолгой. Наивности, конечно, у нас тогда было через край. Думали: стало можно и вот долгое время находившиеся вынужденно подавленными народные чаяния пришли в естественное движение…
Да, именно так большинство из наших единомышленниковв ту пору всё это и воспринимало. Слава Богу, что недолго. А сообразив, что к чему, хватило всё же ума вовремя унести ноги…
Счастье было прямо-таки мимолетным, однако само знакомство наше с Леонидом завязалось. Продолжилось оно уже в редакции журнала «Советская литература», где я занимал тогда должность ответственного секретаря.
Мой новый знакомый принес мне туда свои рассказы, написанные, насколько я припоминаю, на основе впечатлений, полученных им во время учебы в словенской Любляне.
Леонид Донатович был таким же, как и сегодня, высоким, сухощавым с серо-голубыми глазами. Правда волосы были погуще, но такие же длинные, и лицо еще без морщин. Пальто модное заграничное, в пол.
Вскоре мы встретились в «телешовском доме» на собраниях Союза «Христианское Возрождение». Работал он в ту пору в русско-болгарском журнале «Дружба», весьма близком «Молодой гвардии».
Что касается меня, то после «Советской литературы» я пребывал в газете «День», а затем в журнале «Наш современник».
Когда Братство Царя-Мученика, в которое входил Леонид, и Союз «Христианское Возрождение» в первоначальном его виде были развалены, каждый из нас пошел своей дорогой и на какое-то время мы потеряли друг друга из вида.
Меня полностью захватили исторические и церковно-исторические исследования, выявление и подготовка к изданию не печатавшихся ранее у нас источников и книг.
Леонид Донатович некоторое время был главой Союза православных братств. Однако самым главным делом его жизни стал Союз православных хоругвеносцев, который он создал и до сих пор возглавляет.
За это время хоругвеносцы участвовали во множестве народных собраний и молитвенных стояний, в православных народных шествиях, провели несколько значительных Крестных ходов. В декабре 2006 г. Патриарх Алексий II наградил Леонида орденом Святого Преподобного Сергия Радонежского третьей степени.
Удостоен Леонид Донатович и других церковных наград. Однако есть, чувствуется, в глубине его души какой-то налет тоски по чему-то так и не сбывшемуся. Быть может, даже, как он считает, самому главному в его жизни.
Ведь в сущности своей он – романтик. Православный романтик.
Отсюда и в самом образе хоругвеносцев этот сплав, напоминающий, с одной стороны, Христа ради юродивых, а с другой, – совершенно фантастических «православных берсерков».
Всё это, конечно, не сущностно, а, скорее, чисто внешнее. Как пелось когда-то в одной популярной в советское время песне: «На лицо ужасные, добрые внутри…»
Однако именно это внешнее и привело к пиар-буму хоругвеносцев в СМИ. (Многим, полагаю, памятен начавшийся несколько лет назад их масс-медиа-поход, причем не только в отечественных, но и зарубежных проектах.)
Казалось, еще немного и их искусственно созданным медиа-шаманами образом станут пугать детей в Европе, как некогда чеченских – генералом Ермоловым.
Слава Богу, кампания эта кем-то была остановлена, причем и здесь и тамодновременно. Лишнее доказательство, что исходит всё из единого центра, руководители которого (в данном конкретном случае), видимо, сумели разглядеть, что за чисто внешним «у этих хоругвеносцев» есть нечто большее, чуждое им и угрожающее, что никак невозможно переварить и приспособить.
В этом они, конечно, правы. Но сказал я «слава Богу» потому, что все эти «маски-шоу» на TV сильно мешали всем (не только бездумным потребителям продукта масс-медиа) разглядеть в них главное: тяжкий подвижнический труд Крестных ходов, которые хоругвеносцы поднимали и тогда, в начале двухтысячных, а, случается, еще и сейчас…
Шли годы. Истощались жизненные силы. Давали о себе знать болезни.
Внешне дело продолжалось. Но, конечно, уже не по-прежнему.
Как это часто бывает, в том числе и у нас в России, сколько бы ни повторяли словно заклинание: «незаменимых людей нет», – всё одно: большое многолюдное дело держится, как правило, на одном человеке. Есть, конечно, заместители, соратники, друзья, но…
Как же тут быть?
Что и говорить, почетно стоять на своем посту до конца, умереть, так сказать, на капитанском мостике.
Есть, конечно, и иная возможность: понять, что в связи с возникшими новыми обстоятельствами, препятствующими либо вообще исполнению дела, либо возможности добиться того, чтобы оно соответствовало прежним высоким стандартам, – и лучше бы более разумно распорядиться оставшимися еще в твоем распоряжении силами…
Главное – обрести себя на Божьих тропах, не выскользнуть самовольством и даже силой «привычки» из лежащих на плечах твоих отеческих рук, чувствовать их там всегда.
Вспоминаю, как в свое время старец Николай Псковоезерский, видя явные препятствия исполнению его же благословения относительно меня, сказал: «Помолимся, посмотрим, какова теперь Божия воля о тебе, как она изменилась…»
Судя по всему, Леонид Донатович пребывает в последнее время в подобных нелегких размышлениях…
Несколько лет назад наши дороги, разошедшиеся, было, в 1990-х, вновь сошлись. При этом, правда, хотелось бы пояснить: не общаясь лично, мы всё это время не теряли из вида друг друга. Просто та работа, которой мы занимались все эти годы, требовала много времени и большой самоотдачи.
И вот новые встречи. Разговоры. Не только о нашем прошлом и текущих делах, больше – о литературе и искусстве.
В этой последней области многое нас сближало. В музыке – Бах. В литературе – Пушкин, Гоголь, Достоевский, Булгаков.
Чаще всего говорим о Достоевском, о великом романе русского гения «Бесы».
По существу, всё описанное там – не об одних лишь революционерах, леваках, либералах, а о любой организации, партии, о всех нас, о похоти власти, о безбожии, пусть и прикрываемом порой именем Бога; о человекобожии.
Именно этот роман позволяет нам во время наших встреч искать понимания того, «чему свидетели мы были».
Тут, конечно, и Петруша Верховенский, и Николай Ставрогин, и «Иван-Царевич» (в нашем случае – «Иваны-Царевичи»), и – пусть это и из другого романа – «Великий Инквизитор».
– Ах, до чего похоже! – часто говорим мы при этом. – Прямо один в один!
Вспоминаем мы и тех, кто «ушел на страну далече». И снова нам помогает наш великий писатель. Часто заходит речь об одном из любимых его героев – Алеше Карамазове (названном Федором Михайловичем отчасти в память его безвременно скончавшегося сына). Келейник старца Зосимы, монастырский послушник, согласно воспоминаниям друзей писателя, этот персонаж в ненаписанной части неоконченного романа должен был потерять веру, стать революционером, замышлять даже цареубийство… Но, в конце концов, Алеша возвращается к себе, к жизни…
– И наши, – говорим мы, – дай Бог, вернутся…
Леонид Донатович давно уже пишет обо всём этом.
Записи его, правда, не обрели еще внешне законченной литературной формы.
По существу это, конечно, хроники нашего времени, написанные с точки зрения «рыцаря монархического печального образа».
В таком определении нет ничего ироничного или уничижительного.
Усмешка эта, порожденная, как полагают, сервантесовским образом Дон-Кихота, адресована, однако, была безверами не ему, а, по большому счету, – через него – Господу нашему Иисусу Христу.
Подметил это, кстати говоря, тот же Федор Михайлович, создавший вполне укладывающийся в эту линию образ князя Мышкина – «Идиота». (Как видим, во второй половине XIX в. в России градус неприятия и отчуждения от Бога, от человека Веры уже зашкаливал!)
Удастся ли Леониду Донатовичу совладать с материалом, успеет ли он это сделать – никому не ведомо.
Нам бы, однако, очень этого хотелось.
Но еще сильнее желаем видеть тебя среди нас как можно дольше.
Многия тебе, дорогой Леонид, и благая лета!
Историк, публицист
Сергей Владимирович Фомин