Еврогеддон. Гринспен хоронит евро
Проект единой европейской валюты потерпел неудачу, считает бывший глава Федеральной резервной системы США Ален Гринспен.
Выступая на проходящем в Канаде международном экономическом форуме, Гринспен заявил: «Единая европейская валюта стала благородным экспериментом, который завершился неудачей».
«Нынешние финансовые проблемы Европы могут быть решены только при условии политической интеграции средиземноморских стран еврозоны. Существующая сейчас система ущербна, и стабилизационная помощь Греции, Португалии и Испании не сработает, так как эти страны продолжают терять конкурентоспособность по отношению к Германии», – сказал он, добавив, что «из нынешней ситуации есть только один выход – политическая консолидация».
Будущее евро Гринспен оценивает скептически. «Да, евро не удался. Сейчас вопрос заключается в том, что произойдет в ближайшее время и каковыми будут наши действия», – цитирует бывшего главу ФРС ИТАР-ТАСС.
Это заявление практически совпало по времени со снижением американским агентством «Иган Джоунс» кредитного рейтинга очередной европейской страны. На сей раз «пострадала» Франции. Рейтинг снижен на одну ступень до ВВВ+ с негативным прогнозом, что не исключает возможности дальнейшего понижения рейтинга.
Эксперты агентства в своём комментарии отмечают, что данный шаг вызван усилением негативного давления на государственный бюджет и банковскую систему Франции со стороны углубляющегося финансового кризиса еврозоны.
Ранее агентство «Moody’s» также существенно снизило рейтинги двух других стран-членов ЕС: Испании и Кипра с вероятностью последующего понижения в течение ближайших нескольких месяцев. По мнению экспертов, на очереди стоит Италия.
Борис Шмелев, руководитель Центра политических исследований Института экономики РАН, считает, что говорить о крахе еврозоны пока рано, а также дает подробный прогноз на будущее:
– Я думаю, что слухи о кончине евро преждевременны. Действительно, этот проект единой европейской валюты сейчас переживает глубокий кризис. Вообще сама идея и практика идеи евроинтеграции в рамках ЕС также переживает большой кризис. Но мне думается, что у европейских стран есть большие ресурсы для того, чтобы этот кризис преодолеть и выйти на новый уровень интеграционного развития. Я не разделяю тех пессимистических оценок будущего еврозоны, которые сейчас раздаются во всём мире – и особенно в англо-саксонском мире. Если внимательно посмотреть на оценки ситуации в Европе, которые даются российскими экспертами, то можно увидеть, что эти оценки достаточно сдержанны, и такого апокалиптического видения развития ситуации здесь не присутствует. Да, ситуация сложная, трудная, но небезнадёжная.
Мне думается, что политическое единство в рамках стран-членов ЕС существует, постольку поскольку другой альтернативы, кроме как ЕС, в Европе не существует. Фактически другая альтернатива – это бесконечные столкновения европейских стран, толкания, бодания, и как заявил в начале декабря прошлого года министр финансов Польши Яцек Ростовски на встрече министров финансов стран-членов ЕС, альтернатива Европейскому союзу – война (“Если его (ЕС) больше не будет, то в 10-20 летней перспективе это будет угрожать Европе войной”, – Ростовски). Конечно, я думаю, он тут немного преувеличил, но распад ЕС приведёт к очень тяжёлым последствиям для Европы и для всех европейских стран. Поэтому в этом плане понимание у всех европейских держав одно – что ЕС надо сохранить, еврозону надо сохранить. Вопрос, как это сделать и за чей счёт, и каковы последствия политики, которая здесь будет проводиться.
Очень большую роль играет Германия, имеющая самую мощную экономику, которая заинтересована и в сохранении еврозоны и европейской интеграции, хотя бы потому что это создаёт гигантский рынок. Да, в самой Германии тоже раздаются голоса о том, что надо вернуться к любимой немецкой марке, но, тем не менее, понимание в Германии на уровне высшего руководства существует того факта, что последствия распада еврозоны будут очень тяжёлыми, можно даже сказать – катастрофическими.
Поэтому заявление, сделанное Гринспином, мне кажется преждевременным. Речь о том, что кризис ЕС должен привести к реорганизации, реструктурированию всех отношений в рамках ЕС, и, по существу, вся логика развития интеграции требует, чтобы шла определённая концентрация власти во властных структурах ЕС, а это требует всё большего и большего отказа стран-членов ЕС от своего суверенитета и наделение властными полномочиями надгосударственных органов ЕС. Это тяжёлый, болезненный процесс, но он, видимо, неизбежен. От него никуда не уйти. Это всё предусматривалось конституцией ЕС, которая должна была быть принята в 2005 году, которая обсуждалась в рамках ниццского договора 2001 года, но которая была в своё время на референдумах во Франции и Нидерландах похоронена, и поэтому вернулись к другой концепции, которая была уже в лиссабонском соглашении 2007 года. Но и это лиссабонское соглашение – оно тоже предусматривает достаточно значительную концентрацию власти у надгосударственных органов ЕС. Но этого недостаточно, и очевидно, что необходимы какие-то структуры, которые будут жёстко контролировать бюджетную финансовую политику стран-членов ЕС. А что это означает – вмешательство во внутренние дела, умаление суверенитета. Это большая проблема – проблема соответствия национальных интересов и интересов ЕС. Это естественное противоречие, и оно должно быть решено всё-таки в пользу укрепления функций надгосударственных структур ЕС, поскольку, как я уже сказал, в противном случае это будет означать развал ЕС и хаос в Европе. Мне кажется, что европейские лидеры, как бы им тяжело не было, по этому пути и пойдут.
Да, мы сейчас видим очень сложные процессы в Греции, но выход страны из ЕС и отказ от евро при всём при том, что это, возможно, даст ей какие-то перспективы решения проблемы государственного долга за счёт снижения социальных расходов, из-за чего государство придёт к резкому усилению социальной напряжённости в стране, к свёртыванию демократии. Фактически, то, что мы сейчас наблюдаем в Европе, означает, что идёт постепенное свёртывание обязательств государства, отказ (хотя и медленный, но всё же осуществляемый) от идеи социального государства – и государство трещит по швам. И очень большой вопрос сейчас заключается в том, сможет ли сейчас Европа, отказываясь от социальных обязательств перед населением, отказываясь от идеи социального государства, удержать ситуацию в рамках демократических процедур. Тем самым сами институты демократии, сами демократические принципы сейчас ставятся под сомнение, и, если развалится ЕС, то это нанесёт мощный удар и по социальным обязательствам и ещё более по демократическим институтам.
Распад ЕС будет означать и расшатывание НАТО и, соответственно, всей системы безопасности в Европе. Это приведёт к резкому усилению позиции Германии в Европе, и если раньше был лозунг «европейская Германия», то мы получим в результате этого германскую Европу – с тоже непредсказуемыми последствиями. Возможно, это приведёт к усилению противоречий между Германией и США.
Тут очень много возможных вариантов развития, но, мне кажется, что всё-таки европейские державы, Европа найдёт в себе силы для того, чтобы справиться с этими сложностями и выйти, как я уже сказал, на новый виток своего развития. И в этом плане и Соединённые Штаты Америки заинтересованы в том, чтобы распада не происходило, потому что это тоже подрывает её позиции в Европе, ослабляет возможности контроля над ситуацией – одно дело контролировать Европу в рамках ЕС и в рамках НАТО – и другое дело – отдельно, решая многочисленные вопросы, которые между ними возникнут. Вот так бы я оценил ситуацию.