30 лет назад Европу и весь мир соблазнили…
Рационально они поступают или нет – вопрос сложный; в конце концов, в каждой стране – свои традиции протеста. Но один очень важный факт мы не можем не отметить: главными участниками процесса являются представители т. н. среднего класса. Т. е. люди, образ жизни (и потребления) которых стал возможен благодаря той самой экономической модели, которая сегодня находится в состоянии жесточайшего кризиса.
Выступают они, как понятно, против реформ, но ведь действующее законодательство не дает возможности что-то принципиально изменить. Несколько десятилетий вся система «социального государства» была построена на постоянном росте долгов: государства тратили больше, чем получали. Эти долги нужно возвращать (что уже сокращает расходы), а новые долги тоже делать не получается. И зачем тогда протестовать? Экономического и юридического смысла это не имеет. Но не будем предаваться пессимизму – есть же еще смысл политический…
Давайте посмотрим на ситуацию вот с какой стороны. Жили в некоторой стране люди – бедно, но честно. И вдруг к ним пришли некие иностранцы и стали предлагать такую схему: мол, мы вам дадим денег (в долг, конечно) – и вы сможете на эти деньги покупать у нас разные товары, так что жить станете лучше. Но как же так, отвечают наши бедные и честные: нужно же будет потом отдавать – а у нас денег нет! Это не страшно, говорят соблазнители, вам возвращать и не надо: мы дадим новые кредиты, из которых вы вернете старые… И так будет всегда! Ну, тогда ладно, говорят жители нашей гипотетической страны, и… их жизненный уровень начинает расти. С каждым годом, поскольку эта схема существует почти вечно, т. е. много лет (если не сказать – десятилетий). И в т. ч. формирует в нашей стране тот самый средний класс, которым еще недавно все так гордились.
И вдруг достаточно неожиданно (ну, точнее, не совсем неожиданно, просто об этом было не принято говорить) выясняется, что больше кредитов не будет… И что делать в такой ситуации? Бывшие соблазнители (а теперь – старые деловые партнеры и кредиторы) начинают намекать, что долги нужно возвращать (благо прошло так много лет, что те, кто вел первоначальные переговоры, уже или умерли, или, что называется, не при делах). Руководители уже не таких бедных стран предлагают гражданам затянуть пояса, а те, в свою очередь, начинают протестовать. Хотя при этом они не могут внятно объяснить, против чего же они протестуют – ну не могут государства сохранять старую политику просто потому, что денег нет… Но если подумать, то объяснение дать можно.
Выглядит оно примерно так. Государствам (людям, компаниям) была фактически сделана публичная оферта. Суть этой оферты состояла в том, что им давали кредиты, отказавшись от реальной проверки возможности возврата этого кредита из текущих доходов. А они, в свою очередь, должны были начать на полученные деньги покупать потребительские товары – развивая тем самым экономику стран-кредиторов.
Оферта была принята: сначала – небольшим количеством контрагентов, потом – почти всеми. Разве что Северная Корея или Куба оказались достаточно устойчивы… Но сегодня один из участников сделки от нее отказался: кредиты больше не выдают. И вот – вопрос: должна ли в этой ситуации соблюдать условия сделки вторая сторона?
Да, конечно, формально долги должны быть возвращены, в полном соответствии с законами. Однако законы формализуют устоявшуюся картину экономических отношений. А если она принципиально меняется, как тут быть? Давайте отдадим себе отчет: накопленные за последние 30 лет долги домохозяйств, корпораций и государств не могут быть возвращены без принципиального изменения экономической модели. И если рассматривать демонстрации, которые проходят сейчас в Европе, как протест против политики властей в рамках пока еще действующей экономической модели, то они, в общем, бессмысленны. А вот если их рассматривать как требование смены модели – то вот тут смысл как раз появляется.
Давайте взглянем на проблему еще раз. В начале 80-х годов произошло принципиальное изменение модели кредитования: если раньше кредиторы изучали деятельность потенциального заемщика с целью определить, сможет ли он вернуть взятые деньги, то с начала 80-х все изменилось. Теперь кредитора совершенно не волнует деятельность заемщика, поскольку он должен только обслуживать кредит, а возврат осуществляется из новых кредитов. Беда только в том, что работала такая схема только до тех пор, пока стоимость кредита снижалась…
Но вот обсуждение этого последнего условия было абсолютным табу в условиях господства монетаристских догм. Как следствие, не обсуждалось и то, что модель кредитования, основанная на рефинансировании кредитов, – не вечная. В результате сегодня на Западе никто не осмеливается (впрочем, многие пока этого и не понимают) сказать вслух, что возврат накопленных долгов экономически невозможен. А если речь идет о переходе к новой кредитной модели, то возвращать даже часть долгов, сделанных в рамках другой, предыдущей модели – нонсенс, поскольку это съедает ресурсы, которые можно направить на развитие. Впрочем, рано или поздно, но это будет сказано – и тогда современная экономическая модель, пока действующая почти во всех странах, прекратит свое существование.