Антипасха. Уверение апостола Фомы.

Антипасха. Уверение апостола Фомы.

С древних времен восьмой день по Пасхе, как окончание Светлой седмицы, праздновался особо, составлял как бы замену Пасхи, оттого и назван Антипасхою, что значит вместо Пасхи. В этот день обновляется память Воскресения Христова, потому Антипасха называется еще неделей обновления. Так как обновление воскресения Иисуса Христа было особенно ради апостола Фомы, который не присутствовал в событиях Воскресения Спасителя и не верил в это, то именно ему и были явлены доказательства Воскресения.

 В связи с этим неделя именуется еще и Фоминою. Церковь придает этому событию особое значение. Своим явлением апостолу Фоме, воскресший Господь уверяет, что Он имел по Воскресении не мнимую, призрачную плоть, а действительно пречистую, которую воспринял от утробы Пресвятой Богородицы, с которою был пригвожден ко кресту и на которой остались от того, даже по Воскресении, язвы.

Святой апостол Фома был родом из галилейского города Пансады и занимался рыболовством. Услышав благовестие Иисуса Христа, он всё оставил и последовал за Ним. Апостол Фома входит в число Двоенадесятицы святых апостолов, 12 учеников Спасителя.

По свидетельству Священного Писания, святой апостол не поверил рассказам других учеников о Воскресении Иисуса Христа: “Аще не вижу на руку Его язвы гвоздинныя, и вложу перста моего в язвы гвоздинныя, и вложу руку мою в ребра Его, не иму веры” (Ин. 20, 25). На восьмой день после Воскресения Господь явился апостолу Фоме и показал Свои раны. “Господь мой и Бог мой!” – воскликнул святой апостол (Ин. 20, 28). “Фома, бывший некогда слабее других апостолов в вере, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – сделался по благодати Божией мужественнее, ревностнее и неутомимее всех их, так что обошел со своей проповедью почти всю землю, не убоявшись возвещать Слово Божие народам диким”.

По Церковному Преданию, святой апостол Фома основал христианские Церкви в Палестине, Месопотамии, Парфии, Эфиопии и Индии. Проповедь Евангелия апостол запечатлел мученической смертью. За обращение ко Христу сына и супруги правителя индийского города Мелиапора (Мелипура) святой апостол был заключен в темницу, претерпел пытки, и, наконец, пронзенный пятью копьями, отошел ко Господу. Части мощей святого апостола Фомы есть в Индии, Венгрии и на Афоне.

Священник Павел Флоренский считает апостола Фому не сомневающимся по причине маловерия, а изумляющимся. “Изумляющийся апостол Фома, — пишет отец Павел, — символическая фигура философии. Ложно представление о нём как о скептике, ибо в основе его духовного склада лежит отнюдь не маловерие, а удивление, поражённый которым, всякое дело он доводит до его наиболее глубоких корней”. По Флоренскому, Фома не сомневается в воскресении Христовом, но “хочет получить подтвержение своей веры. Он виновник удостоверения Церкви в истинности воскресения Христова, именно телесного воскресения”.

Нельзя не согласиться, что “Фома — начало философии”, но нельзя отрицать и обратного: Фома одновременно и конец философии, как и всякой двойственности и разделения. День его обращения — “восьмой день”, день Господень, день Евхаристии — начало нового времени. В этот день Христос второй раз после Своего Воскресения явился Апостолам, собранным в таинственное Евхаристическое собрание.

Фома не был на первой встрече Апостолов с воскресшим Христом и не поверил их свидетельству: …мы видели Господа (Ин 20:25). “После восьми дней” Иисус опять пришёл в собрание учеников — в Церковь Свою, и Фома прикоснулся к изъязвленному Телу Христову, Его Крови; стал единым с Учителем. Прикоснувшись к “изумительной тайне”, Фома воскликнул: Господь мой и Бог мой! (Ин 20:28). Прикоснувшись к Истине, он познал, Кто есть Путь, Истина и Жизнь; теперь он уже не имел нужды, чтобы кто учил его (ср. 1 Ин 2:27).

Фома исцелился от раздвоенности и неустойчивости, от мудрости “земной, душевной, бесовской”. “Доброе” неверие Фомы подтвердило, что Воскресение Христово — правда. “Неверие Фомино, веры родительное нам показало еси” (тропарь 5-й песни канона Недели Антипасхи). Евхаристическое прикосновение восстанавливает Фо¬му в единство в Духе и Истине. Здесь заканчивается философия, возвращаясь в религиозное, откуда она и берёт своё происхождение.

Как сказал Филон Александрийский: разум возвращается, а безумие — нет.

Восьмой день после Пасхи в народе называется также Красной горкой. Изначально Красная горка – это древний языческий праздник. Он был связан с проводами зимы и встречей весны, а Красной горкой назывался или потому, что в этот день было принято встречать на холме (горке) рассвет, или оттого, что народные гулянья проходили на пригорках, раньше других освободившихся от снега – “красных”, т.е. красивых, горках. В разных городах и деревнях Руси Красную горку праздновали по-своему, но везде в этот день старались или сыграть свадьбу, или совершить помолвку.

На Красную горку устраивались гуляния, сватовства, молодежь надевала самые яркие свои наряды.

Старинная русская пословица говорит: “Кто на Красной Горке женится, тот вовек не разведется”. Этот обычай жив до сих пор: многие молодые люди стараются венчаться именно в этот день.

 Проповедь в Фомино воскресенье (1-е Воскресенье по Пасхе )

Мы сегодня совершаем память святого Апостола Фомы; о нем все вспоминают как о том, который усомнился в воскресении Христовом, когда другие ученики рассказали, поведали ему о нем; и мы редко задаем себе вопрос о том, кто же он был, какой он был человек, почему он мог усомниться?

Кроме того места, где вспоминается о его избрании Спасителем на апостольство, мы читаем в Евангелии об Апостоле Фоме только два раза. И первое место такое значительное: когда Христос говорит Своим ученикам, что Ему надлежит вернуться в Иудею для того, чтобы воскресить Своего друга Лазаря, ученики стараются Его уговорить остаться вдали от убийственного, опасного Иерусалима; и только Фома говорит: Пойдем с Ним и умрем с Ним… Еще до Воскресения Христова, тогда, когда ученики видели во Христе только наставника, он был готов по любви и верности к Нему просто с Ним умереть — только умереть: не защитить Его, ни на что не надеяться, а только разделить с Ним Его судьбу…

И вот этот человек, который с такой верностью был готов разделить со Спасителем смерть, ставит вопрос другим ученикам: Возможно ли это?!. Они ему рассказывают, что видели воскресшего Христа, и он этому не может поверить. Почему?

Не потому ли, что до святой Пятидесятницы, до того, как Дух Святой сошел на Апостолов, они оставались теми же робкими, часто непонимающими, часто колеблющимися людьми? Как он мог поверить, что воскрес Христос, когда единственное свидетельство о Его воскресении было в том, что эти ученики ликуют, радуются — и, однако, остаются теми же самыми людьми, не изменившимися, ничем не отличными от того, чем они были раньше? Чтобы принять весть о воскресении, ему нужна была другая достоверность, чем просто ликующие слова Апостолов, поскольку он понимал, что если воскрес Христос, то все на свете изменилось, что последняя победа не за человеком, а за Богом, что любовь покорила, а не ненависть, что мы живем теперь в новом мире, потому что действительно Бог в этот мир вошел и его преобразил в мир вечной жизни, а не только тлеющей, порой долгой, но лишь временной жизни…

Микеланджело да Караваджо. Уверение Фомы. 1601—02

Рубенс Питер Пауль (1577-1640) Уверение Фомы

Дуччо ди Буонинсенья. Уверение Фомы

И когда Спаситель встал перед ним, он уверовал, потому что во Спасителе было сияние вечной жизни, и Он предстал перед Своими учениками уже не как тот Иисус из Назарета, который был их учителем, а как воскресший Господь, в силе и славе Своего воскресения — однако с руками и ногами и боком, прободенными гвоздями и копьем…

Воскресение Христово не снимает трагичного в жизни; Христос вошел в жизнь, чтобы понести всю ее трагедию и ее преобразовать в победу, но пока есть один грешник на земле, Христово тело остается телом распятого Христа. В вечности Он нам предстанет, верно, именно таким, потому что Его распятие говорит о бесконечной любви Божией… И увидав Его, распятого Христа, во славе Воскресения, Фома поклонился Ему и произнес последнее, торжествующее свидетельство, которое мы должны пронести через мир, через нашу жизнь и через жизнь мира: Господь мой и Бог мой!.

Сальвиати. “Неверие святого Фомы”

Но те, кому мы скажем о Воскресении Христовом, те, кому мы объявим, что Он воскрес, что Он — Бог, что Он победил, — как могут они поверить, если мы будем подобны тем Апостолам, которые могут только ликовать о том, что пережили, но не могут явить ни силу, ни славу Воскресения?. И потому мы, верующие в Воскресение Христово, должны стать народом новым, обновленным, другими людьми: людьми, которые веруют в жизнь и в жизнь вечную, в которых торжествует победа над смертью уже теперь, потому что мы, приобщившись к смерти Христовой, живем — должны бы жить! — вечной жизнью воскресшего Христа, жизнью Божественной…

Тогда мы не боялись бы смерти, не боялись бы страдания, не боялись бы ничего на свете, потому что этой жизни не может отнять у нас никто. Мы шли бы тогда живыми, торжествующими и убедительными свидетелями того, что воскрес Христос, потому что другие видели бы в нас людей вечно живых, научившихся любить, даже если это стоит жизни временной, научившихся верить в человека, как только Бог в человека умеет верить, на все надеяться и все побеждать, отдавая себя безгранично в радости, любви и победе Господних. Аминь.

Митрополит Антоний Сурожский. Проповеди.