Гибель Великой армии
Ранним утром 23 июня 1812 года Наполеон проводит инспекцию в Восточной Пруссии в прибрежном районе у реки Мемель. Эта река, которую русские называют Неман, является границей царской империи, и армии Наполеона предстоит на следующее утро ее пересечь. Когда император французов закончил рекогносцировку и поскакал назад, перед его лошадью неожиданно выскочил заяц. Испугавшись, лошадь встает на дыбы и сбрасывает своего всадника. Наполеон тут же поднимается и делает вид, как будто ничего не случилось. Однако члены его свиты видят в этом плохое предзнаменование. «Все внутри себя были заняты этим падением, – сообщает обер-шталмейстер Наполеона Арман Огюстен Коленкур (Armand Augustain Caulaincourt), – и казалось, что выражение лица большинства офицеров явно говорило об одном: если бы мы были римлянами, верившими словам оракула, то мы бы не стали переправляться через Неман».
Эта река еще за пять лет до этих событий вошла в историю. 25 июня 1807 года после решающего поражения русских в битве под Фридландом французский император и царь Александр I впервые встретились на плоту посередине реки Неман. В результате двухчасовой беседы стороны договорились об основных положениях мирного договора, который 17 июля был подписан в Тильзите. Россия не должна была уступать большие части своей территории, однако согласилась присоединиться к введенной Наполеоном экономической блокаде Англии.
Именно этот пункт и стал взрывным устройством, подведенным под новый альянс. Дело в том, что российская экономика сильно зависела от торговли с этим островным государством. Россия получала из Англии высококачественные промышленные товары в обмен на лес, зерновые и пеньку. В конце 1810 года Александр I издал указ, открывший российские порты для плавающих под нейтральным флагом английских судов, и одновременно французские товары, представлявшие собой предметы роскоши, были обложены высокими таможенными пошлинами. Таким образом, Россия фактически перестала участвовать в континентальной блокаде. Ответ Наполеона не заставил себя ждать. «Ваше Величество, однажды вы уже отказались от союза и нарушили Тильзитский договор, -угрожающе сказал он Александру, – и поэтому ясно, что несколькими месяцами раньше или несколькими месяцами позже начнется война».
Обе стороны стали лихорадочно проводить мобилизацию. Наполеон собрал колоссальное войско – Великую армию (Grande Armée). В ее состав входили 600 тысяч солдат из разных частей Европы. Только половину ее составляли выходцы из различных французских департаментов, тогда как в состав другой половины входили формирования разных национальностей: немцы и австрийцы, поляки и литовцы, итальянцы, испанцы, голландцы, датчане, швейцарцы, сербо-хорваты.
Оснащение и снабжение такой гигантской армии было сопряжено с большими сложностями. Наполеон организовал склады продовольствия и боеприпасов. Он внимательным образом изучил топографию западной части России, а также прочитал сочинение Вольтера о закончившейся катастрофой военной экспедиции шведского короля Карла XII, предпринятой сто лет назад. «Любому правителю, изучающему жизнь Карла XII, – подчеркивал Вольтер, – следовало бы умерить собственную безрассудную жажду завоеваний».
Наполеона предостерегала не только история, но и голоса людей из его ближайшего окружения. Он их игнорировал. Какими бы ни были его собственные сомнения, он верил в то, что не может уклониться от принятия предстоящего решения. Включив Россию в континентальную блокаду, он намеревался таким образом нанести решающий удар по Англии и укрепить тем самым гегемонию Франции в Европе. Он знает, что эта операция будет «самой масштабной и самой сложной» из тех, которые он уже предпринимал, заявил он перед отъездом из Парижа в начале мая 1812 года в беседе с префектом полиции Этьенном Паскье (Etienne Pasquier). «Однако следует завершить то, что однажды было начато», – добавил он.
В период с 24 по 26 июня Великая армия по понтонным мостам форсирует Неман – первая ее волна насчитывает 450 тысяч человек. Тогда как российские западные полки могли выставить только 242 тысяч солдат, и решающее сражение, если бы оно состоялось в ближайшее время, означало бы, несомненно, их уничтожение. Но именно на такую битву и рассчитывал Наполеон. «Не позднее, чем через два месяца, Александр запросит мира», – заявил он еще до начала нападения.
Российские войска стали уклоняться от превосходящих сил противника. Наполеон энергично их преследовал, однако ему не удалось заставить их принять сражение. Уже 28 июня армия Наполеона вошла в Вильно, а спустя месяц, 28 июля, без борьбы Витебск также оказался у него в руках.
Чем глубже продвигались французские полки, тем сложнее становилось организовать для них снабжение. Лошадям не хватало овса, и они гибли тысячами. «На всех дорогах лежат мертвые лошади, и теперь при установившейся жаре они распространяют ужасный запах», – жалуется в своем письме художник из Баварии Альбрехт Адам (Albrecht Adam), принимающий участие в походе как «некомбатант». «Это отвратительная война…Лучше слышать свист пуль, чем вести эту безотрадную жизнь».
В те июльские дни испепеляющая жара сменяется сильнейшими ливнями. Во время марш-бросков многие солдаты отстают – это происходит от утомления, от заболевания дизентерией или просто из-за усталости от войны. Особенно среди нефранцузского контингента велико количество отставших и дезертиров. Многие из них объединяются в банды и занимаются убийствами и грабежами. «Даже Атилла в эпоху варварства на своем пути не смог бы совершить более ужасные злодеяния», – возмущенно замечает один из польских офицеров.
Когда французская армия 17 августа после нескольких авангардных боев вошла в горящий Смоленск, ее численность составляла всего 160 тысяч человек. Перед Наполеоном встает вопрос – продвигаться дальше в направлении Москвы или остановиться для того, чтобы реорганизовать свою ослабевшую армию и обеспечить безопасность в захваченных районах. Сделать последнее ему советуют большинство его генералов. От них не скрылось то обстоятельство, что русские используют при отступлении тактику «выжженной земли», то есть разрушают все, чем могли бы воспользоваться французы, и это было новым способом ведения войны, который через некоторое время должен был привести к ослаблению оккупационный войск.
Тем не менее, после некоторых колебаний Наполеон решил продолжить наступление. «Бутылка откупорена, вино должно быть выпито», – возразил он в беседе с одним из своих критиков – генералом Жаном Раппом (Jean Rapp). В этом слышится отголосок того закона действий, с которым с самого начала и выступил этот корсиканский завоеватель. Он обречен на успех. Остановка, не говоря уже об отступлении, без знака победы на его знаменах, была бы, по его мнению, равносильна поражению и существенно подпортила бы ореол его славы.
19 июля Александр I покидает линию фронта и возвращается в Санкт-Петербург, в российскую столицу, которую Наполеон оставил в стороне от своих планов. Перед этим царь настойчиво убеждал своих генералов в необходимости «как можно дольше затягивать войну». Однако в российском военном руководстве растет недовольство по поводу уклонения от сражений. Никто не хочет сдавать без боя Москву, и царь вынужден с этим смириться. 29 августа Александр передает верховное командование 65-летнему князю Михаилу Кутузову. Хотя новый главнокомандующий семью годами ранее потерпел поражение от Наполеона под Аустерлицем, он пользуется большой популярностью в народе, а также среди солдат. У расположенной в 124 километрах от Москвы деревни Бородино он решает принять сражение, к которому так стремился Наполеон.
130 тысячам французов противостоят примерно 125 тысяч русских. Ранним утром 7 сентября начинается одна из самых кровавых битв в военной истории. Поначалу ожесточенным нападениям подвергаются укрытые за земляными валами российские артиллеристские позиции. «Это была борьба не людей, а диких тигров», – так описывает один из русских капитанов эту кровавую бойню.
Наполеон чувствует себя не совсем здоровым. По большей части он неподвижно сидит на стуле, наблюдает за битвой через телескоп и не решается отдать приказ своим элитным частям для того, чтобы решить исход сражения. В конце битвы на месте кровопролитных сражений остались лежать 80 тысяч убитых и раненых – 35 тысяч французов и 45 тысяч русских. Особенно ужасную картину представляет собой батарея Раевского. «Люди, кони, живые, искалеченные, убитые – семь или восемь человек друг на друге – они везде, куда ни бросишь взгляд, и телами также заполнены окопы», – сообщает один из очевидцев.
Хотя преимущество и оказалось на стороне Наполеона, Кутузову удалось в организованном порядке отвести свои войска. Во второй половине дня 14 сентября головные части Великой армии оказались у ворот Москвы, большинство жителей которой спешно покинули город. «Мы были поражены, так как город оказался пуст. Ни одной красивой женской головки не удалось привлечь нашей музыкой», – с удивлением замечает сержант Адриен Бургонь (Adrien Bourgogne).
Напрасно ожидает Наполеон делегации жителей Москвы с ключами от города. Он поселяется в Кремле, уверенный в том, что Александр теперь запросит мира. Однако ничего не происходит. 15 сентября в городе начинаются пожары. Московский военный губернатор Федор Васильевич Ростопчин ничего не предпринимает – он хочет таким образом продолжить применение стратегии «выжженной земли». Сильный ветер раздувает пламя. Огонь свирепствует в течение трех дней. В конечном итоге две трети города уничтожены. На руинах домов устраиваются французские солдаты, постоянно занятые поисками съестного и военных трофеев.
Дисциплина в войсках падает, а Наполеон в нерешительности продолжает сидеть в Кремле. Он все еще надеется на мирное предложение, однако царь об этом даже и не помышляет. «Наполеон или я, я или Наполеон, – говорит он одному из посланников Кутузова. – Оба мы не можем править в одно и то же время».
Если Наполеон не хочет всю зиму сидеть в Москве, то ему остается только отступление. День за днем он откладывает принятие решения. С удивлением его окружение замечает, что он начинает затягивать свои трапезы. «Он пытался притупить свои чувства, предавался вялому покою, проводил полулежа мучительные часы убийственной скуки, и казалось, что с романом в руках он ожидал развития своей ужасной истории», – замечает бригадный генерал Филипп-Поль де Сегюр (Philippe-Paul de Ségur) в своей изданной в 1824 году «Истории Наполеона и Великой армии в 1812 году». Эта книга является наиболее известным описанием похода в Россию с французской точки зрения.
Наконец, 19 октября уже только 95 тысяч солдат Великой армии покидают город в сопровождении огромной вереницы разного рода повозок, до предела нагруженных трофеями. «Это уже была не армия Наполеона, а войско персидского царя Дария, возвращающееся домой с награбленным имуществом и больше озабоченное наживой, чем славой», – замечает граф Адриен де Майи (Adrien de Mailly) из полка конных карабинеров.
Кутузов не позволяет Наполеону осуществить отступление через Калугу в направлении Смоленска. Поэтому французская армия вынуждена маршировать по тому же самому пути, по которому она уже проходила ранее – через уже основательно разоренные районы. 28 октября французы проходят мимо места Бородинского сражения – там еще лежат разлагающиеся трупы павших солдат.
Погода при выходе из Москвы была довольно мягкой, но 6 ноября пошел первый снег. Температура опустилась ниже точки замерзания. Отступление все больше превращалось в неорганизованное бегство. «Плохо одетые…, без продуктов питания и укрепляющих напитков, солдаты молча шли по этим заснеженным просторам, – замечает лейтенант из Вюртемберга Кристиан фон Мартенс (Christian von Martens). – Никто не отдает никаких приказов и никто их не исполняет». Спасающиеся бегством французские колонны постоянно подвергаются нападениями со стороны казачьих полков. Того, кто отстал, ожидает печальная судьба – казаки продают пленных французов русским крестьянам, которые устраивают им ужасную месть за причиненные страдания.
9 ноября полностью деморализованная армия численностью всего в 50 тысяч человек доходит до Смоленска. Солдат ожидают всего несколько дней отдыха, так как войска Кутузова уже угрожают арьергардным полкам. После выхода из Смоленска наступает полный разброд. Температура иногда опускается до минус 20 градусов по Цельсию. Сам Наполеон, охраняемый гвардией, все еще регулярно принимает пищу и останавливается на ночлег в удобных помещениях, в то время как большинство его солдат голодают и устраивают ночлег под открытым небом. Многие из них замерзают.
Если вначале был Неман, то теперь другая река становится символом последней ужасной главы российского похода – Березина. Русские разрушили деревянный мост в Борисове, и это был единственный переход. В спешке голландские солдаты инженерных войск, погружаясь по грудь в холодную, покрытую льдинами воду, сооружают два временных моста. 27 ноября Наполеону вместе с его гвардией и остатками армии удается своевременно переправиться на другой берег реки. Однако десятки тысяч отставших солдат оказываются под огнем российской артиллерии и бросаются к мостам. Спустя 20 лет лейтенант из Вюртемберга Карл Курц (Karl Kurz) вспоминал об этих ужасных событиях: «К канонаде артиллерийских залпов примешивались стоны искалеченных, испуганные крики тонущих, а также неистовые вопли и проклятия тех, кто отчаянно стремился прорваться вперед… Нога наступала не на трупы, а на живых людей, которые были наполовину раздавлены и корчились в муках».
Но на Березине ужасы еще не закончились. Становится все холоднее и холоднее, и в конце ноября температура опускается до минут 30 градусов, а 6 декабря – даже до 37. Борьба за выживание приобретает все более бесчеловечные черты. Отмечаются случаи каннибализма. Российский лейтенант Борис Икскюль 1 декабря описывает в своем дневнике увиденные им «горы обнаженных тел», а «на них сидели еще живые солдаты, пожиравшие плоть своих товарищей и рычавшие как звери». Через Вильно и Ковно отступают жалкие остатки когда-то гордой армии. Только 16 тысяч человек добираются 16 декабря до Немана. И еще несколько тысяч отставших солдат присоединяются к ним в течение следующих нескольких дней.
В этот момент Наполеон уже покинул расположение своих войск. 5 декабря он передал командование своему шурину неаполитанскому королю Иоахиму Мюрату (Joachim Murat) для того, чтобы как можно скорее вернуться в Париж. Он считает, что его присутствие там необходимо для того, чтобы ограничить психологические последствия катастрофы. Две недели продолжается поездка в санях, а затем в карете. Наполеон едет инкогнито, под видом «секретаря» своего обер-шталмейстера Коленкура. В бесконечных монологах он пытается переложить ответственность на других. «Все это заставила меня сделать Англия, я был принужден», – утверждает Наполеон. Если бы она не нарушила Амьенский договор, если бы после Аустерлица, после Тильзита был заключен мир, я бы преспокойно остался дома».
18 декабря около полуночи он прибывает в Тюильри. «Спокойной ночи, Коленкур. Вы заслужили свой отдых», – так прощается с ним сопровождавший его человек. За два дня до этого газета Moniteur опубликовала 29 Бюллетень Великой армии, который император надиктовал перед своим отъездом. Там с оговорками признается поражение, но одновременно создается устойчивая легенда – якобы поражение в этой кампании произошло из-за русской зимы. «Здоровье его величества как никогда прекрасно», – так заканчивается этот документ. 400 тысяч французских солдат и союзников погибли, 100 тысяч человек попали в плен. У русских почти такие же потери, и поэтому общее количество жертв составило около миллиона человек.
Все эти попытки приукрашивания не должны вводить в заблуждение относительно масштабов катастрофы. Еще потребуются значительные усилия европейской коалиции под предводительством русского царя для того, чтобы окончательно победить Наполеона, но в любом случае император французов уже преодолел зенит своей славы и утратил ореол непобедимости. Военный поход в Россию был началом конца его правления во Франции и в Европе.