Кто станет новым хозяином мира?
Сегодня Землю населяет уже 7 миллиардов человек. И рост продолжается. Но все же на глобальную экономику, политику и безопасность основное влияние будут оказывать не количественные, а качественные изменения, которые претерпит в ближайшие десятилетия демографическая карта мира. Более 90% прироста населения приходится на развивающиеся страны Африки, Азии и Латинской Америки. Население же развитого мира стареет и сокращается. При этом демографический кризис в основном затронул те народы и страны, которые исторически принято считать “белой христианской цивилизацией”, а также некоторые азиатские страны, такие как Южная Корея и Япония, которые за основу своего развития взяли западную модель.
Закат Европы
На протяжении многих веков экономическое и политическое процветание европейской цивилизации зиждилось на прочном демографическом фундаменте. К началу XVIII века примерно 20% мирового населения проживало в Европе (включая Россию). С наступлением промышленной революции европейское население резко возросло и к Первой мировой увеличилось более чем в 4 раза. В 1913 году доля жителей Европы и ее бывших колоний Северной Америки достигла приблизительно 35%. Непосредственно в Европе при этом проживало больше людей, чем в Китае.
Через 100 лет мы наблюдаем совсем другую картину. В начале XXI века население европейских государств, США и Канады составило всего 17% от мирового населения. Ожидается, что к 2050 году эта цифра будет всего 12%.
Принято считать, что для воспроизводства поколений уровень рождаемости должен быть не ниже, чем 2,1 ребенка на одну женщину (так называемый коэффициент фертильности). Нация, в которой этот показатель на протяжении долгого времени оказывается ниже нормы, обречена на замещение другими народами. Статистика же, которую демонстрируют в последнее время европейские страны, выглядит довольно пугающе.
По данным за 2011 год, коэффициент фертильности среди европейских женщин составляет 1,5. Самые высокие показатели у Ирландии (2,02), Франции (1,96) и Великобритании (1,91) — но это все равно ниже необходимого уровня. В остальных странах цифры гораздо более тревожные. Наиболее тяжелая демографическая ситуация сложилась во странах Южной и Восточной Европы, где коэффициент фертильности меньше 1,5. С серьезным кризисом воспроизводства населения столкнулось и самое благополучное на сегодняшний день европейское государство — Германия (1,41). Любопытно, что непосредственным “соседом” ФРГ в этом печальном демографическом списке является Россия (1,42).
Учитывая эту невеселую статистику, перспективы многих европейских народов кажутся весьма туманными. Ожидается, что при таком уровне рождаемости через 40 лет население Европы может сократиться на 100 млн человек. При этом трудоспособных граждан станет на 24% меньше, а количество людей старше 60 лет увеличится на 47%. В свою очередь, этот фактор окажет критическое влияние на экономический рост, здравоохранение и военную мощь континента, который находился “впереди планеты всей” на протяжении многих столетий. Доля Европы, США и Канады в мировом ВВП в 2050 году будет менее 30%.
Впрочем, европейские народы не одиноки в своих демографических проблемах. Еще быстрее стареет население Южной Кореи, Японии, Тайваня и Сингапура. В скором будущем нехватку людей может ощутить даже самое населенное государство — Китай. Там с 1970 года рождаемость снизилась с 5,8 ребенка на одну женщину до 1,55. В результате, учитывая растущую продолжительность жизни, ожидается, что китайское население состарится всего за одно поколение на столько же, на сколько европейцы — за последние 100 лет.
Единственным завидным исключением здесь являются США. Долгие годы на одну американку приходилось 2,4 детей. Лишь за последние два года этот показатель незначительно снизился на фоне кризиса. А учитывая то, что Штаты остаются своего рода Меккой для мигрантов, депопуляция еще достаточно долгое время явно не будет стоять в списке основных угроз США.
Новая кровь
Совсем другая картина наблюдается в странах “третьего мира” — каждые 15 месяцев они дают прирост в 100 млн человек. Сегодня приблизительно девять из десяти детей моложе 15 лет живут в развивающихся странах. Более 70% роста мирового населения до 2050 года будет приходиться на 25 стран, и все они, согласно классификации Всемирного Банка, являются государствами с низким уровнем дохода. Во многих из них доминирующей религией является ислам. Молодежь мира концентрируется в тех странах, которые в наименьшей степени приспособлены к тому, чтобы обучать ее и трудоустраивать. Что неизбежно приведет к увеличению бедности, идеологической радикализации, социальной напряженности и увеличит риск появления новых “горячих точек” по всему миру.
Ситуация, когда жители нищих и густонаселенных регионов пытаются перебраться в более богатые страны, вполне закономерна — как с социально-экономической, так и с исторической точки зрения. Для многих государств развитого мира, в частности, для Европы, социальные программы, десятилетиями являвшиеся краеугольным камнем внутренней политики, оказываются непосильным бременем, т.к. там все меньше людей, которые могут работать, платить налоги и обеспечивать все увеличивающееся число тех, кто в силу возраста ушел на покой. Иммиграция оказывается для них наиболее действенным способом предотвратить стремительное старение и сокращение населения.
Однако подобное решение проблем вызывает в итоге еще большие трудности. В последние годы становится очевидным, что политика интеграции иммигрантов в европейское общество терпит неудачу. В Европе исторически отсутствует практика “плавильного котла” — в отличие от Америки, европейские страны преимущественно гомогенны. Да и сами иммигранты в основной своей массе предпочитают хранить верность своим религиозным и культурным традициям. В итоге увеличение потока иммигрантов и нарушение расового баланса постепенно приводит к росту социальной напряженности (все большая популярность правых партий в Европе ясно свидетельствует об этом).
Но отказаться от иммиграционной политики Европа, похоже, уже не может. Альтернатива, конечно, как всегда есть. Но тогда ЕС необходимо будет изыскать даже не миллиарды, а триллионы евро на социальные нужды населения, в первую очередь за счет резкого увеличения и без того немалых налогов. В нынешней экономической ситуации это вряд ли возможно. Еще один выход – убедить женщин рожать вдвое, а лучше втрое больше детей. Но это кажется еще более невероятным.
Рожать или не рожать?
В основе снижения рождаемости в большинстве развитых стран лежит целый комплекс причин, причем зачастую одна вытекает из другой. Во многом “виноваты” экономические реалии современного мира. В традиционном обществе каждый новый ребенок воспринимался как помощник, и чем больше было детей в семье, тем выше были “пенсионные гарантии” их родителей. Высокая рождаемость была единственной возможностью компенсировать высокую детскую смертность. Этот же принцип продолжает работать в странах третьего мира. Но в развитых странах ребенок воспринимается как достаточно затратное предприятие — ведь на его воспитание и обучение необходимо потратить немало денег. Прогресс в области медицины резко снизил детскую смертность, повысив шансы абсолютного большинства дожить до взрослого возраста. А пенсионные заботы легли на плечи государства, что подкосило экономический стимул к деторождению. Оказавшись перед выбором, завести детей или вести более-менее комфортный образ жизни без потомства, некоторые люди выбирают второй.
Еще одним фактором, оказавшим существенное влияние на снижение рождаемости, стало вовлечение женщин в трудовую деятельность — редко кому из них удается сочетать работу и воспитание большого количества детей. Кроме того, усиливается роль образования. Согласно традиционной западной модели, необходимо сперва получить высшее или среднее профессиональное образование, устроиться на работу и встать на ноги, а уж затем заводить детей — ведь их надо на что-то содержать. Большинство профессий в современном обществе требуют солидного багажа знаний. Но за последние десятилетия время, необходимое на получение образования, существенно увеличилось. Как следствие – вырос средний возраст вступления в брак и рождения первого ребенка. А у правила “чем позже брак, тем меньше детей” очень редко бывают исключения.
Однако на демографическую ситуацию оказывает влияние не только экономический аспект. В обществе, где сильны традиционные и религиозные ценности, рождаемость неизменно выше. Этот факт давно не вызывает споров. А для современной западной цивилизации характерно ослабление роли религии — христианская некогда Европа становится главным оплотом атеизма. К примеру, согласно недавним опросам, верят в бога около 50% итальянцев и поляков, 27% немцев, 25% англичан, 19% французов, 14% чехов. Пустыми церквями на фоне переполненных иммигрантами мечетей в Европе давно уже никого не удивить. В Великобритании и Франции, где по сравнению с другими странами ЕС относительно неплохой естественный прирост, рождаемость гораздо выше именно в среде мусульманских иммигрантов.
В 2010 году на первом месте имен для мальчиков в Англии и Уэльсе оказались различные вариации имени Мухаммед, обогнав традиционных британских Оливера, Джека и Гарри. Во Франции 30% детей — мусульмане. Предсказывают, что к 2030 году каждый пятый француз будет исповедовать ислам. Кстати, в Германии, где также много исламских иммигрантов, рождаемость гораздо ниже — возможно, потому, что большинство немецких мусульман являются выходцами из Турции, демонстрирующей самые низкие показатели в исламском мире.
Теорию корреляции религиозности и рождаемости подтверждают и США. Верующими себя считают 70% американцев. При этом, опять-таки, самая высокая рождаемость наблюдается среди латиноамериканцев, чернокожего населения и все более многочисленных мусульманских иммигрантов. Белые американцы рожают гораздо менее охотно, за исключением центральных штатов, где семейные и религиозные ценности до сих пор еще в почете. Что касается прибрежных мегаполисов, являющихся оплотом либерализма, то там рождаемость даже ниже, чем в некоторых европейских странах.
В этот процесс свою посильную лепту внесла и сексуальная революция. Культ свободной личной жизни оказался самым действенным оружием против института брака и многочисленного потомства.
Нужно учесть, что все эти процессы начались не вчера. На изменение “социального кода” человека западной цивилизации ушли десятилетия. Первые ласточки, предвещавшие сокращение рождаемости, стали летать над Европой уже давно. Правда, тогда мало кто об этом задумывался. Но герой пьесы Бернарда Шоу “Человек и сверхчеловек”, написанной в 1904-м, уже тогда предсказывал, что “близок день, когда численность великих народов станет уменьшаться от переписи к переписи, … а благоразумные смельчаки, бережливые эгоисты и корыстолюбцы, мечтатели и поэты, любители денег и солидного комфорта, поклонники успеха, искусства и любви поднимут против Силы Жизни оружие противозачаточных средств”. И действительно, спустя всего сто лет демографы утверждают, что христианская западная цивилизация все ближе подходит к точке невозврата. Правда, справедливости ради, надо заметить, что христианского в ней осталось очень мало.
Невыученные уроки истории
Историки утверждают, что исчезновению или порабощению всех великих цивилизаций предшествовал спад населения, далеко не всегда сопряженный с тяжелым экономическим положением. В своей “Всеобщей истории” Полибий описывает современную ему Древнюю Грецию накануне римского завоевания как страну, которую “постигла убыль населения, так что города обезлюдели”, и в которой “люди … не хотят заключать браков, а если и женятся, то не хотят вскармливать прижитых детей, разве одного-двух из числа очень многих, чтобы этим способом оставить их богатыми и воспитать в роскоши”. В XII веке в Константинополе проживало около 600 тыс. человек, а население Византийской империи насчитывало около 5 млн; к 1453 году некогда могучая империя превратилась, по сути, в город-государство, в котором проживало приблизительно 80 тыс. человек. Все исследователи сходятся во мнении, что причиной гибели Древнего Рима с его крайне высоким уровнем развития стал демографический коллапс, связанный в первую очередь с моральным разложением общества.
Все эти народы были уверены, что их мир стабилен и будет существовать вечно без существенных изменений. Однако ошиблись. Возможно, у нас осталось очень мало времени, чтобы успеть извлечь уроки из ошибок прошлого.