Единственный шанс победить кризис – поставить мораль выше закона
Выступая на недавно проходившем в рамках форума «Диалог цивилизаций» на острове Родос круглом столе, посвященном евразийскому пространству, я выдвинул тезис, что евразийское пространство с моей точки зрения – это территория, на которой мораль важнее, чем закон. Подчеркну, что под моралью в данном случае понимается преломление в человеке библейских ценностей, которые и определяют для него базовые представления о том, «что такое хорошо и что такое плохо». Отметим при этом, что для каждого конкретного человека могут быть исключения, однако для общества в целом это четко и показательно.
При этом описание ценностей может быть разное – и христианское в разных видах, и исламское, и иудейское, которые ставят разные акценты и разработали разные процедуры верификации, – но общее отношение остается. И вот здесь нужно сказать несколько слов о том, как именно западное общество борется с этим, с его точки зрения, «злом».
Самый главный инструмент при этом – «размывание» ценностей. Например, с точки зрения ортодоксального ислама любые формы ваххабизма являются ересями (хотя бы потому, что они заставляют своих последователей впадать в грех гордыни, принимая на себя функции Аллаха), однако западная либеральная пропаганда ассоциирует ислам в своем обществе именно с ними, причем делает это последовательно и невероятно упорно. Выглядит это примерно так, как если бы обычный православный приехал в какую-нибудь страну и увидел, что от него отшатываются люди, поскольку в этой стране вся пропаганда ассоциирует с православием, например, секту скопцов. Отметим, кстати, что ваххабизм даже не «вырос» естественным образом в исламском мире, а был искусственно сконструирован английской агентурой вроде полковника Лоуренса в конце XIX – начале XX веков.
При этом в качестве основных инструментов «размывания» используются прежде всего «свобода», понимаемая как право любого индивида (как-то не поднимается рука писать в этом случае «человека») самому себе выбирать ценностную базу, и «политкорректность» – как запрет обществу анализировать ценностную базу своих членов.
Иными словами, если у вас есть четверо малолетних детей, а ваш сосед активно борется за отмену в Уголовном кодексе наказания за педофилию, при этом ведя в школе, где они учатся, кружок по изучению гомосексуализма для детей, то в случае, если вы попытаетесь запретить ребенку туда ходить, вы совершите уголовное преступление, за которое детей могут и отобрать. А если этот сосед растлит кого-то из ваших детей, вы должны смиренно ждать решения суда, и если суд его оправдает (например, из-за небрежно собранных доказательств), то вы должны каждое утро здороваться с ним через забор.
Беда в том, что библейская система ценностей возникла (или, для верующих, была дана Богом) в первом тысячелетии до нашей эры как механизм обеспечения социальной стабильности общества и худо-бедно обеспечивала ее почти тысячу лет, пока в XVI веке не был отменен один из основных библейских запретов – на использование ссудного процента. Опять-таки, этот запрет, как и все другие, не был абсолютным, но, тем не менее, до XVI века ростовщик и банкир никак не могли быть уважаемыми членами общества. Затем на севере Западной Европы ситуация изменилась (скорее всего, из-за климатических изменений, т. н. «малого ледникового периода») и запрет на ссудный процент отменили, но это вызвало жуткий дисбаланс в общественных отношениях.
Можно привести в качестве примера и религиозные войны, и кровавые зверства протестантских пасторов (которые либеральная пропаганда сегодня приписывает куда более лояльной к обществу инквизиции), но стало понятно, что если оставить все как есть, то зародившееся капиталистическое общество существовать не сможет. И тогда был придуман приоритет закона, который должен заменить уже исчезающую мораль.
Разумеется, так просто вывести мораль из общества сложно. Либеральная пропаганда занималась этим 300 лет, а успеха, по большому счету, достигла только за последние десятилетия, но зато успех этот колоссальный. Беда только в одном, а именно в том, что мораль находится в каждом человеке, и в случае необходимости можно обращаться к обществу. А в западном либеральном обществе последнее не очень поощряется: обращаться нужно к инструментам закона, то есть к полиции, суду и так далее. То, что эти инструменты подчиняются не обществу, очень часто сильно влияет на результат их работы. Например, в западном суде рядовому человеку почти невозможно выиграть у крупной корпорации; в нашем суде это практически невозможно, независимо от содержания иска и виновности той или иной стороны. А исчезновение этих институтов (как, например, это было во времена урагана «Катрина» в Новом Орлеане) почти неизбежно ведет к кровавой вакханалии.
Отметим, что сегодня в нашей стране по указанию «западных партнеров» и их российских друзей активно внедряется именно западная система, что вызывает определенные коллизии. Дело в том, что это законодательство – например, приватизационное или ювенальное, – категорически не принимается обществом. А это требует аппаратно-бюрократического усиления поддержки этих законов, что только увеличивает отчуждение государства от общества и, кстати, ведет к оттоку капитала, который видит, что его легитимность в обществе близка к нулю, а также к критике этого самого государства за усиление «тоталитаризма».
Понятна также активность бюрократии в принятии этой либеральной модели. Мораль очень тесно связана с ответственностью перед обществом, а ответственность – это последнее, чем хотел бы руководствоваться чиновник (тут уже – независимо от происхождения) в своей деятельности. То ли дело простая инструкция: раз в песенке «Ладушки-ладушки» упоминается бражка (помните: «Где были? У бабушки. Что ели? Кашку. Что пили? Бражку»?), то она относится к разделу «16+», и тот, кто поет ее детям, совершает преступление. Все просто, ясно и прозрачно. А если обществу это не нравится – так на то есть ОМОН.
В западном обществе для компенсации этого идиотизма, который, как понятно, не обеспечивает стабильности общества, используются деньги. И пресловутый средний класс – это не просто идеологическая «мулька», которую придумали для противовеса классовой теории Маркса и Ленина, но еще и группа лиц, которая ради получения материальных благ отказалась от библейских ценностей. Бог им судья, но проблема в том, что сама либеральная элита больше не в состоянии поддерживать необходимый для социальной стабильности уровень жизни населения. И что теперь делать?
Собственно, то, что будут делать на Западе, меня волнует мало. Как говаривал трижды Герой Социалистического Труда, академик Яков Борисович Зельдович: «Сами себе на яйца наступили – сами и выпутывайтесь!» (эта фраза, кстати, автоматически переводит данный текст в разряд «16+», но из песни слов не выкинешь). Вернуть им социальную стабильность через библейские ценности будет крайне сложно, а через закон – так просто невозможно, поскольку законы принимаются долго, их чертовски много и, главное, они «заморозили» ту самую ситуацию наличия среднего класса, которая в условиях кризиса будет очень быстро размываться. Как они будут менять весь свой законодательный корпус каждые полгода – загадка, а общество, в котором нет морали и не работают законы, – это страшное место.
А вот у нас, на евразийском пространстве, как раз есть возможность отказываться от примата законов и переходить на принципы морали. И тут нужно привести пример СССР, в котором принципы морали худо-бедно действовали. Например, при формальном запрете на хождение валюты реальные проблемы возникали только у тех, кто всерьез наживался на ее обороте, или у тех, кто совершал другие нарушения, и которым предъявляли соответствующие нарушения, что называется, до кучи.
Разумеется, это будет трудно, поскольку мораль сильно «размазана» за последние 20 лет, да и большое количество маргиналов (в том числе и мигрантов) будут этому сильно мешать, как и «дружественная» помощь Запада (например, в части поддержки ваххабизма). Но, по крайней мере, у нас есть шанс, которого у них нет. И по этой причине я продолжаю говорить о том, что создавать на евразийском пространстве единый экономический и финансовый кластер, объединенный единой ценностной базой и подкрепленный пониманием ее приоритета над формальными законами, – дело не только полезное, но и остро необходимое.